Валентин Рыбин - Семь песков Хорезма

• Название: Семь песков Хорезма
• Автор: Валентин Рыбин
• Издательство: РИПО «Туркменистан»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-8320-0490-6

Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.

Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.

---

— Да, этот Макниль все время сует свою ложку а чужой котел, — заметил другой торговец.

— Дорогой мой, за свои завоевания в Индостане британцы держатся, как за мешок с золотом, — пояснил Али-Заман. — Стоит только кому-то посмотреть на этот мешок, как они поднимают крик: «Дат-би-дат, помогите, нас хотят ограбить!» Русских казаков инглизы больше всего боятся. Они никак не могут забыть старое.

Все сидящие знали, что имеет в виду Али-Заман, хотя с той поры, как Наполеон и русский царь Павел I предприняли совместный поход на Индию, прошло больше тридцати лет.

Сидевший напротив капитана шхуны талышец с черной окладистой бородой, услышав о казаках, живо сверкнул глазами.

— Дженабе-эли, (Дженабе-эли — вежливое обращение к другому) — обратился он к Али-Заману, — говорят, что русские казаки, которые плыли по нашему морю, застряли в Астрабаде. Так ли это?

— Не совсем так, уважаемый, — возразил Али-Заман в принялся за шашлык. — Все русские корабли вернулись из Астрабадского залива в Астрахань, но некоторые казаки остались у нас и теперь живут, купаясь в золоте.

— Дженабе-эли, а не могли бы вы выслушать меня с глазу на глаз — у меня к вам есть одно предложение? — продолжал талышец, поближе придвинувшись к капитану,

— Дорогой мой, когда разговор касается крупного дела, я всегда к вашим услугам. — Али-Заман щедро улыбнулся и торопливо принялся поглощать аппетитные кусочки мяса.

Окончив трапезу, он слез с топчана, помыл руки и пошел со двора, на ходу беря под руку талышца.

— Дженабе-эли, — сказал он, озираясь по сторонам, — в моем доме гостит беглый русский солдат. Он при шел сюда через горы и едва не попал в руки Басаргина. Я спас его. Теперь я думаю продать его. Сначала я хотел выдать его русским властям, но много ли я получу от них? Эти неблагодарные заберут солдата, а меня заставят стать свидетелем. Что касается вознаграждения, я не уверен, что они заплатят.

— Это очень опасно и для меня, — усомнился перс, выводя талышца к причалу. — Если я попадусь, будет скандал международного значения.

— Но солдат стоит того, чтобы пойти на некоторый риск! — торопливо заговорил талышец. — Он молод и огромен, как слон. Он сможет таскать бревна и самые большие ящики и корзины.

— Дорогой мой, твой солдат, прежде чем я увезу его в Астрабад, может поднять крик и создать суматоху!

— О, дженабе-эли, этот солдат мечтает попасть в Астрабад к русским казакам, о которых вы только что говорили. Ему кто-то сообщил о них. Он и не подозрева ет, что я хочу его продать. Глупец считает, что я делаю ему услугу, пряча у себя.

— Ладно, уважаемый... А сколько ты за него хочешь?

— Немного прошу. Цена русским невольникам всем известна.

— Ты хочешь, чтобы я уплатил золотом? Уважаемый, я не такой дурак, каким ты меня считаешь. Если хочешь — я дам тебе три мешка риса. Ночью приведи русского ко мне в каюту, я должен взглянуть на него. Он умеет Говорить по-восточному?

— Немного умеет. Он раньше жил в Казани, среди татар, научился их языку. Можете говорить с ним по турецки.

— Ладно, договорились.

Али-Заман поднялся по трапу на шхуну, а талышец подался восвояси, к горе, возле которой раскинулось небольшое селение.

С наступлением темноты талышец привел на корабль беглеца. Был он в старом халате, который едва прикрывал его колени, и в горской косматой папахе. К тому же Сергей успел обрасти бородой и теперь походил на амбала.(Амбал — грузчик)

— Вах-хов! — не сдержал восхищения Али-Заман, увидев на пороге богатыря. — Воистину, он, как слон. Давай шагай за мной, сейчас проверим силу твоей спины.

Али-Заман повел его к трюму, велел спуститься вниз и вынести три мешка риса. Сергей покладисто кивнул и вскоре выволок на палубу один на другим три мешка.

— Теперь отнеси их своему хозяину, — велел Али-Заман.

На Сергея навалили все три мешка, н он зашагал в пристани в селение.

— Машалла, (Машалла — такова водя Аллаха) — удовлетворенно сказал капитан. — Он заменит мне сразу несколько батраков.

Вернувшись, Сергей вместе с другими амбалами занялся выгрузкой из трюма товаров. Работа шла всю ночь. Вислопузый боцман в феске, подбадривая, покрикивал на грузчиков. Уже на рассвете амбалы внесли на корабль два мешка с медными деньгами. Груз был неимоверно тяжел, и опять Сергей показал свою силу. Капитан поощрительно похлопал его по плечу и повел в кубрик:

— Вот здесь твое место, Сергей. Слушайся меня во всем, теперь я — твой хозяин.

— Да мне только до астрабадских казаков добраться! — наивно отозвался Лихарев. — А там я обременять вас не стану, поселюсь у них.

Али-Заман лишь хитро улыбнулся и ничего не сказал.

Судно загрузилось товарами и после трехдневной стоянки отошло к берегам Персии, Вот когда Сepгей Лихарев по-настоящему облегченно вздохнул, Страх свалился, словно тяжелая намокшая шинель с плеч, Вместе с остро осязаемым чувством потерн родины появилось чувство безграничной вольности: «Теперь я вольный казак! Как хочу, так и живу... Если и не выдюжу—сдохну, ну сдохну-то на воле, а не на виселице!» Корабль медленно плыл под парусами, не отходя далеко от берега. Справа по борту все время была видна земля: то лесистые горы, то голая равнина со столбиками крутящихся смерчей, то вновь появлялись горы. Али-Заман, поднимаясь на мостик или выходя из каюты на палубу, все время помнил о новом пассажире и, встречаясь с ним, дружелюбно кивал. После бурной ночи, когда шхуну изрядно пошвыряло пятибалльным штормом, но, слава Аллаху, все обошлось хорошо, — парусов не повредило, — капитан был особенно добр. В полдень, когда прошли мимо Энзели, не заходя в порт, Али-Заман распорядился расстелить скатерть на палубе и пригласил к трапезе всю команду.

— Сергей-джан, — обратился он к Лихареву, — вот эти матросы теперь будут тебе родными братьями. Куда они — туда и ты.

— Послушайте, господин капитан, — впервые насторожился Сергей. — Мы же договорились — вы высадите меня в Астрабадском заливе, а там я — сам по себе. А то, я вижу, вы потихоньку-полегоньку приучаете меня к своей команде.

Улыбка Али-Замана сменилась досадой:

— Оказывается, ты, Сергей-джан, не совсем благодарный человек. Разве ты не видел, что я отдал за тебя талышскому торгашу целый харвар (Харвар — мера веса, равная 296,6 кг, т. е. немного больше 18 пудов) риса? Ты сам отнес ему домой три мешка. Я тебя купил у него, мой дорогой. Теперь ты мой раб.

— Что ты сказал?! — Сергей вскочил на ноги. — Я твой раб?! Да ты что, рехнулся что ли, кость бы тебе в горло. Я от этого из России бежал, а ты вновь меня хочешь в рабское ярмо запрячь!

Али-Заман вздрогнул, заволновался, как бы солдат не наделал беды. Сказал примирительно:

— Сядь, Сергей-джан... давай поговорим спокойно... Не бойся меня, дорогой. Поешь, попей, потом подумаем вместе.

Сергей, с недоверием глядя на капитана, вновь сел на кошму. Али-Заман тут же незаметно моргнул матросам и они, словно волки, набросились на солдата. Чело век пять навалились на спину, заломили руки и связали. Видя, что пленник не успокоился, — орал и матерился, — капитан приказал заткнуть ему рот. Боцман достал из-за пазухи грязный платок, которым до этого вытирал пот с лица, и засунул в рот Лихареву, Капитан ухмыльнулся:

— Теперь привяжите его к мачте, пусть погреется на солнце. До самого Астрабада не давать ни воды, ни еды.

Матросы выполнили приказание капитана и вновь, как ни в чем ни бывало, потянулись к чаше с пловом. Сергей дергался, двигал плечами, стараясь ослабить веревки, больно врезавшиеся в плечи. Еще не зарубцевавшиеся раны от шпицрутенов вновь заныли и зачесались, да так сильно, что хоть плачь. Сергей мотал головой, мычал, издавая глухие звуки, и этим только еще больше забавлял персов. Насытившись, матросы раскурили чилим и по очереди, один за другим, стали прикладываться к курительному прибору. Постепенно их мол чаливая сытость сменилась беспричинным смехом. Указывая на связанного, они начинали хохотать, да так громко и неестественно, что Сергею казалось, будто посходили с ума, Он слышал, что в Персии употребляют опьяняющее курево и, глядя на матросов и курительный прибор, догадался: насосались гашиша. (Гашиш — наркотик из индийской конопли)

С полудня до вечера корабль плыл вдоль лесистого Мазандеранского берега. Светло-зеленая вода, голубое небо и темно-зеленые, покрытые густыми лесами горы придавали сказочный вид этим местам. На склонах между высокими тополями и кипарисами виднелись небольшие усадьбы персов. Извилистые дороги тянулись от берега моря в горы. Матросы, стоя у борта шхуны, восхищались своей родиной, а Сергей, мучимый жаждой, проклинал свою злосчастную судьбу. Голова гудела от перегрева, ссохшаяся в гортани слюна мешала дышать, казалось, что язык распух и заслонил горло. К вечеру он потерял сознание. Боцман первым заметил, что у русского раба свисла голова на грудь, Вынув изо рта платок, плеснул ему на голову из ведерка. Сергей встрепенулся.