Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06

• Название: «Если», 2001 № 06
• Автор: Александр Шалганов
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Александр Шалганов. ЗДРАВСТВУЙТЕ, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!

Вл. Гаков. СОЗДАТЕЛИ ЖАНРА

Марина и Сергей Дяченко. КОН, повесть

Андрей Столяров. КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ, рассказ

Эдуард Геворкян. ВОЗВРАЩЕНИЕ МЫТАРЯ, повесть

Владимир Михайлов. ТРИАДА КУРАНТА, повесть

Евгений Лукин. ТРУЖЕНИКИ ЗАЗЕРКАЛЬЯ, повесть

Сергей Лукьяненко. ОТ СУДЬБЫ…, рассказ

МАСТЕР

*Кир Булычев. ВЫ МЕНЯ ЕЩЁ НЕ ЗНАЕТЕ!

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

-- Наталья Милосердова. КУ, РОДНЫЕ!..

*Хит сезона

-- Дмитрий Караваев. ГДЕ ДРАКОН?

*Рецензии

*Фестиваль

-- Дмитрий Байкалов. ПОБЕДНОЕ ФИАСКО

Евгений Харитонов. «РУССКОЕ ПОЛЕ» УТОПИЙ

КРУПНЫЙ ПЛАН

*Наталия Мазова. ПОИСКИ ХАОСА, рецензия на несуществующий роман Алины Лещининой «Путь, уводящий в облака»

РЕЦЕНЗИИ

КУРСОР

АНКЕТА «ЕСЛИ»

ПЕРСОНАЛИИ

_{Оформление обложки: Игорь Тарачков (с. 1, 4); Алексей Филиппов (с. 2, 3)Иллюстрации: О. Васильев, С. Голосов, А. Филиппов, А. Балдин, С. Шехов}

---

Лицо у нее было тоже не по-человечески черное, остатки одежды еще вскипали на теле сажистыми пузырями, угольные разломы зияли поверх каждого движущегося сустава и оттуда, из раскаленной, по-видимому, огнедышащей глубины исходили завитки серого дыма.

Фигура эта секунду стояла, пошатываясь, как неживая, а затем повернулась и, неуверенно переставляя ступни, двинулась через улицу. Чувствовалось, что каждый последующий шаг дается ей все легче и легче. Голова ее поднялась, сутулые обгоревшие плечи понемногу pacправились, подошвы бывших ботинок перестали волочиться по мостовой, а с безвольно опущенных рук, где вразнобой, как на ниточках, покачивались длинные пальцы, постепенно переставали срываться и падать на пыльный асфальт тягучие смоляные капли…

Дома он прежде всего цыкнул на перепуганную жену, чтобы ни в коем случае не выпускала пока из комнат Демчика и Маришу: незачем детям смотреть на него в таком состоянии; заодно — чтобы не суетилась и не вздумала звонить в «скорую». Вообще — чтоб исчезла куда-нибудь и больше не появлялась. Впрочем, пусть сначала приготовит ему какую-нибудь одежду. Затем он, оставляя черные следы на паркете, прошел в ванную, заперся и включил горячую воду.

Лег он в нее, будто в расплавленное железо. Боль была дикая, и в первый момент он чуть было не закричал во весь голос. Сдержался в основном потому, что не хотел паники в доме, но мучительный жидкий огонь хлынул, казалось, в каждую трещинку. Не было никаких сил терпеть это. Тело согнуло дугой, будто через него пропустили ток высокого напряжения. Хуже всего было то, что он почти ничего не видел. Пальцы его судорожно скребли по белой гладкой эмали.

Впрочем, продолжалось это не слишком долго. Уже где-то через минуту гремучая боль словно вывернулась наизнанку. Она не ушла совсем, но стала как будто совершенно иного рода; так немного приятно ноет и чешется рана перед окончательным заживлением. Тогда он слегка расслабился и вытянулся в ванне. Сразу же четко звякнуло — это вывалились из тела впившиеся металлические осколки. Забрезжил слабый, пока еще сквозь туман, свет в глазницах. Проступили очертания ванной комнаты, одетой голубоватым кафелем. Он не знал, что именно сейчас с ним происходит, но верил: происходит именно то, что и должно происходить. Перемещение свободных энергий остановить нельзя. Астрал бессмертен, и земное его воплощение будет несомненно продолжено. Жалко, конечно, Касима и жалко Мишу-шофера: парень-то уж вообще ни за что попал в этот огонь. Однако не стоило чересчур беспокоиться об отдельной человеческой жизни. Человек приходит сюда и человек отсюда уходит. Человек рождается и человек умирает. Человек исчезает, ничего не оставляя после себя. По-настоящему вечен только астрал. Прикоснуться к бессмертию удается лишь очень немногим.

Он видел, как медленно, словно мокнущая под дождями трава, темнеет и становится бурой аура будущих «Северных территорий», — там последствия финансовой катастрофы должны были сказаться в первую очередь; как она начинает клубиться, словно болотная вода, встревоженная подземными токами, как над ней вздымается коричневая торфяная тусклая дымка, как густеет она и как затем вытягивается в сторону океана. И как то же самое происходит в Южных и Юго-Западных штатах. Подлинного зеленого цвета там уже не было вообще. Преобладали тона распада, которые с каждой секундой становились все гуще и гуще. Ну, не так быстро, подумал он, щурясь на слишком яркую лампочку. Не так быстро, и, вероятно, не так отчетливо. Есть еще целый месяц, а может быть, и гораздо больше.

Часы, встроенные в голубоватый кафель, показывали половину шестого. На другой стороне Земли сейчас было раннее утро. Примерно через час тот, кого называли мистером Ченом, проснется, а еще через час или полтора войдет в стеклянные двери банка. Там он отдаст несколько вполне невинных распоряжений, подпишет несколько ордеров, на первый взгляд ничем не выделяющихся среди других, проведет рутинное совещание, где скажет пару слов о ближайших задачах, и немедленно после этого отбудет самолетом в Европу. Никто, видимо, не догадается, что случится в эти часы. Ни один человек не вздрогнет и не посмотрит с тревогой на небо. Никто-никто, вероятно, не обратит ни на что внимания. Однако именно в эти минуты бесшумно сдвинутся материки, тихий подземный гул прокатится от континента до континента, треснут и распадутся самые основы цивилизации, и громадная селевая лавина почти незаметно тронется с места. Именно так все, вероятно, и будет. Идет новый мир, думал он, неспешно смежая и вновь открывая веки.

В дверь ванной то ли поскреблись, то ли нерешительно постучались.

— Сейчас, сейчас! — крикнул он неожиданно звонким, как будто даже помолодевшим голосом.

— С тобой все в порядке? — встревожено спросила жена.

— Да, конечно!

— Тогда вот — одежда.

— Сейчас, сейчас!..

Следующим утром он, как и было запланировано, вылетел в Анкару, днем провел короткое, но по-деловому успешное совещание в Тегеране, на аэродроме в Дамаске прямо у трапа подписал некоторые особо важные документы, а уже к вечеру того же дня неторопливо ехал по желтоватым, полным сухого зноя, печальным улицам Иерусалима.

Эдуард Геворкян ВОЗВРАЩЕНИЕ МЫТАРЯ

1.

Седьмой дом от поворота к озерному кольцу — мое жилище на месяц, в лучшем случае, на два. Если вдруг патруль зеленой зоны поинтересуется, что я делаю в трехэтажном особняке в отсутствие хозяев, то разочарование им гарантировано. Мой чип-код в порядке, а садовника нанял присматривать за поливными машинами добрый хозяин. Его сейчас нет, милосердные господа, он улетел к старой сестре, но скоро вернется. Целую руки благородным стражам!.. Как-то я действительно налетел на охранников. И они не поленились, проверили чип-код, метку локуса и все остальное. Йорген долго смеялся, когда я рассказал ему о досмотре, и попросил в следующий раз отформатировать легенду проще. У меня в тот раз дом числился якобы за блицсемьей перевертышей, причем один из них менял пол четыре раза. Бывали легенды простые, сложные, глупые… Интересное дело, чем глупее легенда, тем она надежней. «Тупые живут скучно, но долго», — любит приговаривать Йорген, вводя в чип-код новое прикрытие.

Здесь хорошие тихие места, можно гулять часами по песчаным тропкам ухоженного соснового бора и не увидеть ни одного строения, а покой заслуженных граждан никто не нарушит, разве что прошелестит где-то над верхушками платформа охранников да блеснет сквозь разлапистые ветки глазок наблюдательной камеры. Через неделю я, отоспавшись и отъевшись, начинаю звереть от безделья, и ноги сами несут в сторону локуса Дрезден-4. Его шестикилометровая колонна, подпирающая могучим стволом облака, сквозь деревья не видна. Но я знаю, что за раздвоенной березой тропа свернет к большой поляне. Оттуда до транспортной развязки идти от силы минут двадцать, а на быстрой тяге еще через двадцать минут тебя домчат прямо к аркам восьмой брамы. А мне как раз туда и надо, потому что утром пришел сигнал несрочного вызова.

Как-то я сгоряча решил прогуляться пешком до локуса. Вышел рано утром, шел быстро, но добрался лишь далеко заполночь. И не потому, что медленно шел или устал, просто на трассе раз десять, не меньше, останавливали патрульные группы и долго выясняли, кто и почему… Понять их можно, я еще слишком молод, чтобы иметь жилье вне локуса, а куртку сезонника всякий может на себя напялить.

На самом деле моей процентовки сейчас хватает, чтобы построить не один и не два, а десятка полтора хороших особняков, да только считается, что дом на природе не купишь ни за какие деньги. Его получают за особые заслуги. Другое дело, что заслуги при известной ловкости и связях можно купить, но риск велик. Поэтому люди состоятельные трижды семь раз подумают, а потом все же решат, что проще выкупить пару секционных этажей в локусе и обставить их сообразно вкусам, здоровым или извращенным.

В нашем локусе восемь жилых ярусов, на каждом — этажей пятьдесят, если не больше. Выше идут технические зоны, службы контроля и обеспечения, ветростанции и много еще чего… За год не обойти все помещения, если в каждое заглядывать на минуту, но я и не собираюсь их обходить. Довелось мне ютиться в свое время среди бетона и гремящего металла технических ярусов. И не найди меня тогда, зарывшегося в гнилую ветошь и подыхающего от лихорадки, старый рекрутер Дзамро, кто знает, может, сейчас мои косточки белели бы в красном секторе, рядом с останками таких же бедолаг, неудачников или беглецов, не сообразивших, как выжить в локусе.

Неудачниками, вот кем мы были с Тенеком, когда семь лет назад удрали из родной деревни. Но делать-то все равно было нечего… Мне сулили недобрую судьбу спившегося отца, Тенеку же полагалось тянуть лямку своего — наливать проезжим и местным брагу да подносить нехитрую закуску. Вот два дурачка, полные надежд, и рванули короткой летней ночью на восход в поисках сладкого куска.