Маргарет Хаббард - Полет лебедя

• Название: Полет лебедя
• Автор: Маргарет Хаббард
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01918-6

Чудесная история мальчика Ханса — Ханса Кристиана Андерсена — предстает на страницах книги М. Хаббард подлинным полетом лебедя.

Живо, ярко и с юмором автор описывает жизнь Великого Сказочника: его подчас болезненное одиночество, ежедневный труд и редкие минуты отдыха, его разочарования и триумфы…

---

Маргарет Энн Хаббард ПОЛЕТ ЛЕБЕДЯ Повесть, основанная на жизни Ханса Кристиана Андерсена

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ История книги от Маргарет Энн Хаббард

Делая инсценировку сказок для детской программы, я заинтересовалась Андерсеном, который произвел на меня сильное впечатление как философ. Тогда я разыскала его биографию, чтобы понять, что сам он чувствовал в отношении своего бесценного дара.

К своему удивлению, я обнаружила, что ему частенько приходилось иметь дело с так называемыми знаменитыми людьми, любителями критики, которых Андерсен на самом деле считал слабыми неумными существами. И было за что! Однако, несмотря на их бесцеремонное отношение к его не сказочному творчеству, Ханс Кристиан считал себя романистом и драматургом, а не писателем историй для детей. Но, по моему мнению, настоящий Андерсен проявляется скорее в сказках, чем в иных сочинениях.

В своей автобиографии Андерсен часто упоминает Генриетту Вульф, маленькую горбатую дочку адмирала. Узнав о ее трагической смерти, он пишет:…словно огромное здание рухнуло на мою голову, и много ночей подряд мне снился огонь, пожирающий корабль, на котором она погибла». Из этой фразы можно сделать только один вывод: смерть Генриетты глубоко потрясла его. Принимая во внимание тот факт, что обычно Андерсен мало рассказывает о событиях, затрагивающих его лично, я пришла к заключению, что Генриетта была любовью его жизни, которую он осознал лишь после ее смерти. Основываясь на этой идее, я и построила свое повествование. События в этой повести подлинные. Я себе позволила единственную вольность — расширить их.

Жизнь Ханса Кристиана Андерсена далеко не столь трагична. Находясь в постоянном поиске недостижимого, он получал удовлетворение в соотношении великого и скромного, и эти его качества, в конце концов, и принесли ему поклонение читателей. Я закончила рассказ о великом писателе событием, которое он сам считал пиком своей карьеры, его возвращением в Оденсе — городок, где Ханс Кристиан вырос — через пятьдесят лет после того, как из него он направился в мир в поисках своей судьбы. Такого празднества не знала вся Дания. Старый писатель был горд и как обычно радость сближала его с Богом. Только когда он был счастлив, он мог хорошо молиться, и молитва его звучала так: «Не оставь меня, Господи, в дни тяжких испытаний».

ПОЛЕТ ЛЕБЕДЯ

Посвящается дяде Робу

Моя жизнь — прекрасная сказка, полная счастливых случайностей. Как будто, когда я был ребенком и вышел в бедный и недружелюбный мир, я встретил доброго волшебника, который сказал мне: «Выбери теперь свою собственную дорогу в жизни и цель, к которой ты будешь стремиться, и тогда, по мере твоего становления и необходимости, я буду направлять и защищать тебя на пути к ней». Моя судьба не могла быть направлена более правильно, более рассудительно. Эта история расскажет миру то, что я знаю сам: есть любящий Бог, который управляет всеми вещами и направляет нас к подлинным ценностям.

Андерсен, «История моей жизни»

I

— А этот, какой безобразный! — воскликнула одна утка. — Его уж мы не потерпим! — Она сейчас же подскочила и клюнула его в шею.

— Оставь его, — сказала утка-мать, — он ведь вам ничего не сделал.

— Это верно, но он такой большой и странный, — отвечала забияка. — Ему надо задать хорошую трепку.

«Гадкий утенок»

— Он рожден для великого, — мягко говорила бабушка. — Не для славы, которая приходит ко многим людям, но для величия, которое вознесет его над всеми. Если бы он был здесь, я бы этого не сказала. Мальчик слишком много думает о вершине и очень мало о дороге к ней. Но он достигнет ее однажды, и те, кто сейчас насмехается над ним, оглянутся назад со стыдом и попытаются убедить себя, что их злые слова были направлены на его же благо. Я ясно вижу это…

Ее бархатный голос дрожал. Со скамьи у окна раздавались звуки ударов молотка башмачника в ритм ее словам, как будто пытаясь выбить пророчество на том месте, где мог бы его увидеть каждый. Но у Йоргенсена не было подобных намерений. Его веселые глаза сверкали, и он склонился над башмаком, чтобы скрыть свой смех, но все-таки не удержался и сказал:

— Сын уличного сапожника озарит мир своим гением! Как великодушна рука судьбы!

Бабушка перевела на него свой мягкий взгляд:

— Кто мы такие, чтобы обсуждать планы Творца? У тебя бедный дом, но не такой бедный, как конюшня. Твой пасынок удостоился лучшего рождения, чем Сын плотника[1] Йоргенсен резко отвернулся. Доверься старцу в поисках ответа! Бабушка часто пребывала в подобном расположении духа. Конечно, для ее мечтаний не было никаких оснований. На них, возможно, повлияли ее отношения с больными из психиатрической лечебницы, в которой доживал свой век ее старик и где она ухаживала за садом, что давало ей возможность не умереть с голода.

Анна-Мария, мать мальчика, который однажды взойдет на вершину, медленно отложила в сторону тонкий белый платок, что она зашивала. Ее вялый умственный процесс не мог ровно течь одновременно в двух направлениях. Платок, порванный у самой кромки, дала ей мадам Гульдберг, для которой Анна-Мария стирала белье. Так как он служил занавеской для кровати мальчика, его следовало заштопывать тонкими стежками. Теперь ее внимание было направлено не на платок, а на спину Йоргенсена.

Анна-Мария, грузная увядающая женщина, с грубыми, мужиковатыми чертами лица, словно вырубленными плохим плотником, медленно встала. В ее характере быстрая возбудимость на удивление спокойно уживалась с какой-то флегматичностью. Когда добрая натура Анны-Марии с радостным криком вырывалась наружу, соседи, слушая, улыбались. Но и гнев ее подчас оказывался также силен. Однако в любом состоянии она была весьма непривлекательной женщиной. Мышиного цвета волосы выбивались из толстого пучка и падали на шею, несколько лет назад исчезнувшую под толстыми складками жира. Ее бесформенное ситцевое платье, потерявшее цвет от многочисленных стирок, и толстые шерстяные чулки выглядели совсем некрасиво. Впрочем, как и сама Анна-Мария.

Анна-Мария нахмурилась, и сразу же глазки превратились в маленькие щелочки, а рот с вялыми флегматичными губами растянулся в узкую линию. Она тяжело протопала через маленькую комнату, заставив зазвенеть тарелки в буфете, и схватила мужа за волосы. Затем с видом неожиданной для нее нежности отклонила голову.

— И что заставило меня выйти за тебя замуж? — хрипло произнесла она.

— Тебе, должно быть, хотелось каждый день смотреть на что-нибудь более приятное. Чего не скажешь о твоем отпрыске, — ответил он с иронической улыбкой.

Наблюдавшая за происходящим процессом бабушка была грустна. Йоргенсен оказался плохой парой для Анны-Марии. Он унаследовал верстак покойного Андерсена, но очень не хотел мириться с той частью наследства, которое представлял собой Ханс Кристиан. Еще до свадьбы Йоргенсен заявил, что мальчик уже достаточно взрослый, чтобы прокормить себя самому. Дети намного младше его уже были подмастерьями плотника или гончара и зарабатывали себе на жизнь. Пусть он отложит своих кукол и займется тем же. Дав этот совет, Йоргенсен продолжал игнорировать мальчика.

Женщина заворчала и оттолкнула его от себя, намереваясь ударить.

Йоргенсен оскалил зубы в злобной усмешке и ловко увернулся от предназначавшейся ему оплеухи.

В это время мельник в начале дороги открыл запруду» и река, вновь прорвавшись, с грохотом понеслась мимо маленького садика. Шум ее сталкивающихся потоков и разлетающихся в разные стороны брызг заполнил комнату. Бабушка была рада, что шум делал разговор невозможным. Ей нечего было сказать Анне-Марии.

Бабушка представляла собой материнскую линию семейства. Когда-то она была благородной дамой, которая сбежала с актером ради того, чтобы умереть в бедности, не передав детям ничего, кроме своего высокородного темперамента. Подарок не пошел на пользу. Андерсен, башмачник, провел всю свою короткую жизнь, пытаясь заработать на образование, в котором было отказано всем, кроме богачей. Смерть положила желанный конец тем узам, которые связывали его с крестьянкой. Его сыну, Хансу Кристиану, предстояло то же самое. Он всегда будет хотеть того, чего не сможет получить. Нет, не исполнения мимолетного желания в угоду своим амбициям, а удовлетворения бесконечной жажды сердца. Бабушка знала это, но помочь ничем не могла. Денег у нее не было. Если бы не больничный сад, за которым она ухаживала, то она давно умерла бы с голода.

Сегодня ее старческая, в прожилках вен рука поглаживала маленький букет из розовых, голубых и белых с зелеными оттенками цветов. За рекой садилось солнце, и лучи уходящего света струились через открытую дверь, отражаясь на лице старухи, словно отблески из другого мира чистых и новых вещей. Нет, она не улыбалась. Она еще не была довольна. Прошлой зимой Снежная королева[2] подала ей знак, что ее время придет, когда земля вновь станет белой. — Я не могу уйти к ней, пока мой мальчик не устроен, — пробормотала она вслух.