Джон Гришэм - Адвокат

• Название: Адвокат
• Автор: Джон Гришэм
• Жанр: Триллер

Почему блистательный молодой юрист, которому уготовано великолепное будущее, внезапно становится защитником самых беззащитных?

Неожиданный приступ альтруизма?

Или — просто нормальное желание настоящего адвоката, разгадывать и распутывать действительно интересные дела? Дела, от которых порой зависит не только благополучие, но и сама жизнь его клиентов…

---

Я продолжал посматривать на сидевшую в углу мать с детьми. Малыши набросились на печенье, суп остывал. Молодая женщина не обращала внимания на еду.

— У нее есть куда пойти после подвала? — поинтересовался я.

— Скорее всего нет, — ответил Грин, покачивая ногой. — Вчера список остро нуждающихся хотя бы во временном прибежище насчитывал пятьсот фамилий.

— Во временном? — переспросил я.

— Именно так. Для замерзающих бродяг в городе существует лишь один приют, да и тот власти открывают, когда температура падает ниже нуля. Приют для нее единственный шанс, но, боюсь, этой ночью там и ступить-то некуда. А только снег начнет таять, на дверях появится замок.

Добровольцу, который ловко управлялся с овощами, срочно потребовалось уйти. Поскольку из свободных на данный момент помощников ближе к его рабочему месту находился я, мне и предложили встать на замену. В течение следующего часа Мордехай делал сандвичи, а я шинковал морковь под бдительным взором мисс Долли, члена церковного совета, уже более одиннадцати лет отвечавшей за питание бездомных. Кухня была ее детищем. Я сподобился быть допущенным в святая святых. Наблюдательная мисс Долли не преминула заметить, что летящие из-под моего ножа пластинки сельдерея чересчур крупные, и я мгновенно исправился. Белый фартук Долли сверкал первозданной чистотой, сознание значимости возложенных на нее обязанностей наполняло распорядительницу чувством законной гордости.

— Наверное, видеть этих людей вошло у вас в привычку? — обратился я к Долли.

Мы стояли у плиты, прислушиваясь к перебранке, смолкшей, однако, после вмешательства Мордехая и молодого священника.

— Да Бог с вами, милый, — откликнулась Долли, вытирая полотенцем руки. — Смотрю на них, и сердце разрывается. Но, как сказано в Писании, «счастливы те, кто утешает обездоленных». Это и придает мне силы. — Мягким, домашним движением она помешала суп в кастрюле. — Курица сварилась.

— И что теперь?

— Нужно достать ее и положить на тарелку. Когда остынет, вынуть из нее кости.

Предложенная Долли технология превращала прозаическое занятие в высокое искусство.

Овладевая им, я чувствовал, как у меня горят пальцы.

Глава 8

Вслед за Мордехаем я поднялся по темной лестнице в алтарную часть.

— Смотрите под ноги, — едва слышно предупредил он, толкнув створчатые двери.

Храм был полон людей, застывших в причудливых позах. Спали на длинных деревянных скамьях. Спали на полу под ними. Спали в центральном проходе, почти впритирку.

И с переполненных хоров доносился храп. Матери тихо увещевали беспокойных детей.

— Очень немногие церкви решаются на такое, — прошептал Мордехай, стоя у алтарного столика и обводя взглядом зал.

Мне было легко понять это нежелание помочь ближнему.

— А что происходит по воскресеньям? — так же шепотом спросил я.

— Все зависит от погоды. Здешний священник — один из наших. Вместо того чтобы выгонять людей на улицу, он иногда просто отменяет службу.

Выражение «один из наших» было мне не вполне понятно — я не ощущал принадлежности к какому-то клубу. Над головой раздался скрип. Я поднял глаза. Вдоль стен тянулся балкон, темный от множества людей, вяло шевелящихся на скамьях. Мордехай тоже посмотрел вверх.

— Сколько народу… — Закончить фразу мне не хватило духу.

— Мы не считаем. Мы только кормим и предоставляем убежище.

От внезапного порыва ветра задребезжали стекла. Здесь было заметно холоднее, чем в подвале. Пробравшись на цыпочках между спящими, мы вышли через дверь за органом.

Стрелки часов приближались к одиннадцати. Людей в подвале не убавилось, но очереди к кастрюлям уже не было.

— Давайте за мной, — сказал Мордехай.

Он взял пластиковую тарелку и протянул ее стоявшему у плиты добровольцу.

— Посмотрим, что ты тут настряпал. — По губам Мордехая скользнула улыбка.

Мы уселись за складной столик в самом центре подвала, плечом к плечу с бродягами. Как ни в чем не бывало, Мордехай ел и говорил, говорил и ел; мне это было не по силам.

Болтая ложкой в супе, который благодаря стараниям мисс Долли оказался вкусным, мне никак не удавалось отрешиться от мысли, что я, Майкл Брок, состоятельный белый человек, уроженец Мемфиса и выпускник Йельского университета, удачливый юрист из прославленной фирмы «Дрейк энд Суини», сижу, окруженный бродягами, в подвале церкви, расположенной на северо-западной окраине Вашингтона. Только одно белое лицо за все это время я видел здесь — испитую харю алкоголика, зашедшего проглотить суп и сразу исчезнуть.

Я был уверен, что машину мою давно угнали, что, выйдя на улицу, не выдержу там и пяти минут. Надо было держаться Мордехая — когда бы и куда бы он ни отправился.

— А суп неплох, — заявил он. — Вообще-то случается по-разному, в зависимости от того, чем мы располагаем. Да и рецептура на каждой кухне своя.

— У Марты на днях давали вермишель, — сообщил бродяга, сидевший справа от меня; локтем он был ближе к моей тарелке, чем к своей.

— Вермишель? — с шутливым недоверием переспросил Грин. — Ты обнаружил в миске вермишель?

— Ага. Примерно раз в месяц у Марты можно наткнуться на вермишель. Правда, теперь, когда об этом почти все знают, столик там не очень-то получишь.

Трудно было понять, балагурит бродяга или нет, однако в глазах у него мелькали искорки смеха. Мысль о бездомном, сетующем на нехватку столиков в его излюбленной общественной кухне, показалась мне довольно забавной. Надо же — проблема заполучить столик! Часто ли я слышал подобную фразу от своих друзей в Джорджтауне?

Мордехай улыбнулся:

— Как тебя зовут?

Я заметил, что, обращаясь к человеку, он всегда стремился узнать его имя. Похоже, бродяги были для Грина не жертвами судьбы, а родственными душами. Мордехай любил их.

«Интересно, — подумал я, — как человек превращается в бродягу? Что за поломка произошла в огромном механизме социальной помощи, из-за которой граждане Америки становятся нищими и ночуют под мостами?»

— Драно, — сказал бродяга и сунул в рот выловленный из моего супа кусочек моркови, покрупнее выбрал.

— Драно? — удивился Мордехай.

— Драно.

— А фамилия?

— Отсутствует. Для этого я слишком беден.

— Кто тебя так назвал?

— Мамочка.

— А сколько тебе было тогда лет?

— Около пяти.

— Но почему Драно?

— У нее был ребенок, который вечно орал и не давал нам спать. Ну и однажды я накормил его «Драно»,[6] — разъяснил бродяга, помешивая ложкой в моей тарелке.

Я не поверил ни единому слову из этой хорошо отрепетированной и умело поданной истории. Зато ее завороженно слушали окружающие. Драно наслаждался всеобщим вниманием.

— Что же было дальше? — невозмутимо спросил Мордехай.

— Ребенок помер.

— Но это был твой брат!

— Нет. Сестричка.

— Значит, ты убил собственную сестру?

— Зато потом мы спокойно спали по ночам.

Мордехай подмигнул мне, давая понять, что наслышался подобных баек предостаточно.

— Где ты живешь, Драно? — полюбопытствовал я.

— В Вашингтоне.

— Где твой дом? — уточнил Мордехай.

— Здесь, там… Много богатых дамочек, которым нравится мое общество.

Соседи Драно не выдержали: один фыркнул, другой заржал.

— А куда приходит твоя корреспонденция? — продолжил беседу Грин.

— На почту.

Было очевидно, что за словом в карман Драно не лезет.

Мы оставили его в покое.

Приготовив для добровольцев кофе, мисс Долли выключила плиту. Бродяги принялись устраиваться на ночь.

Мы сидели у стола, пили кофе и смотрели, как люди в полутьме сворачиваются калачиками на полу.

— Вы долго намерены пробыть здесь? — осведомился я.

— Трудно сказать. — Мордехай пожал плечами. — Сейчас тут около двухсот человек. Как правило, всегда что-нибудь да случается. Священник хотел, чтобы я остался.

— На всю ночь?

— Как обычно. А вы можете уйти, когда пожелаете.

Делить сон с присутствующими не входило в мои планы.

Но и покидать церковь в одиночку было боязно.

Белый человек за рулем дорогой машины в пятницу ночью на безлюдной улице весьма сомнительного квартала? Я был очень далек от мысли испытывать судьбу — пусть даже снегопад прекратился.

— У вас есть семья? — возобновил я разговор.

— Да. Жена работает секретаршей в министерстве труда. Три сына. Один в колледже, другой в армии. — Голос Мордехая дрогнул, и я не стал спрашивать о третьем. — Третьего мы потеряли десять лет назад. Его убили на улице.

— Простите.

— А у вас что?

— Женат, детей нет.

Впервые за последние часы я вспомнил о Клер. Как бы она повела себя, узнай, где я нахожусь? Мы всегда были слишком заняты, чтобы тратить время на что-то, хоть отдаленно похожее на благотворительность.