Константин Станюкович - Том 10. Рассказы и повести

• Название: Том 10. Рассказы и повести
• Автор: Константин Станюкович
• Издательство: Правда
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1977

Константин Михайлович Станюкович — талантливый и умный, хорошо знающий жизнь и удивительно работоспособный писатель, создал множество произведений, среди которых романы, повести и пьесы, обличительные очерки и новеллы. Произведения его отличаются высоким гражданским чувством, прямо и остро решают вопросы морали, порядочности, честности, принципиальности.

В десятый том вошли рассказы и повести: «Дождался», «Свадебное путешествие», «Севастопольский мальчик», «Событие», «Мунька», «„Берег“ и море», «Собака», «Тоска», «Оба хороши» и маленькие рассказы.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Кухарок Мунька недолюбливал. «Из всего поднимают свары, готовы выцарапать глаза собаке, наговорить на нее. Мало ли врали они про его историю с мясником я в мелочной лавке! Настоящие кошки. То-то кошек любят и угощают, а нет, чтобы когда-нибудь угостить голодную собаку… Наверно эта ругательница поднимет историю на весь двор из-за какой-нибудь маленькой курицы!»

— Ишь ведь, бесхвостая кошка, клянется, что я и сливки выпил, — проворчал Мунька, прислушиваясь.

Снова смех дворника и крик кухарки:

— Как встанет Михайла Иваныч, я ему расскажу, какой это подлец!

И все стихло.

Мунька решил, что лучше не показываться на двор, пока суматоха не пройдет и глупая кухарка не перестанет наконец вопить, словно ее хватили поленом. Разумеется, Мунька не надеялся на полное забвение — не таковские люди! — и не сомневался, что его прибьют, но во всяком случае не поленом и не так жестоко, как бьют злые мясники. Обнадеженный Мунька уже примирился с будущим наказанием и, чтобы покончить это дело, забился поглубже в дрова, свернулся в клубок, собираясь основательно заснуть на сытый желудок.

Перед тем как заснуть, Мунька, уже задремавший, проворчал, словно бы в свое оправдание:

— А ты ящик не заперла… Я нашел… и мое!

И заснул.

Разумеется, Муньке во сне и не снилось, что ему готовится нечто весьма серьезное.

IV

Подняла эту историю, как и предвидел Мунька, кухарка Аксинья.

Быть может, — хотя и сомнительно, — что эта не злая и только необыкновенно болтливая пожилая женщина не орала бы так и на дворе, и на лестнице — соседним кухаркам, и в прачечной — незнакомым прачкам, и не ходила бы в сопровождении двух приятельниц-кухарок жаловаться старшему дворнику на Муньку и потом не наговорила бы так бессовестно на него своим господам, если бы могла предвидеть, чем все это для него кончится.

Михайла Иванович только что допивал в своей низкой, оклеенной веселыми обоями комнате в дворницкой пятый стакан чая. Он был еще в жилете поверх ситцевой сорочки, при часах на цепочке, и находился в благодушном настроении человека, довольного и собой, и уютом, и благополучием, не отравленным какими-нибудь неприятностями по дому, когда отворились двери и в комнату вошли: впереди — кухарка Аксинья и сзади — две ее приятельницы.

Старший дворник тотчас же принял серьезный и недовольный, несколько официальный вид, так как по взволнованному и несколько вызывающему лицу Аксиньи догадался, что она пришла с жалобой или претензией. А этого старший дворник не любил.

— К вам, Михайла Иваныч! — почтительно кланяясь, проговорила Аксинья.

Поклонились и другие две.

— Насчет чего?

— Да насчет этого подлеца Муньки, Михайла Иваныч…

И Аксинья застрекотала. Хотя старший дворник и заметил, и довольно внушительно, что надо держать провизию на замке, чтобы не выходило неприятностей, тем не менее был возмущен Мунькой, тем более, что Аксинья и ее приятельницы обвиняли его и во всех прежних пропажах по съестной части, о которых прежде не говорили Михайле Ивановичу.

— Думала на крыс. А это обязательно Мунька! — решительно протрещала Аксинья и припомнила все воровские его проделки на стороне.

Две кухарки воскликнули:

— Ведь каким прикидывался на дворе!

— По ночам воровать, а теперь скрывается, шельма!

Старший дворник снова повторил насчет верности замка.

— А касательно этого подлеца-вора, так ему будет форменная выучка. После нее не покажется в наш дом! — проговорил Михайла Иванович, вполне уверенный в серьезности выучки. — Вот, как вернусь из участка, я разыщу беспаспортного шельму… От меня, небось, не скроешься! Ну ступайте, мадамы, по своим делам… А мне некогда… Допью чай — и в участок… Уж такая наша трудная «должность»! — прибавил старший дворник.

Господа Артемьевы, у которых жила Аксинья, только что вышли в столовую пить кофе.

Молодая женщина в красном капоте со взбитыми черными волосами попробовала кофе и сделала гримаску. Поморщился и пожилой господин в форменном сюртуке.

— Что за сливки? Мерзость! — раздражительно проговорил Артемьев.

— Не понимаю… Не те сливки… Куда они делись?! Ах, что за прислуга! — промолвила со вздохом Артемьева и велела горничной позвать Аксинью.

Но Аксинья уже влетела в столовую. Захлебываясь от торопливости, взволнованная, с торжествующим видом подозреваемой жертвы, она затрещала, как сорока, не без драматизма в крикливом голосе.

— Вы, барыня, напрасно на меня обижаетесь за сливки. Там у нас несчастье. Подлая собака все слопала из ящика… И суп, и сливки, и мясо… Курицу унесла на глазах… Я докладывала: замок бы… Вот и вышло… На заре, видно, сам господь меня разбудил, чтобы правда объявилась, кто вор… Встала я, вышла на лестницу, чтобы посмотреть, не скисли ли сливки, как можете себе представить, милая барыня, этот самый Мунька… рыжий пес… Уж какая была крепкая бечевка… перегрыз… Я, дура, бывало, все на крыс… А вы не доверяли, барыня, когда что пропадало… Как, мол, крысы и сливки… А собака, оказывается, все таскала… Просто отчаянная собака… Если не слопает, то все перепортит… Ничего не боится…

Машка, на вид необыкновенно ласковая, угодливая и пригожая белая кошечка, таскавшаяся по тем кухням, в которых можно встретить хороший прием и лучшее кушанье, явилась с кухаркой и внимательно ее слушала, вытирая лапкой свою мордочку. Машка знала, что Мунька хотя и отчаянный забияка, который не боится даже взъерошенной кошки с выпущенными когтями, и не дурак ловко украсть, но видела, как Аксинья сегодня утром внесла кувшинчик со сливками и наливала их в две большие чашки кофе, которые выпила с большим удовольствием и не дала ни капельки Машке, несмотря на убедительное ее мурлыканье и напоминание о себе деликатным потрогиванием лапкой. Но Машка, словно бы довольная, что Аксинья бессовестно врет, не хуже кошки, одобрительно мурлыкнула. Затем стала нетерпеливо тереться у ног Аксиньи, точно напоминая, что кухарка долго рассказывает, вместо того чтобы идти в мясную и купить кошачьего мяса, которым часто угощает, возвратясь домой.

Молодая хозяйка с капризной гримасой слушала рассказ кухарки. Пожилой чиновник нетерпеливо пожимал плечами и теребил свою бородку.

— Да замолчите наконец, Аксинья! — проговорила Артемьева.

И тихо и деликатно «позудила» Аксинью, как называла последняя барынины замечания.

«Она ни за чем не смотрит, не напомнила о замке — собака крадет, курицы и нет. И какие сливки купила!.. Кажется, могла бы не раздражать больную женщину».

— Сегодня же купите замок, и чтобы впредь этого не было. И вообще… будьте внимательнее к своим обязанностям, Аксинья! — прибавила хозяйка, слегка возвышая свой тихий, «зудящий» голос.

Аксинья и возмутилась и обиделась.

«Она невнимательна? Она ни за чем не смотрит?»

— Из-за подлой собаки я же и виновата? О, господи! Да разрази меня бог!.. Я, кажется, стараюсь для вас… И вы, барыня, меня же обижаете…

Аксинья клялась и плакала, снова клялась и, по-видимому, не собиралась окончить, если бы «сам барин, который не раз хвалил ее кушанье», не охладил ее излияний ироническим вопросом:

— Видно, собака открыла крышку с кувшина?

— Что же, я сливки выпила? Нужны мне господские сливки!.. Этот подлец, Мунька, все жрет и на все способен. Вовсе отчаянный нахал… Чуть на меня не бросился, когда я стала отнимать курицу… И меня же господа позорят… О, господи!

— Пошлите-ка ко мне старшего дворника! — остановил кухарку чиновник.

И когда Аксинья, вытирая слезы, вышла, он прибавил:

— Нечего сказать, порядки в доме… Собака бросается на людей… И за чем только смотрит старший дворник?

— Уж и не говори, Ванечка… Того и гляди, эта собака еще взбесится и перекусает людей! Еще недавно читала в газетах… — испуганно промолвила молодая женщина.

— То-то и есть! — ответил Артемьев. — Надо узнать, чья собака и почему ее выпускают, да еще по ночам… Надо исследовать и принять меры… Да ты не волнуйся, мой друг. Надо, чтобы дверь в кухню была заперта… Собака не войдет! — успокаивал Артемьев, видимо, разделявший опасения жены.

Он и сам очень побаивался собак.

V

Минут через пять в столовую вошел старший дворник.

Степенный, с приветливо-почтительным выражением пригожего лица, опушенного расчесанной бородой, он был в черном, наглухо застегнутом пиджаке, в манишке, белевшей из-под воротника, и в высоких щегольских сапогах.

Отвесив низкий поклон, Михайла Иванович сделал несколько шагов, остановился и мягким баритоном сказал:

— Изволили требовать, ваше превосходительство?

Хотя дворник и отлично знал, что Артемьев очень далек от генерала, но всегда оказывал почтение жильцу, аккуратно платившему за квартиру, не забывавшему давать по рублю в месяц и особенно такому, который из требовательных и беспокойных.