Хейфорд Пирс - «Если», 1997 № 06

• Название: «Если», 1997 № 06
• Автор: Хейфорд Пирс
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Хейфорд Пирс. ЭКСПРЕСС «РУДНЫЙ ШАР», рассказ

Джейг Карр. ЖЕНА ВДОВЦА, рассказ

Игорь Кветной. ГОРЕЛЬЕФ В ДРЕВНЕМ СОБОРЕ

Уолтер Р. Томпсон. СПОРТИВНЫЕ ХРОНИКИ ПЛАНЕТЫ КЬЯ, повесть

Алексей Калугин. КАСКАДЕР НА ОДИН ТРЮК, повесть

Тимоти Зан. ДЖОННИ ВЕРНУЛСЯ С ВОЙНЫ, повесть

Алексей Васильев. КУДА ТЕПЕРЬ ИДТИ СОЛДАТУ?

Фрэнк Герберт. РАДОСТЬ БЕГСТВА, рассказ

Людмила Щекотова. СТАНДАРТ № 1

Колин Кэпп. ЛОВУШКА ВООБРАЖЕНИЯ, повесть

Вл. Гаков. ВЕК СЫТЫХ. ФИНАЛ?

РЕЦЕНЗИИ

НФ-НОВОСТИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

*Адепты жанра

-- Евгений Зуенко. ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ ПРОГРАММИСТ

*Герой экрана

-- Станислав Ростоцкий. ОБРЕЧЕННЫЙ НА БЕССМЕРТИЕ

*Рецензии

*Тема

-- Сергей Кудрявцев. ЛЮДИ ИЛИ РОБОТЫ

*Арсений Иванов. НОВОСТИ СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ

_{Обложка А. Жабинского, Е. Спроге.Иллюстрации Н. Алексеева, Н. Бальжак, О. Васильева, А. Жабинского, В. Мартыненко, А. Михайлова, А. Филиппова.}

---

— Не обязательно, — вставил свое слово Джейм. — Мы можем пройти мимо них.

— Каким образом?

— Мы и это продумали, — сказал Стилман. — Трофтиане только что проиграли нам войну, у нас и сейчас хватит сил, чтобы ворваться на их территорию. И будет не так уж трудно уговорить бывших противников предоставить нам коридор в космическом пространстве для доставки исключительно мирных грузов. Далее: все карты космоса подтверждают, что на дальнем конце их Империи есть нейтральные территории. Вот мы бы ими и занялись.

Д’Арл молчал, задумчиво уставившись в пространство.

— А если там не окажется свободных территорий?

— Значит, у нас ничего не выйдет, — ответил Стилман. — Зато как мы выиграем, если они есть! Новые земли, новые ресурсы, новые связи и торговля! С точки зрения инвестиций гораздо выгоднее использовать «кобр» вот так, чем губить их на войне.

— Да, но такую колонию придется осваивать довольно далеко от границ трофтиан, чтобы у них не возникло соблазна завоевать ее. — Д’Арл помолчал для солидности. — Трофтиане затихнут по мере того, как колония будет укреплять свое могущество. Так что наших военных может заинтересовать этот проект.

— Значит, вы согласны? — Джейм подался вперед всем телом. — И представите идею Верховному командованию?

Немного подумав, Д’Арл солидно кивнул:

— Представлю. Она имеет смысл и может принести нашему доминиону определенные выгоды. И я уверен, что с минтистинами мы справимся без «кобр».

Он оказался прав: через пару недель официальный документ был обнародован.

* * *

Вместительный космический челнок военного образца окружила огромная толпа провожающих. Это было неожиданно уже потому, что

Джонни улетал в сопровождении всего лишь двадцати с небольшим человек. Они отправлялись на планету Асгард, где был основан центр колониального освоения. А в Главном космическом порту собралось, по крайней мере, в десять раз больше людей: здесь были родственники отбывающих, их друзья и знакомые.

Несмотря на толпу, семья Моро и сопровождающий их мэр Стилман без труда прошли к кораблю: люди расступались перед ними — одни из робости перед Джонни, одетым в форму «кобры», разрисованную черно-красными ромбами; другие из уважения — и таких было большинство.

— Ну что ж, Джонни, удачи тебе, — сказал мэр Стилман, когда они остановились. — Надеюсь, у тебя все будет хорошо.

— Благодарю вас, мистер Стилман, — Джонни пожал протянутую ему руку. — И спасибо за… ну, в общем, за вашу поддержку.

— Надеюсь, ты будешь писать? — спросила Ирэна, глаза которой увлажнились.

— Конечно, мама. — Джонни обнял ее. — Может, через пару лет ты сама приедешь ко мне в гости.

— Вот это да! — воскликнула Гвен.

— Может, и приедем, — отозвался отец. — Береги себя, сынок.

— Будь осторожен, — добавил Джейм.

Снова Джонни обнялся со всеми по очереди; настала минута расставания. Джонни поднял дорожную сумку и начал подниматься по трапу, в конце его он обернулся и помахал рукой. Челнок был пуст, но как только Джонни выбрал место и сел, он стал заполняться колонистами. «Как будто я подал им знак «разрешаю», — подумал Джонни.

Эта мысль заставила его грустно улыбнуться. Он был изгоем в родном городе, а теперь стал лидером, за которым идут люди, начинающие новую жизнь. Очень немногие получают такой шанс — возможность начать все сначала. Другого случая не будет, он это знал. Там, куда он направлялся, его ждали либо полный успех, либо смерть. Для Джонни и то, и другое было лучше, чем поражение.

Все так же улыбаясь, он откинулся на спинку кресла и стал ждать взлета.

Перевела с английского Элла БАШИЛОВА

Алексей Васильев КУДА ТЕПЕРЬ ИДТИ СОЛДАТУ?

*********************************************************************************************

Бравый «звездный воин» вернулся в родные пенаты, совершив немало ратных подвигов, умноживших славу и мощь любимой планеты. К своему недоумению, он встретил холодный и даже враждебный прием соотечественников.

С «афганским», «чеченским» синдромами столкнулось наше общество вслед за Америкой, пережившей свой Вьетнам.

Солдат, вернувшийся с необъявленной войны, — тема размышлений журналиста, не раз бывавшего в «горячих точках» России и СНГ.

*********************************************************************************************

С корреспондентом телекомпании «Франт лайн ньюс» — «Новости с линии фронта» — я познакомился в начале 1995 года в приграничном дагестанском Хасавюрте, на спорт-базе, преобразованной в лагерь для журналистов, освещавших ход чеченской войны. Это была молодая женщина по имени Джулиет, весьма привлекательная, если бы не одна деталь: черная повязка закрывала то место на лице, где раньше был глаз.

Что же заставляет журналистов, даже серьезно пострадавших, снова и снова возвращаться под огонь? Тот же психологический механизм, который толкает вернувшихся с войны бойцов вновь искать для себя экстремальные ситуации, бросаться в «горячие точки». Для некоторых война становится своего рода наркотиком, без которого жизнь кажется пресной. А кто-то из них находит опасность и «на гражданке». Мне рассказывали, например, об одном «афганце», который прошел войну без единой царапины, а в Москве устроился каскадером-автомобилистом и уже здесь получил массу увечий.

— Участие в боевых действиях, угроза смерти порождают у человека сильный стресс, — утверждает профессор Зураб Кекелидзе, заместитель директора ГНЦ социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского. — Организм реагирует на неестественные условия, в которых он оказался. Причем реакция на стресс проходит ряд этапов: первый наступает в течение нескольких часов, другие — позднее, в том числе и через годы. Некоторые первый этап вообще минуют. Когда я с группой коллег выезжал для оказания помощи освобожденным заложникам в Кизляре и Первомайском, то в первые дни к психиатрам обращались редко. А уже во второй приезд, через три месяца, на прием пришла масса людей. Полгода спустя — еще больше. Процесс накатывал волнами.

— Вообще-то те, кто прошел войну в Афганистане, избегают о ней говорить, в том числе и между собой, — рассказывает моя собеседница Елена. С 1989 года она на добровольных началах помогает инвалидам-«афганцам». — Если вспоминают, так разве что в контексте обещанных им когда-то льгот, которые они так и не получили.

На расспросы могут, скорее, отшутиться. Помню, меня однажды подруга довольно легкомысленно попросила: возьми с собой в госпиталь. Ну, взяла. А там в палате лежат двое — один вертолетчик, которого сбили, а другой парень в засаду попал на автотрассе. Оба инвалиды. Подруга смотрит на них круглыми глазами и ахает: «Мальчики, да где ж вас так, да как вы теперь будете!» Я ее незаметно ногой толкаю, а парень смеется: «Вот он не на тот рычаг нажал, свалился на меня, оба здесь и очутились!»

Но прошлое, конечно, все равно с ними. Если я попаду в компанию незнакомых людей, то, наверное, интуитивно смогу почувствовать, кто из них воевал. Может, потому, что в них есть какая-то серьезность отношения к жизни. И ко многим жизненным проблемам такие обычно относятся проще — им довелось и не то пережить.

На войне солдат учат быть безжалостными к врагу. Кто убил больше врагов — тот и герой (в газетах предпочитают писать «уничтожил», а не «убил»). Солдату приходится переступить через заповедь «не убий», сломать внутреннее табу, заложенное в каждом нормальном человеке. Он также должен преодолевать в себе животный страх смерти, естественный для любого. В солдате культивируют зверя. А когда он возвращается к мирной жизни, то предполагается, что в одночасье он должен «возлюбить ближнего».

— Война оставляет глубокие шрамы, — продолжает профессор Кекелидзе. — Позднее может развиться то, что специалисты называют посттравматическим стрессовым расстройством. Страдающего им могут преследовать тягостные воспоминания, которые он начинает воспринимать как реальность (помните, в фильмах про войну герой вскакивает спросонок и кричит: «В атаку!»).

От таких расстройств избавляются путем «вентиляции эмоций» — постоянно рассказывая всем встречным о войне. Либо, напротив, стараются избегать любых воспоминаний о кошмарах, которым были свидетелями.

Кто-то пытается залить переживания вином. Но алкоголь снимает лишь чувство тревоги, а тоска остается. Многие из бывших бойцов в нетрезвом виде становятся агрессивны. А кто-то действительно начинает искать опасность, надеясь, что, переживая ранящие ситуации снова и снова, он избавится от мучительных воспоминаний. У многих развивается ложное чувство вины за то, что товарищи погибли, а он остался жить.