Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

• Название: «Если», 1998 № 02
• Автор: Кристофер Прист
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Кристофер Прист. БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЕТО, рассказ

Автора представляет переводчик

*Олег Битов. СВИДЕТЕЛЬ ПЕРЕМЕН

Конкурс «Альтернативная реальность»

*Виталий Яценко. ЗВЕРИНЕЦ, рассказ

*Кирилл Залесов. ГРЕХИ НАШИ ТЯЖКИЕ…, рассказ

Факты

Майя Каатрин Бонхофф. ДУДОЧКА КРЫСОЛОВА, рассказ

Сергей Лукьяненко. ИГРЫ, КОТОРЫЕ ИГРАЮТ В ЛЮДЕЙ (ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ)

Лайон Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт. ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И СЛОНЫ…, рассказ

Бад Спархоук. ДЕЛОВАЯ ХВАТКА, рассказ

Борис Федоров. ПРОДАВЦЫ ВОЗДУХА

Тимоти Зан. РАПСОДИЯ ДЛЯ УСКОРИТЕЛЯ, повесть

Евгений Лукин. ВЗГЛЯД СО ВТОРОЙ ПОЛКИ

Евгений Харитонов. СТРАНА ВОСХОДЯЩЕЙ НФ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Тема

— Сергей Кудрявцев. И НИКАКОЙ ФАНТАСТИКИ!

*Контраргумент

— Вл. Гаков. БЕЙ ЖУКОГЛАЗЫХ!

*Экранизация

— Владимир Ковалев. КИНОЗАЛПЫ «ПУШКИ» ЖЮЛЯ ВЕРНА

*Интервью

— Василий Горчаков. «КАЖДЫЙ ФРАНЦУЗ В ДУШЕ НЕМНОЖЕЧКО ФАНТАСТ…» (интервью с Люком Бессоном)

*Рецензии

*Герой экрана

— Станислав Ростоцкий. ЗОЛУШКА, КОТОРАЯ МЕЧТАЕТ СТАТЬ ПРИНЦЕССОЙ

_{Обложка Мура К. (Chris Moore).Иллюстрации О. Васильева, О. Дунаевой, А. Жабинского, Т. Константиновой, А. Филиппова.}

---

Искать в кабине дерево не пришлось: очень скоро компьютер доложил, что цель обнаружена.

— Я с самого начала не сомневался в успехе! — торжествовал Билко. — Гении — они гении во всем.

— Подожди напяливать себе на голову лавровый венок, — предостерегла его Ронда. — Насколько я понимаю, теперь предстоит самое сложное?

— Ты все правильно понимаешь, — ответил я, отстегиваясь. — Пойду доложу Кулашаве, что мы засекли ее летающий музей. Потом потолкую с Джимми.

Кулашава восприняла мое сообщение с восторгом, но в стиле сильных мира сего: одновременно мне было указано, чтобы я постоянно держал ее в курсе событий, но при этом не терял времени на ненужные промежуточные доклады. По дороге в каюту Джимми я размышлял об этической стороне предложения Билко — повысить запрашиваемую цену.

Как и предвидела Ронда, самое сложное началось только теперь. Две версии «Erlkunig» Шуберта, отличавшиеся одна от другой только длиной (вторая была на пятьдесят сотых секунды короче), — и мы определили свою точку триангуляции. Новый поиск выброса «Мира свободы» — и мы обнаружили их на расстоянии пятидесяти с небольшим астрономических единиц.

— Всего пятьдесят единиц за десять лет! — заметил Билко.

— Видимо, двигатели запрограммированы на небольшое, но постоянное ускорение, — предположила Ронда. — Наверное, они сильно потеряли в скорости, когда задержались в системе Лаланд.

— Нам это только на руку, — заметил я. — Если бы они летели с постоянным ускорением все сто тридцать лет, то мы бы ни за что их не догнали.

— Кстати, с какой скоростью они, по-вашему, перемещаются? — спросила Ронда.

— Ответ готов! — выкрикнул я, вызывая результат вычисления, которое заказал компьютеру. — Я проанализировал спектр их выброса в обеих точках триангуляции. Мы наблюдали смещение красного спектра с двух углов, поэтому… Ладно, не буду мучить вас математикой. Достаточно сказать, что «Мир свободы» тащится со скоростью меньше тридцати километров в секунду.

— В три раза больше скорости, необходимой для отрыва от Земли, — пробормотал Билко. — Наши двигатели справятся, Ронда?

— Легко! — откликнулась она. — Правда, при этом не обойдется без искр. Каков ваш план?

— Мы заложим программу, по которой слегка их опередим, — ответил я. — Потом они пролетят мимо нас, и мы узнаем их скорость и вектор с максимальной точностью.

— Если только они нас не собьют, — пробормотала Ронда.

— Для этого им не хватит скорости, — фыркнул Билко. — Пятьдесят единиц — это еще одна программа.

— Совершенно верно, — одобрил я. — Ты работай над траекторией, а я навещу Джимми.

— Идет, — сказал он, поворачиваясь к пульту. — Небось, заглянешь по дороге к нашей ученой даме, чтобы ее порадовать?

— Нет, пускай это будет для нее сюрпризом.

Спустя четверть часа все было готово.

— Давай, Джимми, — сказал я в микрофон. — Запускай!

— Операция «Колумб-задом-наперед»!

Я выключил связь.

— Какой еще «Колумб-задом-наперед»? — поинтересовался Билко.

Корпус корабля содрогнулся от призыва, предшествующего музыке.

Я покачал головой.

— Это он острит. Не обращай внимания.

Как только отзвучал призыв и раздались первые звуки шумановской увертюры к «Манфреду», звезды исчезли, и я приготовился к короткой прогулке. Впрочем, прогулка получилась еще короче, чем я предполагал. Не успела музыка захватить меня, как в иллюминаторе вновь появились звезды.

— Джимми! — гаркнул я. В такие моменты его имя звучало из моих уст, как проклятие. Нашел, когда отвлечься и потерять лепешку…

Но тут я увидел в иллюминаторе нечто, отчего у меня похолодели руки.

Чуть ниже нас, в каких-то двадцати километрах, находился «Мир свободы». Сказать, что он «тащится», не поворачивался язык. Прямо у меня на глазах он рванул прочь от нас, сверкнув всеми шестью соплами, и начал стремительно таять…

После чего в одно мгновение превратился в ослепительный огненный шар.

Первое, о чем я с ужасом подумал, — что колония взорвалась у нас на глазах. Но я тут же поправил себя: где это видано, чтобы взрыв имел шесть четко очерченных очагов? Очаги удалялись в ту же сторону, где пропал «Мир свободы». Наконец-то я смекнул, что происходит. В этом отношении я определенно опередил Билко.

— Что за чертовщина? — простонал он.

— Музыка все еще звучит, — откликнулся я, сбрасывая ремни и вскакивая. — Как только астероид удалился, лепешка снова нас облепила, и мы его нагнали.

— Что?! Но…

— Ты хочешь спросить, почему она отлепляется при сближении? — Я выглянул в иллюминатор в тот самый момент, когда мы, совершив очередной микропрыжок, нагнали астероид. — Хороший вопрос. Сейчас я заставлю Джимми вырубить звук, а потом мы пораскинем мозгами в тишине.

Я влетел к нему в каюту. Джимми сидел, откинувшись, с огромными наушниками на башке, и, судя по всему, знать не знал о возникших проблемах, пока я не отключил его от питания.

Его реакция меня более чем удовлетворила: он подпрыгнул, как от удара током, глаза чуть не вылезли из орбит.

— Какого?.. — Он сорвал с головы наушники.

— Непорядок, — коротко пояснил я и включил связь. — Ронда?

— Я слушаю, — тут же откликнулась она. — Почему мы остановились?

— Мы этого не хотели. Просто мы лишились лепешки.

— Это происходит уже шестой раз подряд, — вставил Билко задумчивым тоном. — Стоит нам приблизиться к «Миру свободы», как происходит расстыковка.

— Что тут творится? — раздался у меня за спиной требовательный голос.

Я оглянулся и увидел Кулашаву. Дама прожигала меня негодующим взглядом.

— Все, что нам пока известно, вы успели услышать, — ответил я ей. — Мы шесть раз лишались лепешки при попытке сблизиться с «Миром свободы».

Она перевела взгляд на Джимми. Казалось, такого сгустка негодования не выдержала бы и бетонная плита. Но Джимми не так-то легко пронять.

— Это не я, — проверещал он. — Я ничего не делал.

— Разве не вы ответственный за музыку?

— Джимми не виноват, — вмешался я. — Дело, скорее, в самом «Мире свободы».

Теперь сокрушительный взгляд устремился на меня.

— Конкретнее!

— Возможно, проблема в массе, — подал голос Джимми, по молодости не разбиравшийся, когда лучше заткнуться и изобразить неодушевленный предмет. — Поэтому, наверное, лепешки не способны сближаться с планетами…

— Перед нами астероид, а не планета.

— Да, но…

— Масса ни при чем, — отрубила Кулашава. — Другие гипотезы?

— Их двигательная установка, — предположила невидимая Ронда.

— Скажем, радиация от огромного ионоуловителя… Вдруг она их отпугивает?

— Или вообще убивает, — спокойно проговорил Билко.

При всей невероятности этого зловещего предположения оно пришло в голову всем нам. Мы ничего не знали о жизни и смерти лепешек; может, они вообще бессмертны? Мы знали одно: они помогали нам совершать дальние вояжи, и мысль, что мы могли стать косвенной причиной гибели сразу шести, была нам не очень-то приятна.

Во всяком случае, большинству она не понравилась.

— В чем бы ни состояла причина, результат налицо, — заключила Кулашава. — Каковы дальнейшие действия, капитан?

— Ситуация не очень-то отличается от той, которую мы ожидали, — проговорил я, стараясь не думать об умирающих лепешках. — Разница только в том, что приблизиться к «Миру свободы» будет легче легкого. Следуя за ним, мы рассчитали его вектор, поэтому нам остается всего лишь набрать такую же скорость, как и у них, а потом позволить лепешке облепить нас, чтобы снова подлететь ближе.

— Даже если это будет стоить жизни еще одной лепешке? — спросил Джимми.

— Ну и что? — нетерпеливо бросила Кулашава. — Их в космосе пруд пруди.

— К тому же мы не уверены, что причиняем им вред, — добавил я — и тут же в этом раскаялся. На физиономии Джимми и так застыл ужас, а теперь я читал в его взгляде осуждение, адресованное любителю отрывать головы невинным птахам.

— Тогда за дело! — распорядилась Кулашава, нарушив неуверенное молчание. — Мы и так потеряли много времени. Вопрос к машинному отделению: долго ли продлится набор скорости?

— Это зависит от заданного параметра ускорения, — ответила Ронда ледяным тоном. Видимо, ей моя ремарка тоже пришлась не по вкусу. — При одном «g» на это уйдет около часа.

— При взлете с Ангорски вы набрали два «g», — напомнила Кулашава.

— Это продолжалось самое большее десять минут, а не полчаса, — возразил я.

— Вы молоды и здоровы, — заявила она. — Если я могу это выдержать, то вы и подавно. Два «g», капитан. Вперед!

Ронде потребовалось десять минут на запуск двигателей. За это время мы с Билко еще раз проверили вектор движения «Мира свободы» и режим повышенного ускорения нашего корабля. Потом мы на протяжении двух часов переживали двойное тяготение — не очень-то приятное, но терпимое ощущение.