Тамара Воронина - Странница

• Название: Странница
• Автор: Тамара Воронина
• Жанр: Фэнтези

---

— Все равно я. За тебя. За самого странного человечка, которого я встречал. За человечка, готового спасать эльфа. Даже меня. — Он глотнул вина и передал ей бутылку.

— А я, уж извини, за то, чтобы он поправился.

Вино было вкусное, хотя ценителем Лена так и не стала. Никаких тонкостей букета не различала. Пахло от виноградного вина солнцем и яблоками.

— Он и так поправится. Это, значит, и есть тот дурак, который решил от тебя убежать?

— Тот самый.

— Надеюсь, понял, что бесполезно. Интересная у него аура, однако. Не видел такой.

— А мою ты видишь?

— Смутно. Я ж не Владыка, мне на это талантов не хватает.

— У нас общая, — сообщила Лена, — то есть когда мы вместе… то есть просто вместе, рядом.

— Когда вы вместе, — ухмыльнулся Гарвин, — тоже наверняка общая. Спасибо тебе за Милита, Аиллена. Уж не знаю почему, люблю я этого оболтуса. Ничего его не выбивает из жизнерадостности. С креста его забрали, магии лишили — все равно радуется. Мне вот воспоминаний о кресте до сих пор хватает. Больше, чем своих детей, люблю.

— У тебя двое было?

— Было-то трое, только старшая дочка имела неосторожность влюбиться в человека. Замуж за него вышла, сына родила.

— Казнили? — с ужасом спросила Лена.

— Ну… пожалуй. Не так, как обычно. Камнями забросали. Вместе с мужем и ребенком. Давно это было. А теперь никого нет. Ариане повезло больше всех — и сын, и внук… Я ей даже завидую. Значит, ты так любишь этого полукровку?

— Больше чем люблю, Гарвин.

— Владыка сказал, что ты умирала вместе с ним.

Лена поежилась.

— Кто мог в него стрелять?

— Если рассуждать логически, то первым нужно заподозрить меня.

— Тебя-то почему? Ты шута и не видел никогда.

— Очень просто. Потому что без полукровки ты с Милитом. А Милит — эльф. Да еще и любимый племянник. Ты с эльфами — это одно, а вот когда ты с определенным эльфом — совсем другое. К тому же у нас не принято убивать друг друга, а я все же некромант, я могу.

— Но это же не ты?

— Не я. Не позже, чем завтра, Владыка будет знать, кто это сделал. Нет, никакого следствия. Эльф сам скажет. Придет и скажет. Но сначала приведет в порядок свои дела, потому что ему придется уходить. Кругом, как Милит, он не отделается.

Лена вспомнила Круг. Милиту ведь до сих пор не простили той драки. Боевые друзья перестали быть друзьями. Отвернулись товарищи. Не простил собственный сын. Да и Лиасс, несмотря на все декларации, все равно до конца не уберет возникшую стену. Милит никогда не говорил о Круге, только Лена все равно даже представить себе боялась, что он чувствовал, когда плеть брали в руки его сын, или мать, или друг, прикрывавший спину в бою… Что они говорили? Каково ему было? А потом массовое презрение, пинки, тычки, объедки… Да, Лена и шут его, так сказать, амнистировали, только не вернули потерь. А Милит все равно сохранил жизнерадостность.

Гарвин глотнул еще вина и протянул ей бутылку. За эти два года Лена выпила больше, чем за всю предыдущую жизнь. Интересно, Светлые спиваются?

— У тебя удивительное свойство, Аиллена. Ты как-то ухитряешься находить друзей там, где это невозможно.

— Ты о себе?

— Ну да. Я тебе клясться не буду, ты почему-то не веришь в клятвы… да и не надо. Тут важно другое: я сам знаю, что я тебе друг и сделаю для тебя то, что для кого-то другого делать не буду. Вот… вот как твой Проводник. Ты и из Милита друга сделаешь, и он будет верен тебе именно как друг, хотя и узнал твою любовь. Знаешь, я рад, что ты была с ним. Он все-таки заразил тебя своей любовью к жизни. Ты боишься, что он тебя обманул? Не удивляйся, я умею понимать, что люди думают. Нет, он тебя не обманул. Голубая искра не погасла.

— А что ты умеешь как маг?

— Всего помаленьку. Лучше всего удаются изменения. Как бы тебе объяснить… Ну вот цветок Владыки. Он изменил структуру листьев — и получил цветок. Изменил структуру цветка — и цветок не завянет. Вот я и умею — изменять.

— Ух ты, — удивилась Лена, — это ж структуру сначала изучить надо.

Мягкая улыбка озарила суровое лицо Гарвина, даже глаза потеплели.

— Понимаешь сразу… Надо же.

— Я из какого мира? — напомнила Лена. — Наверное, о науке имею чуть большее представление, чем большинство здешних жителей. Даже в школе химию учила. Органическую и неограническую. Слова отдельные помню. Валентность, атомный вес, кристаллическая решетка…

— Какая мне разница, откуда ты, если ты меня понимаешь лучше родного отца или родной сестры? Не замечала, что ли? Я еще договорить не успел, а ты уже поняла.

— Стереотипы другие. — Гарвин вопросительно поднял бровь. — Привычные взгляды на определенные веши. Типичные взгляды. Свойственные многим. У вас принято считать, что некромант — это изначально плохо, что надо не доверять даже сыну, даже брату… А у меня такого стереотипа нет, потому что некромантия — это сказки, и даже не самые интересные. Это так — киношный эффект.

— А что такое кино?

Примерно полчаса Лена рассказывала, что такое кино и телевизор, стараясь не сбиться на объяснения неандертальцу, постоянно отвлекаясь на театр и компьютерные эффекты, а в конце концов придумала простое объяснение:

— Вот поет менестрель балладуо том, как простой юноша любил принцессу, а король не хотел этой любви, запер ее в башне, где она и зачахла, а юноша утопился с тоски, — Гарвин хихикнул: такого бреда менестрели не пели. — Вот теперь напряги воображение: люди это представляют в лицах. Лиасс — злой король, Ариана — принцесса, Маркус — простой юноша и так далее.

— А, слышал, бывают такие представления. Кукольные. И люди тоже так делают?

— Делают. И есть такие… приспособления, которые позволяют многим другим это увидеть. На расстоянии. Все это еще сопровождается музыкой и всякими красотами.

— Интересно. Почему у нас до таких представлений не додумались?

— Организуй, — засмеялась Лена. — Шекспир в исполнении эльфов — это здорово. Только я, конечно, ничего наизусть не помню.

Почти всю ночь Лена рассказывала Гарвину разные сюжеты — «Ромео и Джульетту», «Войну и мир» — вкратце, конечно, «Шагреневую кожу» и для разнообразия «Властелина колец». Больше всего, конечно, эльфу понравился «Властелин колец». Особенно то, что в мире, где нет эльфов, эльфы все-таки были, хотя и придуманные. Заглядывала Ариана и, убедившись, что Гарвин еще не съел шута, снова ушла к сыну, а чтобы не съел, прислала им кувшин шианы и много разных пряников.

Утром зашевелился шут, открыл глаза и недоуменно уставился на крышу палатки. Ожидал апостола Петра, видно. Лена подошла и села на край кровати.

— Лена, — тихо обрадовался он, но тут же спросил: — Почему я не умер? Я знаю, что умирал. Совсем.

— Не умер. Милит тебе не дал.

— Милит? Забавно, — слабо улыбнулся он. — Прости меня, Лена. Пожалуйста.

Какие у него были холодные руки… Лена взяла кружку с приготовленным за ночь лекарством и заставила выпить до дна. Шут безропотно выпил и даже не поморщился. Только прошептал: «Из твоих рук — хоть яд». Гарвин подошел и заглянут ему в глаза, отстранив Лену.

— Вполне, — сообщил он. — Но что-то болит. Что?

— Не знаю, — виновато сказал шут. — Похоже, что сердце, так ведь не должно, оно у меня здоровое.

— Здоровое, — усмехнулся Гарвин. — Только с дыркой. Аиллена, он и правда умирать раздумал. Ну что, оставить вас? Хотя ему бы лучше пока дня три спать без просыпу.

— Без просыпу нельзя, — возразил шут. — Иначе тут будет… очень мокро. И запах… Мне бы отлучиться чуть-чуть…

— Отлучиться? Да ты сесть не сможешь, не то что отлучиться.

Лена уже притащила самую настоящую больничную «утку», только не пластмассовую, а стеклянную. Шут засмущался, но забрал у Лены сосуд, сунул под одеяло, повозился и блаженно прижмурился.

— Думал — все, не выдержу…

— Пришлось бы Аиллене стиркой заниматься, — сокрушенно вздохнул Гарвин, приведя шута в состояние паники. — Ладно, давай, раз ты такой стеснительный, я вынесу. Меня зовут Гарвин, кстати.

— Рош… То есть? Ты — Гарвин? Погибший сын Владыки?

— Погибший? Хм… — Гарвин оглядел себя. — Да вроде живой. Но да, сын Владыки, брат Арианы и так далее. Сразу предупреждаю: некромант. Еще раз так поступишь с Аилленой, сильно пожалеешь.

Он выхватил из-под одеяла утку и вышел. Лена снова села на край кровати и взяла холодную руку шута. Он стал серьезным и грустным.

— Прости. Я думал, что смогу… Я знал, что ты ждешь. Лена, ты все время была со мной. Это так… так странно…

— Зачем ты ушел? Дождаться не мог? Что она тебе наговорила? Что ты стоишь на моем пути и мешаешь исполнять предназначение? Или опять — что ты мной пользуешься?

— Что я камень на твоих ногах. Что ты этого не осознаешь, потому что не понимаешь еще, что твоя жизнь — путь, а не остановка.