Жюль Верн - «Если», 1997 № 11

• Название: «Если», 1997 № 11
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Жюль Верн. ПАРИЖ ПОКОРЯЕТ ВСЕХ, рассказ

Вл. Гаков. БЕСКОНЕЧНАЯ ВОЙНА

Зенна Хендерсон. ЖАЖДА, рассказ

Пол Картер. ТАЙНА БРИЛЛИАНТОВЫХ КОЛЕЦ, рассказ

Сергей Дерябин. ВСЕЛЕННАЯ НЕ СТОПКА БУМАГИ

Джонатан Летем. ХОЗЯИН СНОВ, роман

Банк идей

*Дэвид Брин. «ТС-С-С», рассказ

Прямой разговор

*Андрей Столяров. «ВЫШЕ ЛЮБЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ»

Вл. Гаков. ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ

КУРСОР

РЕЦЕНЗИИ

PERSONALIA

ВЕРНИСАЖ

*Вл. Гаков. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ МАЙКЛА УЭЛАНА

ВИДЕОДРОМ

*Тема

-- Дмитрий Караваев. «ПЯТЫЙ ПУНКТ КИНОФАНТАСТИКИ»

*Рецензии

*Приглашение к разговору

-- Сергей Кудрявцев. ИЛЛЮЗИЯ В КВАДРАТЕ

*Тема

-- Василий Горчаков. ВЕЛИКИЙ МЕЧТАТЕЛЬ НА ЭКРАНЕ

_{Обложка: Майкл Уэлан. Иллюстрации: Н. Алексеев, О. Васильев, А. Филиппов.}

---

Итак, мироздание оказалось гораздо сложнее, чем любые наглядные модели, которые мы выстраиваем. Говорить о параллельных мирах можно лишь в плане художественного вымысла. Современный математический аппарат — чрезвычайно мощное средство для постижения истины, но, увы, с каждым годом все более и более недоступное для «простых смертных». Вселенная оказалась более изощренной, чем стопка бумаги. Это, по всей видимости, должно внушать нам оптимизм. Ведь чем сложнее система, тем больше вероятность того, что должны существовать какие-то «обходные пути». Тем более, что квантовая механика вообще переворачивает с ног на голову все наши представления о реальном и нереальном. Примитивное же мироздание по типу стопки бумаги не дает нам, трехмерным существам, никаких шансов переползти с одного «листка» на другой без вмешательства четырех- (или более) мерного хозяина этой «стопки». Но все же немного жаль эту бесхитростную модель. Как легко можно было вообразить то, что так называемые высшие силы — боги, демоны и т. п. — всего лишь существа высших размерностей, а загадочные исчезновения и прочие чудеса и тайны — это всего лишь их проекция на наше измерение. Могут ли «низшие» вступить в контакт или даже, страшно подумать, использовать для своего блага возможности «высших»? Логика здравого смысла подсказывает, что нет, никогда. Но вдруг когда-либо выяснится, что в так называемых магических или оккультных знаниях таится рациональное зерно, а взаимодействие между «низшими» и «высшими» не подчиняется обыденной логике, равно как не подчиняется ей и квантовая механика, теория относительности и иже с ними? Что если и мы с вами на самом деле своего рода проекция многомерных существ? Не построит ли тогда человек суперзвездолеты, в которых должность Главного Инженера займет шаман, а кресло Навигатора — колдун-ясновидящий? Не забушует ли тогда в дюзах не атомное пламя, а демоническая сила, «вытянутая» из иных измерений. Здравый смысл восстает против такой картины. Но достаточно пролистать современный учебник физики — и от здравого смысла ничего не останется!

Геометрия Тлёна состоит из двух слегка различающихся дисциплин: зрительной и осязательной. Последняя соответствует нашей геометрии и считается подчиненной по отношению к первой. Основа зрительной геометрии не точка, а поверхность. Эта геометрия не знает параллельных линий и заявляет, что человек, перемещаясь, изменяет окружающие его формы.

Хорхе Луис Борхес. «Тлён, Укбар, Орбис Терциус».

Джонатан Летем ХОЗЯИН СНОВ

Посвящается Карлу Руснэку и Джиан Бонджорно.

ГЛАВА 1

Вся скоростная трасса досталась Эджу. Его собственность, его любимая игрушка. Асфальт, ограждение, краска — все, на что ни падал взгляд. Спасибо Келлогу и его новому закону о приватизации. «Тебе достаточно решить, что это — твое». Эдж уже обзавелся привычкой вспоминать изречения Келлога слово в слово: «Что видишь, то имеешь».

Качая по артериям адреналин, он давил на акселератор. Мимо проносились унылые пейзажи пустыни. Он свернул налево, похрустел мертвой травой разделительной полосы и очутился на белых линиях, что убегали на запад. «Сам себе хозяин, — думал он. — Шпарю не по той стороне автострады. Моей автострады».

Он наращивал скорость, пока не завихляла, не затряслась видавшая виды колымага. Дорожные знаки смотрели не на него, а в противоположную сторону, но он знал дорогу. И знал, что никто больше не мчит сейчас по этой трассе. Потому что Эдж — гонец. «Гонцов не убивают». В его голове собственные мысли перемешались с мыслями Келлога, и подчас мысли Келлога заметно брали верх. Ибо таяли не столь быстро, как свои. Да, Эдж знал наверняка: никто другой не едет по этой магистрали, потому что с войны Шляпвилк — зачумленный город. Полнехонько мутантов и прочих выродков. Время от времени Келлог подбрасывал туда продрейнджеров с едой, но сам не появился ни разу. Он ненавидел Шляпвилк, называл его пиявкой на своей ягодице, занозой в своей лапе и своим выкидышем. А Эдж прозвал Шляпвилк Волосатым Городом. У каждой местной бабенки, которую он видел раздетой (а он повидал-таки голых баб на своем веку), волосы росли там, где не полагается. Все шляпвилкские мужики носили бороды. Кроме Хаоса.

Под визг покрышек Эдж проскочил мимо поворота, остановился и дал задний ход. Шляпвилкское шоссе круто шло на подъем, да еще петляло: вести машину оказалось посложнее, чем он ожидал. Его даже раза три занесло на обочину, но это был пустяк. Бровки дороги замело песком, трудно было определить, где кончается асфальт и начинается пустыня.

Эджу чудилось, будто он гонит по самой пустыне. Дорога на Шляпвилк пестрела брошенными машинами. «Да что дорога, — подумал Эдж, — эти олухи под носом у себя и то не приберут. На улицах и во дворах растут кучи мусора, и всем на это начхать. Что ломается, не чинят. А новая техника… — Эдж напряг мозги, выискивая подходящий оборот. — Новая техника с неба не падает, — удовлетворился он наконец. — Даже Келлог не сказал бы лучше, ну да и хрен с ним. Келлога тут нет».

Он ехал по городу, то и дело замечая прохожих. Большинство обитателей Шляпвилка прятались в домах и глядели на чужую машину из окон, занавешенных простынями. Но Эдж знал: чтобы передать весть, лучше всего ехать в Комплекс, где живет Хаос.

Для того-то и прибыл Эдж — передать весть. Он пронесся через центр города, обогнул высохшее озеро и выскочил к парку, где стоял Комплекс.

Эдж не завидовал шляпвилкцам, презирал их мышиную возню и жалких отпрысков-мутантов. Но иногда он завидовал Хаосу. Тот держался в стороне от происходящего и вдобавок поселился в недурственном местечке — живи, не хочу. Да что там недурственном — шикарном, если уж на то пошло. Въезжая в парк, Эдж снова восхитился изобретательностью Хаоса, разукрасившего Комплекс своим именем. Там и сям, в основном вместо вывесок бывших киношек, алели громадные пластмассовые буквы. Над входом в Первый сияло солнечными бликами — «ХаОС», над Вторым — «хАОС», над дверью Кинозала Номер Три — «ХАос». И так далее. Подкатив к подъезду Комплекса, Эдж дважды просигналил, затем вышел и нарочито громко хлопнул дверцей автомобиля.

Он не увидел машины Хаоса. Он был один. Во мраке под черепом копошились планы. Он приблизился к двери и погремел ручкой. Как же! Хаос не такой дурак, чтобы пускать к себе в дом кого ни попадя. Еще сопрут чего-нибудь.

Эдж обогнул громадное здание и остановился в переулке, который отделял Комплекс от разоренного, разграбленного универмага. В переулке стояли три зеленых мусоровоза, все в выбоинах, снизу доверху забрызганные краской из аэрозольных баллончиков. Кривясь от вони, которой был перенасыщен неподвижный воздух, Эдж подумал, что тут можно найти кое-что интересное. Он влезал на каждый контейнер и заглядывал внутрь, и в третьем обнаружил свой приз. Жужжащие мухи облепили кучку птичьих костей и зеленовато-фиолетовой гнили.

Эдж съехал по борту контейнера на пыльную землю. «Не стоит оно того», — подумал он. «Старайтесь употреблять только консервированные продукты» — вот точные слова Келлога. «Не расходуйте калории на охоту за отбросами». Эдж припомнил, как Келлог рассказывал о пище, в которой меньше калорий, чем требуется на ее разжевывание. «Такая еда способна уморить тебя голодом». Но ретроспективно Эдж заключил, что это изречение — из тех очень немногочисленных высказываний Келлога, которые можно смело классифицировать как собачий бред. «Во всем есть калории», — сказал себе Эдж. Дерево, бумага, гниль — все калорийно. Он в этом убедился на собственном опыте. Установил, что за словечко употребил как-то раз Келлог? — «эмпирически». «Классное словечко. И классно, что я его запомнил, — подумал Эдж, — и его смысл».

У него даже настроение поднялось. Я не тупой, решил он, просто нервничаю, когда пытаюсь с кем-нибудь говорить. Забываю, что хотел сказать. Надо быть терпеливым, когда разговариваешь с нервным человеком.

Солнце сделало вылазку из утренней дымки, бросило на тротуар хилые тени. Эдж поглядел на свинцовые космы наползающей тучи. «Господи Боже, — подумал он, — а я-то надеялся, пройдет стороной. Дождь лучше переждать под крышей, а не мокнуть, то и дело выскакивая из машины. У этой пакости «кумулятивный эффект»!»

Рассеянно копаясь в карманах брюк, Эдж двинулся по синусоиде назад к подъезду и вдруг опешил — впритык к его колымаге стояла машина Хаоса. Хаос выбирался из автомобиля, бережно прижимая к животу тяжелый пластиковый пакет, и зло смотрел на Эджа. Эдж подбежал к нему чуть ли не вприпрыжку.

— Здорово, Хаос! Ты не против, если я к тебе загляну?