Александр Куланов - Обратная сторона Японии

• Название: Обратная сторона Японии
• Автор: Александр Куланов
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51335-2

«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.

Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.

---

Кстати, какими они были, старые японские туалеты? Да какими были, такими в общем-то и остались! Пять таких строений, сохранившихся с древних времен, даже занесены в Японии в разряд «важных культурных достояний», но их архитектура мало чем отличается от того, что можно увидеть на улицах маленьких японских городков сегодня. Дело в том, что до сих пор в большинстве частных домов, в реканах (гостиницах в традиционном японском стиле), во многих других местах, даже в скоростных поездах-синкансэнах вам на выбор предложат два варианта уборных: европейский, о котором вы читали выше, и японский. То есть прямоугольную дырку в полу, очень похожую на то, что у нас в просторечии именуется «очком». Правда, у японцев оно часто располагается параллельно двери, так что сидеть приходится лицом к боковой стене (на ней может висеть картина или находиться окно), а для удобства сохранения равновесия (иностранцам особенно трудно привыкнуть к «позе орла») существует стойка-держак для рук. Внизу – дырка или ящик, который можно на треть заполнять золой или каким-то более сложным дезинфицирующим веществом и по мере наполнения фекалиями орошать его содержимым поля. В деревенских домах, не оснащенных канализацией, отдельный домик, до боли в груди напоминающий наши «удобства во дворе», располагается в благоухающей тени, среди густой листвы и, лучше всего, на берегу ручья – его мелодичное журчание помогает думать о высоком, занимаясь низким. С главным строением «домик неизвестного японского архитектора» иногда соединяется крытой галереей, но чаще напоминает нам привычные дачные «скворечники» в стиле «сортир».

Внутренний дизайн уборной прост и выдержан в традиционном ключе: аскетичные прямоугольные деревянные панели (обычно светлого дерева и чаще всего камфарного, оно хорошо пахнет и обладает дезинфицирующими свойствами), небольшое окно, минимализм, простота и невыразимая чистота. Обязательное условие – полумрак, тень. Внизу в полу устроены раздвижные ставни, «форточки» для выметания через них мусора. Именно о такой конструкции писал знаменитый японский писатель Дзюнъитиро Танидзаки: «Я думаю, что поэты старого и нового времени именно здесь почерпнули бесчисленное множество своих тем. Это позволяет мне утверждать, что из всех построек японского типа уборная наиболее удовлетворяет поэтическому вкусу… И если уж говорить о недостатках японской уборной, то можно лишь указать на удаленность ее от главной части дома, делающую неудобной сообщение с ней среди ночи и создающую возможность простудных заболеваний в зимнее время». Тот же Танидзаки заметил: «Комнаты для чайной церемонии тоже имеют свои хорошие стороны, но японские уборные поистине устроены так, чтобы в них можно было отдыхать душой». Вот так вот, не больше и не меньше. А мы все ходим на чайные церемонии в Ботанический сад… В другое место надо ходить. И ходили бы, будь они у нас если и не в японском стиле, то хотя бы в японских чистоте и порядке!

Если туалет в японском стиле устроен в здании, оснащенном канализацией, это нередко свидетельствует о приверженности хозяина традиционным вкусам и должно насторожить посетителя-иностранца: его могут ждать еще какие-нибудь сюрпризы. Например, в Киото мне довелось видеть, как хозяин дома, комнаты в котором за небольшую плату сдаются иностранным туристам, решил проблему языкового барьера. Дело в том, что во всем доме не было ни единого запора ни на дверях, ни на шкафах, ни на чем-либо еще. Включая и дверь в туалет. Во избежание же стрессовой ситуации находчивый японец прикрепил к стене туалета на уровне глаз сидящего небольшое металлическое кольцо. Его назначение познается посетителями на собственном опыте: когда тот, кто занимает поэтическое место, слышит звук открываемой двери в малюсенький коридор, ведущий к уборной, он сначала подает сигнал «занято» голосом, но так как соседи могут оказаться людьми без знания какого-либо языка кроме родного и по инерции продолжают приближаться к лишенной запоров двери, то выход остается один: выбить тревожную дробь по стене тем самым металлическим колечком. Действует со стопроцентной надежностью!

Отсутствие запоров на туалетных дверях – дело тем более естественное для Японии, что и сами двери есть далеко не на всех общественных уборных. Эта деталь, как и возможность совмещения женских и мужских туалетов, особенно потрясает иностранных женщин. Есть места общего пользования, где дама должна пройти к единственному унитазу мимо стоящих лицом к стене, точнее, к писсуарам, мужчин, и чтобы привыкнуть к этому, нужно время (да и мужчинам научиться легко и непринужденно справлять нужду, стоя практически на улице, тоже не так-то просто). Чаще же всего общественный туалет выглядит как маленький коридорчик, открытый с обоих концов. Это удобно: обеспечивается естественная вентиляция (я не помню в японских общественных туалетах привычного нам режущего глаз запаха, хотя говорят, что лет 30 назад это было большой проблемой), и можно в процессе получения удовольствия любоваться природой. Что интересно, такие туалеты часто встречаются в местах исторических, где выглядят частичкой далекого прошлого и воспринимаются с легкой долей юмора и без излишнего этического напряжения. Открыта, например, южным и северным ветрам уборная у павильона Сандзюсангэндо в Киото (весь город в своей планировке тоже сориентирован с юга на север), а фотографируя знаменитую пятиярусную пагоду храма Кофукудзи в Наре, я вдруг заметил в видоискатель фотоаппарата человека, входящего в неприметное строение у подножия пагоды. Теперь у меня есть и фотография пагоды, и снимок замечательного японского туалета без дверей в действии.

У традиционных и современных японских сортиров немало общего. В первую очередь это стремление к чистоте, наиболее ярко выражающееся в наличии сменных тапочек: невыразимо неприлично заходить в это место в той же обуви, в которой вы передвигаетесь по жилой части дома. Очень часто японцы идут по пути совмещения полезного и приятного, устраивая традиционный деревянный антураж с решетками, панелями, запахом дерева в современных туалетных комнатах с электронными унитазами. Это действительно очень красиво и выглядит благородно. Неслучайно именно такой туалет построил у себя дома классик японской литературы Танидзаки, не преминув описать это все в «Похвале тени».

В городских общественных уборных в последние несколько лет тоже стало модным такое смешение стилей, которое, в общем, и есть единый стиль японского туалета. Специальная организация, созданная для контроля и руководства развитием уборных в стране, – Японская туалетная ассоциация – обращение к истокам поощряет. Как, впрочем, и по-прежнему сильную в больших городах тенденцию к созданию ультрасовременных металлопластиковых уборных-капсул с появляющимся невесть откуда стульчаком и огромным набором индивидуальных удовольствий, сопровождаемых инструкцией по пользованию – без нее в японском туалете наслаждение удовольствием может затянуться надолго.

Добро пожаловать!

В Японии я подрабатывал гидом, сопровождая по стране русских туристов. Случилось так, что однажды вечером я расстался со своими клиентами на перекрестке Омотэ-сандо и Мэйдзи-дори с особенно большим облегчением: меня обуревали два желания. Причем оба были вполне животного свойства, а потому исполнить их я надеялся в одиночестве.

Попросту говоря, меня утомили ужины в дорогих ресторанах европейской кухни, приверженцами которой оказались мои англизированные «кексы»[2], которые бог весть зачем приехали в Токио, и ужасно хотелось «пролетарской еды». Найти ее я надеялся в какой-нибудь дешевой, сугубо японской «обжираловке» – в тесноте, с местными старичками, тыкающими в меня пальцем, девушками, таращащими глаза, строительными рабочими в широченных штанищах и с полотенцами на голове, на крайний случай – с хлюпающими и чавкающими сарариманами. В общем, очень хотелось, чтобы все было очень по-японски, без модных в Токио интернациональных «понтов».

Второе желание было еще более простым. Я знал, что найду в таком месте туалет, а меня туда сильно тянуло. Впрочем, я был согласен на любой сортир – скажем, какой-нибудь уличный, в парке, без дверей. Или даже в каком-нибудь «комбини» – выбирать мне уже не хотелось. Совсем.

Вот в поисках сразу двух мест наслаждений я и отправился вниз, куда-то в сторону Догэн-дзака.

В райончик я попал совсем незнакомый, но очень красивый. То и дело заходил в магазинчики, любовался гуляющими японцами, почти окончательно потерял направление и даже почти забыл, зачем, собственно, я свернул в эти улочки. И вдруг… откуда-то пахнуло густым запахом еды…

Втянув носом воздух, я свернул в маленькую боковую улочку и очутился перед входом в рамэнную. Судя по потрепанной вывеске и тому, что располагалась она в подвале, это было как раз то, о чем я мечтал. Спустившись по ступеням и на мгновенье задумавшись, прежде чем прикоснуться к ручке, я вошел.