Михаил Сухачёв - Небо для смелых

• Название: Небо для смелых
• Автор: Михаил Сухачёв
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Повесть рассказывает о жизни и боевой деятельности одного из первых генералов нашей страны, Герое Советского Союза генерал-лейтенанте авиации Евгении Саввиче Птухине.

---

— Отец был почтовым служащим, а все его состояние — семь человек детей… Правда, работать я начал немного позже, чем Мартин.

— Значит, из нас всех только Идальго де Сиснерос аристократического рода. Я ведь тоже из бедной семьи, и мне стоило громадных усилий продраться через кастовые преграды и стать преподавателем кадетского корпуса. И вот теперь почти все мои ученики воюют против своего учителя. Поверьте, грустно это.

Подготовка авиации к Брунетской операции Центрального фронта происходила с лихорадочной поспешностью. Времени было мало, а дел невпроворот. Птухин добился, чтобы к началу операции было построено несколько новых посадочных площадок. На них возлагались большие надежды, поскольку все аэродромы были хорошо известны противнику, и только три из них еще не подверглись бомбардировке. Дни и ночи под руководством недавно приехавшего инженера Бобруйской бригады Ивана Прачика трудились техники, ремонтируя самолеты к предстоящей операции.

5 июля 1937 года на рассвете войска республиканцев начали наступление на Брунете. Скрытно сосредоточенная за несколько часов до наступления, авиация республиканцев в количестве 133 самолетов была полной неожиданностью для мятежников. С первых же дней начались ожесточенные воздушные схватки. Как только противник установил направление главного удара, его авиация стала численно расти, в то время как у республиканцев в резерве оставались только героизм, находчивость и толковое руководство.

Птухин метался от аэродрома к аэродрому, едва успевая сделать разборы особо трудных боев, поставить задачи. На подведение итогов и планирование боевых действий оставался маленький промежуток короткой ночи. С восходом солнца он уже был на КП в Каса-дель-Пино, где теперь располагался наблюдательный пункт командующего фронтом и начальника зенитной артиллерии. Отсюда в разгар ожесточенных воздушных боев через междугородную телефонную связь, без труда прослушиваемую мятежниками, он как мог любезнее вынужден был просить: «Сеньорита, соедините меня, пожалуйста, с таким-то аэродромом…» Ужасно раздражало, когда в самый напряженный момент отдачи приказа врывался безмятежный женский голосочек: «Вы говорите?»

9 июля Птухину показался самым тяжелым днем жизни. Прямо над головой появилась тройка наших «катюш» [ «Катюша» — так в Испании назывался наш самолет-бомбардировщик СБ] и звено сопровождавших их И-16. Внезапно с принижением на них ринулась шестерка «фиатов». Наши приняли бой. Через считанные минуты со стороны противника появился еще десяток самолетов. Птухин срочно вызвал три звена с ближайшего аэродрома. К тому моменту, когда они подошли, «воздушная карусель» катастрофически разрослась. Теперь на 12 наших Птухин насчитал 50 истребителей противника. Вой моторов смешался с непрекращающимся треском пулеметов. Трудно было уследить, сколько самолетов противника гоняется за каждым нашим и за каким «фиатом» охотится каждый наш летчик. Где-то минут через тридцать, подловив зависший на полуперевороте истребитель противника, наш летчик короткой очередью свалил первого фашиста. Объятый пламенем «фиат» не ускользнул из внимания всей массы летчиков, придав нашим уверенность, а фашистам смятение. Тотчас несколько самолетов противника штопором стали выходить из боя. Вскоре еще за одним «фиатом» потянулся дымный след. Это послужило окончательным сигналом к бегству мятежников. Трудно было поверить своим глазам, что наши вышли из боя невредимыми. Все, кто на КП наблюдал бой, с восхищением смотрели на авиационных представителей, словно это они только что продемонстрировали в воздухе пример стойкости и героизма. Потом Птухин узнал, что, прекратив перестрелку, этот бой наблюдали солдаты республиканских войск и мятежников.

Поздним вечером Птухин, как всегда, сидя за столом на КП, подсчитал оставшиеся боеготовные самолеты. Общее число неисправных и сбитых самолетов катастрофически росло день ото дня. Мозг неустанно сверлила мысль: где выход? Евгений Саввич машинально уже в который раз обводил роковую цифру.

Когда кто-то вошел и остановился за его спиной, на листке рядом со словами: «Где выход?» — уже была написана фамилия «Прачик». Евгений Саввич верил в способности своего «технического доктора». И «исцеление» большого числа подбитых и неисправных самолетов связывал сейчас только с Прачиком.

Птухин обернулся и увидел перед собой Ивана Андреевича Прачика, который терпеливо ждал.

— Иван, ты всегда появляешься, когда мне очень нужна твоя помощь…

— Евгений Саввич, — Прачик еще не привык называть своего командира по-испански Хосе, — хочу показать вам список истребителей и бомбардировщиков, которые придется списать. Самолет Боброва — двадцать девять пробоин, Герасимова — восемьдесят, Яркового…

— Постой, не трудись. Я и сам могу продолжить этот список. Ты мне лучше расскажи, как можно их восстановить. Я ведь надеюсь на твои способности. Ты уж поколдуй над ними. Выручай. Слышал, что твой ПАРМ [ПАРМ — подвижная авиаремонтная мастерская] испанцы называют мастерской золотых дел. Держи марку. Ты же бобруйский!..

Птухин говорил и видел, как Прачик медленно складывал в четверть свой листок и машинально рвал пополам. Это значило, что списанные самолеты будут летать. Будут!

Летчики поднимались в воздух по пять-семь раз в день. Летали на пределе возможного. С таким напряжением истребители здесь еще не воевали. Но как его уменьшить, если самолетов И-16 осталось 43, а И-15 — 27! И есть уже потери не только в самолетах, но и в людях.

Теперь Птухин с Агальцовым оценивают состояние летчиков по новым критериям: продолжает ли шутить весельчак Антонов, не угас ли бойцовский темперамент Анатолия Серова? Раньше были другие показатели: аппетит, внешность. Теперь не до этого.

В разгар Брунетской операции мятежники активизировали действия на Северном фронте. Птухин принял «305», хотя помощь истребителями считал как самоампутацию без наркоза. Кроме того, сама переброска истребителей на север через территорию противника более чем на 400 километров была серьезной операцией. Трудно гарантировать, что, выполняя полет на большой высоте, истребители не собьются с курса, особенно при облачности, и тогда… Не хотелось думать, что могло произойти тогда…

На аэродроме Алькала де Энарес Птухин крепко обнял каждого летчика группы Ухова, улетавших на Северный фронт. Каждому сказал напутственное слово: одному громко, другому почти шепотом, кого подбодрил, кого пожурил. Потом долго стоял на старте, пока не скрылись истребители в бездонной синеве утреннего неба. Птухин знал, что республиканский телефон — слуга двух господ и наши летчики еще не успеют сесть, а в штабе авиации мятежников уже об этом будет известно.

Евгений Саввич возвращался в Мадрид. Настроение было такое, словно только что простился с очень хорошим другом без уверенности увидеть его еще раз живым. Хорошо, что словоохотливый шофер Сервандо научился улавливать его настроение и ведет машину ровно, на средней скорости. Можно спокойно обдумать события. Птухина очень беспокоит, что до сих пор еще не освоены ночные перехваты немецких асов из легиона «Кондор». Налеты изматывают мадридцев систематическими, неприцельными, а следовательно, бессмысленными бомбардировками. Для борьбы он решил привлечь летчиков на самолетах И-15, так как для И-16 ближайшие к Мадриду аэродромы были малы.

По указанию Птухина определили периодичность налетов, прохронометрировали бомбежки в течение семи ночей. Немецкая педантичность — каждые 40 минут появляется самолет над городом. «Вот на этом их можно подловить!» Птухин решил посоветоваться с летчиками. Идея ночной охоты была встречена русскими летчиками с энтузиазмом. Присутствовавший на этом собрании Сиснерос был тронут до слез. Горячий Анатолий Серов готов был вылететь этой же ночью. Его не смутило замечание Птухина, что ночные перехваты будут дополнением к дневной нагрузке, хотя у некоторых от этого сообщения энтузиазм несколько поостыл.

— Пока ночными полетами займутся Кузнецов, Серов, Рыбкин, Якушин, Антонов, Соболев. Потом, если станет полегче, подключатся и другие, — подытожил Птухин.

Вскоре, взвесив обстоятельства, он решил разгрузить «ночников» от дневных полетов. Это можно сделать, отказавшись от дежурства звеньями над своими аэродромами для их охраны. Расход сил и средств большой, а эффект никудышный: обнаруживают противника поздно, когда бомбардировку не предотвратишь. К счастью, фашисты бомбят тоже без эффекта — с большой высоты, и потому еще не был поражен ни один самолет республиканцев. Часть самолетов, освободившихся от дежурства, можно выделить и для прикрытия сухопутных войск. А то ведь почти все силы истребителей расходуются на обеспечение действий легких бомбардировщиков. Просто неудобно перед пехотой. Вот и сейчас Евгению Саввичу надо ехать объясняться с командиром 2-го мадридского корпуса полковником Альсугарайя, который два дня назад без церемоний высказал Сиснеросу, что «новая мода» не выделять авиацию для поддержки пехотных дивизий, видимо, навязана новым советником. И это в присутствии Птухина!