Журнал «Если» - «Если», 2004 № 04

• Название: «Если», 2004 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: ISSN0136-0140

Терри ПРАТЧЕТТ. СТРАТА

Разгадка существования этого невероятного мира близка. Однако героям предстоит еще немало испытаний.

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. УЕХАЛ СЛАВНЫЙ РЫЦАРЬ МОЙ…

Среди всех несомненных достоинств прекрасной дамы важнейшим для рыцаря является верность.

Майкл МУРКОК. ВОЛШЕБНИЦА БЕЗМОЛВНОЙ ЦИТАДЕЛИ

Суровый волк-одиночка, пасынок меркурианских дебрей капитан Джон Макшард пускается на поиски похищенной юной красавицы.

Александр ТЮРИН. СУДЬБА КОЩЕЯ В КИБЕРОЗОЙСКУЮ ЭРУ

…не менее драматична, чем в эру доисторическую.

Сью АНДЕРСОН. ДЕРЗАНИЕ

Отправляясь в поход за синей птицей, люди неизменно забывают, где ее насиженное место.

Джефф ДАНТМАН. ДРАМЛИНСКИЙ КОТЕЛ

Выражения «выбить кредиты» или «выбить квоты» пришли к нам, скорее всего, с далеких звезд.

Дэйл БЕЙЛИ. СДЕЛАТЬ МАШИНУ

Если предсказание природного катаклизма не сбылось, то значит, кто-то очень сильно постарался.

ВИДЕОДРОМ

Новое у нас — старое в Голливуде… Воспоминания патриарха российской анимации… Диснеевская мультфантастика против французской — кто победит?

БАНК ИДЕЙ

Версии конкурсантов множатся, и каждая новая красочнее предыдущей. На наш взгляд, автору остается только аплодировать участникам.

Дмитрий ВОЛОДИХИН, Игорь ЧЁРНЫЙ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Диагноз: «лихорадка сериальная»… Лечению не подлежит?

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

А вот большинство экспертов полагает, что лечить и не стоит… Первый раз на эту роль редакция пригласила посетителей интернет-форума журнала «Если».

РЕЦЕНЗИИ

Пришла пора заглянуть в книжный магазин.

КУРСОР

Правда о крупнейшем отечественном конвенте, регистре научно-фантастических изобретений, британских кинематографических премиях и других событиях в мире фантастики.

Мария ГАЛИНА. ОРФЕЙ НИКОГДА НЕ УМРЕТ

Не случайно эту книгу соавторы писали дольше обычного. Кстати, одно из произведений, вошедших в сборник, нашим читателям хорошо известно.

Сергей ПИТИРИМОВ. ВСЕ ЖАНРЫ, КРОМЕ СКУЧНОГО

Редакция разводит руками, а критик пытается расставить все по местам.

ПЕРСОНАЛИИ

Авторов номера объединяет то, что их творчество трудно втиснуть в рамки конкретного направления.

---

Наконец парень отнял ключ и уронил его в грязь. Возбуждение постепенно улеглось, и сейчас Куилл выглядел ужасно усталым. Так ощущает себя не совсем еще разоренный человек, понимающий, что окончательное банкротство не за горами.

— Из тебя тот еще помощник, Майк. Подай мне железный прут, и, может, мы сумеем управиться до ужина, хотя все знают, что ты слишком ленив для работы с железом.

Куилл попал не в бровь, а в глаз, но у Майка были свои принципы, засевшие так же цепко, как репей в собачьей шерсти. В общем, я не видел его взбешенным с позапрошлой весны, а может, и того раньше. Поколебать Майка мало кому удавалось.

— Не можешь скрепить тягу скобами, Куилл? Чему только учил тебя старый Хоуи? Давай я выколочу штучку, вроде той, какую использую на «Сэм’ле». Клянусь, мы отправимся еще до обеда.

Фермеры к этому времени окружили их и, выплевывая косточки на землю, одобрительными возгласами подбадривали Майка. Куилл опять взбесился и, опершись поудобнее на треснувшую тягу «Мазепы», ткнул грязным пальцем в Майка:

— Никакого магического инопланетного дерьма на «Мазепе»! Мы должны создавать вещи таким же порядком, как на Земле, иначе никогда туда не вернемся!

Теперь я мог точно сказать, что, судя по улыбке, широкой, словно морской горизонт, Майк знает, как справиться с Куиллом.

— Что же, думаю, Земля от нас не уйдет, а вот эти добрые джентльмены будут просто счастливы доставить свои персики в столицу, прежде чем те окончательно сгниют. Я мог бы поднять железный прут, продай мне правительство хоть немного сего драгоценного металла, но если я по-твоему ленив, то сам ты попросту трусишь просверлить дыру в штучке: а вдруг оттуда выскочит маленький красный гоблин и подожжет твою бороду! Трясешься, вот в чем дело! Верно ведь, Куилл? Боишься штучек, из которых любой маленький оборванец способен сотворить постель и мирно в ней спать! Сдрейфил, так и скажи!

Куилл ринулся на Майка и успел размахнуться, целясь ему в челюсть, прежде чем подскочили фермеры и облепили его со всех сторон. Майк отскочил с воплем:

— Держите его, парни, и я в два счета все исправлю.

Он схватился за свою дорожную сумку, оттуда вывалились инструменты и рулетка, зато Майк успел перебросить мне том Бангеровой Большой Книги.

— Айк, быстро выколоти мне двуплечный рычаг № 42, такой, как мы использовали на «Сэм’ле». Давай!

Я дал. Фермеры дружно расступились, и я помчался к вещесоздателю в центре площади, где какой-то уличный торговец выколачивал особый драмлин по контракту, за занавеской, в окружении пяти дрессированных псов, дружно и оглушительно завывающих, чтобы никто не смог разобрать и запомнить ритм. Фермеры откинули занавеску, и кто-то швырнул в собак живой белкой, которая, однако, в два счета опомнилась и удрала. Потом уличного торговца схватили за шиворот, оттащили, а фермерский мальчишка барабанил по колонне солнца, пока пыль не вскипела и не выбросила совершенно бесполезную штучку, вроде цветочка, сделанного из крохотных вилочек.

Бангерова Большая Книга, принадлежащая Майку, — настоящий шедевр, с пюпитром и шнуром, вклеенными в переплет из обработанной синей кожи. Я вытащил шнур, перебросил через шею, и развернул пюпитр так, что он опирался о мою грудь и не давал закрываться книге. Дома мы часто использовали двуплечные рычаги, и я проследил по пятнам смазки на страницах то место, где было описано создание № 42, ритм и прочее, и как только все усвоил, немедленно начал барабанить.

Одна неверная доля может превратить драмлин в штучку (хотя у Майка Грабаки такие штучки, в большинстве своем, оказываются полезными), а № 42 был самым что ни на есть причудливым драмлином, хотя без особого мелодического рисунка. Я стал изучать страницу, где Генри, сын Германа Бангера, нарисовал драмлин с рядами символов, необходимых, чтобы выколотить его желтыми солнцами и синими лунами, всего тридцать два ряда по восемь, символов в каждом. Обычно вы отбиваете ряд, делаете передышку, отбиваете второй ряд, снова делаете передышку и так далее, пока не закончите. Я задерживал дыхание по три ряда подряд и, багровея от недостатка воздуха, страшно радовался, что фермеры по-прежнему удерживают брыкающегося и вопящего торговца.

Но по-настоящему я затаил дыхание только с последним ударом, когда уставился на чашу, где кипела пыль. Что-то выплыло на поверхность, длинное и тонкое, как большинство драмлинов, из какого-то странного серебряного металла с голубоватым отливом. Он поднимался строго вертикально, сначала одно плечо, затем перегиб — и появилось все остальное. Пыль удерживает драмлин, пока кто-то не схватит его. Тогда пыль поддается, и ты получаешь свой драмлин.

Трое фермерских мальчишек вытащили его из чаши. Ничего себе — два метра длины и перегиб почти в середине. Короткое плечо немного толще длинного.

Двое фермерских мальчишек весело галопировали за мной и тащили хвост рычага до самого «Мазепы», где Майк уже успел изрисовать блокнот и вытащить большую драмлинскую алмазную дрель. Майк встал на колени перед рычагом и начал вершить волшебство рулеткой и алмазной чертилкой, а я тем временем просверлил четыре дыры по его меткам. Драмлинский металл не царапается ничем, кроме алмаза, а драмлинские дрели просто вгрызаются в него, словно металл чувствует, что его пожирают, и просто расступается, давая дорогу сверлу.

Пришлось попотеть, чтобы установить рычаг, как надо, да еще под злобным взглядом Куилла Нанди, выглядывавшего из-за плеч пяти здоровенных деревенских парней, связываться с которыми никому не рекомендуется. Когда мы с Майком поставили рычаг на место и крепко прикрутили винтами, он осмотрел нашу работу с таким брезгливым видом, словно наткнулся на мертвого скунса, дня три пролежавшего на дороге.

— Хотите сказать, что эта тонкая изогнутая штука не разлетится через три минуты, после того как поезд отойдет?

Майк качнул головой, вытер руки о старое красное полотенце, как всегда после работы.

— Не только не разлетится, но ты даже изгиба не увидишь. А если разлетится, я отдам тебе остаток папочкиного наследства, чтобы ты прожил свои дни в праздности и ухлестывал за тощими девицами в богатых особняках. Я отвечаю за свою работу, Куилл.

Куилл, как ни странно, даже не огрызнулся, хотя его так и подмывало врезать Майку, но пятеро здоровенных парней все еще стояли поодаль, мало того, многозначительно постукивали кулаками по ладоням.

— Поезд отходит! — завопил Куилл, очевидно, желая только одного: чтобы все, особенно Майк, от него отцепились.

Мы с Майком только рассмеялись, швырнули наши сумки в последний вагон — вместе с персиками, цыплятами и картошкой, парившимися там целых три дня.

* * *

Главной проблемой было железо. По пути в столицу мы с Майком ни о чем другом и говорить не могли. Три дня, две ночи, восемь коротких остановок, чтобы набрать воды и угля, езда на открытой платформе под ясным небом в лучшую сентябрьскую погоду, которая выдалась на моей памяти в это время. Майк сидел на бочонке, положив ноги на клетку с цыплятами и бросая кукурузные зерна сквозь решетку. Я лежал на большом мешке с ячменем, укрывшись одеялом, подложив руки под голову, и наблюдал, как плывут облака. В шести вагонах от нас пыхтел «Мазепа».

Железо трудно добывать, возить и обрабатывать, поэтому оно дорого. После того, что идет на рельсы и локомотивы, обычно остаются жалкие крохи, из которых делается всякая мелочь, вроде подков и деталей вагона, которые можно использовать снова и снова, бесконечное число раз. Майк плавит железо в горне, но достать его очень трудно, и мы скупили все подковы и дверные пружины, которые только люди осмелились продать нам, чтобы слепить крохотный котел «Сэм’ла». Вот почему Майк делает из драмлинов все, что только может.

Некоторые драмлины вообще не из металла: алмазные бутылки, линзы, оконные стекла, связки веревок, маленькие подушки, полные клея, и все виды странных бесполезных штучек, похожих на комочки расплавленного стекла. Все остальные драмлины металлические, их можно сверлить драмлинскими дрелями, обрабатывать драмлинскими зубилами, но еще никто не видел, чтобы они плавились. Правительственные ученые с их микроскопами настаивают, что колонны сделаны неизвестным народом, названным геанами — в честь той планеты, которую мы обживаем. Майк утверждает, что геаны видели наше приближение и поспешили смастерить для нас вещесоздатели, чтобы мы могли укрепиться на этой планете и довольствоваться примитивными инструментами, получавшимися из простых ритмов, а уж постепенно дорасти до того уровня, когда сможем понять предназначение самых наисложнейших изделий в Бангеровой Большой Книге.

Майк свято верит в Бога и ангелов и леди по имени Джулиана, которой Господь твердо обещал: в конце концов все будет хорошо. Кроме того, он истово исповедует старую католическую религию. У меня же с Богом свои отношения. В частности, я никак не могу понять, почему он позволял моему папаше нещадно избивать меня в кровь, когда я был совсем несмышленышем. Но здесь командует Майк, и я не стану спорить с ним по вопросам, ответ на которые получить несколько затруднительно.