Алексей Маврин - Псоглавцы

• Название: Псоглавцы
• Автор: Алексей Маврин
• Издательство: Азбука
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01647-7

«Псоглавцы» — блестящий дебютный роман Алексея Маврина, первый в России роман о «дэнжерологах», людях, охотящихся за смертельно опасными артефактами мировой культуры.

Затерянная в лесу деревня, окруженная торфяными карьерами. Рядом руины уголовной зоны. Трое молодых реставраторов приезжают в эту глухомань, чтобы снять со стены заброшенной церкви погибающую фреску. Легкая работа всего на пять дней… Но на фреске — Псоглавец, еретическое изображение святого Христофора с головой собаки, а деревня, оказывается, в старину была раскольничьим скитом. И во мгле торфяных пожаров все явственней начинает проступать иная история — таинственная и пугающая.

Много загадок таит эта деревня. По ночам в коридоре — цокот собачьих когтей, запах псины… распахнешь дверь — никого.

Бежать — но многим ли удавалось отсюда уйти…

А в ветхом домике по соседству — робкая девушка «с египетским разрезом глаз… и таким изгибом губ, потрескавшихся от жары, словно эти губы знали о жизни всё»…

---

Раскольничья обитель выглядела как обычная деревня. Молились раскольники в часовнях или в подземных «каплицах». Обитель жила единой хозяйственной общиной, которой управлял настоятель. Иногда скит состоял из одной обители, а часто — из многих.

Скиты Керженца прокляли реформы Никона и выбрали раскол. А первым скитом беглых раскольников стали Смольяны. Их основали бояре Салтыков и Потёмкины, а возглавил скит инок из царского рода Шуйских. Он принёс с собой миро и Святые Дары, благословлённые ещё патриархом до Никона. Смольяны пали и первой жертвой борьбы. В 1690 году стрельцы в чащобах отыскали этот скит и разрушили до основания, а настоятеля Феодосия сожгли живьём, привязав к ели. Пепелище скита и 22 могилы мучеников стали святынями Керженца.

В 1657 году на Керженец пришёл соловецкий инок Арсений. Его привела сюда вещая икона Богоматери. Арсений основал скит Старый Шарпан, где в часовне и хранился чудесный образ. Раскольники Керженца уверовали, что, пока эта икона у них, скиты будут стоять.

Обитатели Старого Шарпана приютили некую знатную схимницу Прасковью с дюжиной охранников. Когда схимница умерла, скитские старцы объявили: се опальная царевна Софья, по отцу сестра Петра I, которая сбежала из московского заключения. Погребение схимницы прозвали Царицыной Могилой и поклонялись ей долгие годы.

Царевна Софья раскольников ненавидела, и тем приятнее была раскольникам легенда, что царевна именно у них нашла последнюю защиту и тем признала правоту своих былых врагов. Хотя на совести Софьи была гибель ересиарха Никиты Пустосвята.

Софья принадлежала к знатному роду Милославских, а Пётр, её конкурент в борьбе за престол, — к роду Нарышкиных. Когда в 1682 году малолетнего Петра провозгласили государем, Милославские задумали бунт. Его потом назвали Хованщиной — по князю Хованскому, который возглавил мятежных стрельцов. Стрельцы захватили Кремль, казнили многих Нарышкиных. Софья стрелецкими секирами прорубила себе дорогу к власти, а потом сама и задавила мятеж. Она стала регентшей царевичей Ивана и Петра и семь лет правила державой.

В Хованщину среди бунтарей было немало раскольников, которые надеялись вернуть церковь к старой вере. Ересиархом бунта стал суздальский священник Никита Добрынин, уже отлучённый от церкви. На диспуте в Грановитой палате он разгромил патриарха Иоакима, за что получил от патриарха обидное прозвище Пустосвят. Но на следующий день после торжества подручные Софьи скрутили Никиту Пустосвята и на Лобном месте отрубили ему голову.

В 1689 году Пётр столкнул Софью с престола и заточил в Новодевичий монастырь. Через девять лет московские стрельцы снова взбунтовались и хотели вернуть Софью на трон. Растоптав бунт, Пётр вынудил Софью постричься в монахини и стать инокиней Сусанной. Умерла Софья там же, в Новодевичьем, в 1704 году. В Царицыной Могиле на Керженце лежала какая-то другая женщина.

Кирилл посмотрел в выбитое окно. Реки отсюда не было видно. Тихая, неширокая, забытая всеми река. Разве поверишь, что она текла сквозь бунты и пожары истории?

Где-то во времена схимницы Прасковьи в Чёрную Рамень из Торжка пришёл старообрядец Комар, который основал Комаровский скит, а из Пскова — братья-иноки Калитины, которые основали Калитин скит. Комаровскому скиту было суждено большое будущее, но сейчас от него остались уже только пустыри и могилы. Калитин скит славы не снискал, но выжил в виде деревни Калитино. Это было первое упоминание о прошлом Калитина, которое Кирилл выкопал в инете. Похоже, след становился тёплым.

При Петре I для скитов настали тяжёлые времена. Нижегородский архиепископ Питирим пошёл войной на раскольников. Эти события получили название «Питиримово разоренье». С 1719 по 1738 год солдаты отыскали в чащах все скиты до единого. Были разрушены и Оленёвский скит, и Корельский, обитель матери Голендухи, Комаровский и Калитинский скиты. Уцелела только часть Старого Шарпана. Раскольники побежали с Керженца на восток.

Милость проявила императрица Екатерина. В 1762 году вышел её указ, дозволяющий раскольникам вернуться на пепелища. Керженец ожил. Работящие староверы восстановили скит матери Голендухи, Старый Шарпан разросся до пяти тысяч насельников, Оленёвский скит превратился в женский, и в нём образовалось 14 обителей. Это с тех пор укрепилось убеждение, что «раскол бабами держится». Бабами — вдовами, что навеки уходили в обители, непримиримо храня верность мёртвым мужьям, да и самой бабой-императрицей.

Мать Маргарита основала Одинцовский скит, а княжна Волховская — Бояркину обитель. В этой обители принимали схиму вдовые боярыни и дворянки. На иконостасе в часовне висела главная святыня: орден князя Степана Лопухина на Александровской ленте. Ещё две другие знатные инокини в 1780 году основали бабий скит Улангер.

На многолюдных торжищах Макарьевской ярмарки разбогател Комаровский скит. Две тысячи его обитателей разделились на 48 обителей, 48 хозяйств. После страшной московской чумы 1771 года из столицы в скит пришли ярые ревнители «древлего благочестия» — Игнатий Потёмкин, Иона Курносый и Манефа Старая.

В 1800 году государство учредило единоверие, но Чёрная Рамень, суровая душа раскола, не дрогнула. На Керженце возродили Корельский скит. Правда, сгорел Одинцовский скит: от него осталась только могила матери Маргариты, источающая целебную воду. А скит Улангер превратился в купеческий. Купчихи уходили сюда со всей челядью: хозяйка принимала схиму, а работницы — простое иночество.

Комаровский скит разбросал анклавы. Игнатий Потёмкин основал свой скит, а Иона Курносый — свой. Когда Иона умер, рядом с его могилой выросла ель, считавшаяся чудотворной.

Свою обитель основала и Манефа Старая. Её поддерживала родня, заводчики из Балахны. Однако для процветания заводов родне потребовалось дворянство, а раскольникам оно не светило. Пришлось родне перейти в никонианство и отказать Манефе. Но железная старуха удержала скит от гибели в нищете. Дело Манефы Старой продолжила Манефа Новая. А история скита завершилась при Манефе Последней — разгоном в 1928 году. На лесной поляне осталась одинокая мраморная гробница первой Манефы.

Гром грянул над Керженцем в середине вроде бы мирного XIX века. Павел Мельников, чиновник особых поручений по искоренению церковного раскола при МВД, в 1849 году вывез из Старого Шарпана заветную икону Богородицы, что привела соловецкого инока Арсения. Предание гласило: скиты погибнут, если этот образ уйдёт с Керженца. И вскоре начался процесс, который назвали «выгонкой».

В борах под Нижним Новгородом власть открыла мужские и женские единоверческие монастыри — для тех раскольников, которые покорятся. Один за другим закрывались самые уважаемые скиты: Улангер, Голендухин, Комаровский. Из Бояркиной обители забрали орден Лопухина. В Шарпане от 5000 жителей осталось 4 человека, и скит стали звать не Старым, а Пустым Шарпаном. Оленёвский скит объявил себя простой деревней, и тамошние инокини молились тайком в подземных убежищах. Только Манефа Новая вывела свою богатую обитель из-под удара: не пожалела денег на взятки.

Когда начальство утихомирилось после «выгонки», сбежавшие раскольники тихонько потянулись обратно на Керженец — к своим развалинам, могилам и святыням. У погребения старицы Февронии вырос скит Новый Шарпан. Савва Морозов, московский старообрядец, отвалил денег, и в обновлённом Корельском скиту поднялась каменная раскольничья часовня — назло всем властям. Засохшую ель Ионы Курносого спилили и начали поклоняться её пню, пока паломники по щепочке не съели его дочиста.

В 1905 году раскол был реабилитирован, но Гражданская война выкосила скиты не хуже «Питиримова разорения» и «выгонки». Те из раскольников, что уцелели и не ушли с белыми, опять побрели на Керженец. Их вёл сюда словно бы внутренний компас, который ведёт на север птичьи стаи, хоть стреляй в них, хоть не стреляй. И советская власть поняла, что изменить эту природу уже невозможно. Легче уничтожить. В 1928 году все скиты Керженца были закрыты.

В потоке событий Калитин скит затерялся, Кирилл не нашёл упоминаний о нём. Но интуиция подсказывала: ниточка где-то рядом.

Так-так-так… Калитин скит стал деревней, как Большое Оленево или Улангерь… Часовня Саввы Морозова… У керженских жителей не было денег на каменные храмы… А церковь в Калитине? Она ведь не раскольничья, возведена в середине XIX века. Значит, уже после «выгонки»… Зачем каменная церковь на месте закрытого скита? Чтобы тяжестью одной веры придавить святыню другой?.. Но отвергнутая святыня проросла в новом храме изображением Псоглавца, как трава сквозь асфальт. «Выгонка», «выгонка»… Псоглавец, фреска… Икона соловецкого инока Арсения… Чиновник Павел Мельников…

Кирилл набивал в Google запрос за запросом, словно в темноте бросал лассо.

По результатам своей поездки Мельников предоставил в МВД отчёт. А к отчёту, оказывается, прилагалось «Частное доношение Его Превосходительству о событиях близ К-на скита». «К-на» — Калитина? В открытых файлах Госархива Горьковской области Кирилл нашёл IMG-копии «Доношения». На каждой странице мелькало слово «Калитин». Йесс!.. А на титульном листе рукописи поперёк строчек автора начальственным карандашом было начертано: «Во исполнънiе Указа Синода отъ лъта 1722 отнъсти к съкретнымъ дъламъ». Ого!.. Указ Священного синода 1722 года? За 127 лет до поездки Мельникова?.. А ведь этот указ, среди прочего, окончательно запретил изображать святого Христофора с собачьей головой!