Марина Казанцева - Перекрёстки времени[СИ]

• Название: Перекрёстки времени[СИ]
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

без аннотации

---

- Я не знаю географии твоей родной планеты, - улыбнулся Ксиндара.

- Откуда тебе знать - ты родился за семьсот лет до него! Но этот парень жил в странное время - насколько я понял, уже в начале двадцать первого века! Ты бы видел его воспоминания о земном мире!

- Расскажи! - загорелся друг.

Дивоярец покачал головой:

- Пересказать невозможно - для этого просто слов нет. В его время появились такие удивительные машины.

- Ты мне рассказывал про самоходные повозки в твоём мире.

- Нет, это не то, - дивоярец пошевелил пальцами, как будто отыскивая слова.

- Неужели это удивительнее тех эльфийских летающих лодок, про которые ты рассказывал? - изумлённо заглянул ему в глаза Ксиндара.

- Ну что ты! Нет, конечно! Сравнить нельзя! Я просто хотел сказать, как много изменилось с тридцатых годов, когда я ушёл с земли сюда, на Селембрис. И стал дивоярцем. Тогда, в годы второй мировой, когда весь мир был готов втянуться в страшную всеобщую войну. Когда по приказу Муссолини каждого юнца, едва достигшего шестнадцати лет, посылали в империалистическую бойню. Я бы тогда тоже погиб в окопах, если бы меня не отыскал и не спас Магирус Гонда. И странно, тогда Россия называлась Советами. Неужели за несколько десятков лет сменилось название такой старой страны? Или она была поделена союзниками? Нет, его память не сказала об этом.

- А как его звали? - поинтересовался Лавар.

- Этого русского? Его имя: Лён.

- Да, всё это странно, - подумав, обронил брюнет, - как думаешь, Лино, не пора сделать привал перед дорогой на Наганатчиму?

- Стоит перекусить после такого перехода, - согласился Лино Линарри, доставая из дорожной сумы эльфийскую скатерть-самобранку.

ГЛАВА 13

Ночная темень плотно охватила землю. Вековые леса, нехоженые места - кроме той узкой тропки, что вела от зачарованных земель. Два путника устроились по-походному, без всяких излишеств - сразу видно, что люди к путешествиям привычные. Догорал небольшой костерок, по обе стороны от которого устроились попутчики на походных одеялах, вместо подушек - сёдла. Хорошо, что вечер тих, и погода тепла - бывают такие погоды в преддверии мая.

Обоим не спалось - даром, что утром придётся вставать чуть засветло. Лавар Ксиндара беспокойно оглядывался и прислушивался, словно его тревожили звуки ночного леса. А дивоярец как будто ничего не замечал, лишь заворожено смотрел в угасающий огонь.

- Смотрю я, что-то ты печален, - заметил товарищ, - всё время, что ты говорил про Наганатчиму, в глазах твоих появлялось странное выражение. С чем связано это? С каким-нибудь воспоминанием? Я слышал, истории эльфийских кристаллов нередко бывают трагическими.

- Да, ты прав, - после недолгого молчания проронил Линарри, - это печальная история. Но самое скверное то, что истоков её я не понимаю.

Поскольку Ксиндара был терпелив и не принялся усиленно расспрашивать товарища о его тайне, тот сам не заметил как разговорился и поведал другу одну странную историю, в которую его занесла судьба.

- Я говорил тебе уже, что иногда по непонятным стечениям обстоятельств меня заносит в далёкое прошлое, где я оказываюсь не собой, а совсем другим человеком. Если его вообще можно назвать человеком, ибо, как я понял, Румистэль - эльф. Один из представителей странного и таинственного исчезнувшего народа, создателей мира Селембрис и других миров. Куда они ушли, и почему - по-прежнему для меня тайна, и моя память молчит о том, когда я обращаюсь в этот давно ушедший из этого мира образ. Даже в том далёком времени, куда меня переносит порой весенний полёт, я понимаю, что на Селембрис эльфов уже нет. По какой же причине задержались на ней эти двое, которые есть муж и жена - Румистэль и Нияналь? Нет на это ответа, и память Румистэля молчит о том. Он приходит к Ниянали лунными весенними ночами, когда восхитительно цветёт её волшебный сад, и время не властно над этой волшебной долиной, где стоит их вечный замок. Как-то в нынешнем времени я сумел отыскать ту долину и нашёл место, где был их дом - там нынче царит запустение. Дикие розы заполонили всю долину, и колючие лианы сделали подходы к руинам замка непреодолимыми. Я был там вместе с Румистэлем, если не сказать, что был там я сам, когда превращался в этого эльфийского принца. Но ничего не понял: память этого вечного бродяги не делилась со мной его прошлым. В одно из посещений Румистэль узнал, что у него родились две дочери. Но он не может оставаться подле жены долго - его всё время что-то манило, какие-то дела. Удивительно терпелива была к нему Нияналь и смотрела на все чудачества мужа с печальной снисходительностью - как будто давно, уже многие века привыкла к его отлучкам. В одну майскую ночь он опять прибыл к своей принцессе, и узнал такую новость: его дочерям судьбой была обещана скорая погибель. Эльфийка употребила всю свою магию, чтобы расстроить план Судьбы, но оказалось, что именно этот её шаг был роковым: она не предотвратила приговор, а как раз наоборот - сама его исполнила. Тогда она сама разрушила свой вечный дом и отправилась в длительное странствие. Всё дело в том, что я сам когда-то рассказал ей о том, что встретил в одном из своих путешествий девушку-эльфийку, которую звали странным именем Пипиха. Несколько раз она попадалась мне на моих путях. Первый раз я узнал о ней от бродячих артистов - вот они-то и рассказали мне о том, что на вершине Наганатчимы спрятан один из волшебных кристаллов, пленницей которого добровольно и по непонятной никому причине стала Пипиха. Мой путь ещё раз пересёкся с ней, когда я попал в закрытую область Дерн-Хорасада. Потом я ещё раз услышал о ней слухи, когда она предупредила регента Дерн-Хорасада о том, что к ним придёт Румистэль и заберёт клад, оставленный королём Гедриксом, который построил тот великий город. Вот об этой девушке и её непонятных мытарствах я рассказал однажды Ниянали. Не думал я, что она поймёт это по-своему. Моя жена сама приняла решение и сама взялась его исполнить - она покинула свой дом и отправилась на поиски Пипихи. Зачем - не знаю. И только потом я понял, что Пипиха - это была она сама, моя Нияналь. Меня носило на моих путях, пока я собирал кристаллы, и порой забрасывало в прошлое. Я двигался назад, а она шла вперёд, и мы встречались на пересечениях времени. В какие несчастья её заносило, какие страдания она приняла на своем пути - знаю лишь отчасти. Ибо видел я её в городе Дюренвале, когда после пыток её вели на казнь. Тогда мне удалось её отбить, но она снова покинула меня, сказав на прощание лишь два слова: холодное сердце. И я не понимал тогда, что это значит. Она была та самая Пипиха, которую подобрали бродячие артисты, когда нашли её умирающей у дороги. Тогда я встретил её в первый раз, а для неё это была последняя встреча с Румистэлем. В те дни я не понимал эту обречённость в её глазах, а она шла к месту последнего успокоения. Что тому причина - не знаю, но только было тогда у меня такое чувство, словно она меня простила. За что, почему - тогда мне это было невдомёк, потому что я ничего тогда не знал о Ниянали и ещё ни разу не был Румистэлем. Мне кажется, она что-то важное знала обо мне и не захотела сказать. Помню лишь её прощальный поцелуй, в котором не было страсти, но была горечь вечной утраты. И вот теперь иду я снова к Наганатчиме, чтобы забрать кристалл, в котором нынче обитает её душа. Хочу спросить и боюсь - захочет ли ответить? А если ответит, то что я о себе услышу? Не говори мне ничего, дружище Юги - никакие слова тут не помогут.

Дивоярец умолк, лёг на спину и стал смотреть на звёзды. Ксиндара промолчал, не стал говорить, спрашивать и утешать.

Сон, как всегда, пришёл внезапно, сон о Бесконечной Дороге. Снова дивоярец идёт вдоль этого пути по бесплодной и сухой местности, ограниченной горами с двух сторон. Оглянись назад: там исток нескончаемой дороги, прямого, как стрела, пути - идёт он из узкого горла меж двух скал, смыкающихся над ним, как челюсти времени. Посмотреть вперёд - там снова узкое жерло, куда стремятся все, кто идут по нескончаемой дороге. Их много там - мужчин и женщин. Идут они, молчаливы и бесстрастны, с глазами, устремлёнными в тот узкий промежуток, куда утекает вечный путь. Как будто ждут чего-то за этой гранью. И смотрит Лино: впереди всей процессии его мать. Такой он её никогда не видел - красавица из Палермо, рыжая Тереза бледна, как мертвец и худа, как умирающий от голода человек. Дахау, будь он проклят!

- Куда ты идёшь, мама? - позвал он с обочины пути, где стоял.

- Я иду в вечность, - потусторонним голосом, не оборачиваясь на зов, ответила она, и не было в её голосе ни покоя смерти, ни страдания жизни.

Он смотрит далее, ибо процессия проходит мимо него и устремляется в проход меж гор - торжественная, молчаливая. Идут толпы людей, которых он не знает. Но вот среди пешей толпы выделяется одна фигура - некто на белом крылатом жеребце, летит в облёт идущих. Синий плащ вьётся за его плечами, как будто тут, на Бесконечной Дороге есть какой-то ветер. Это обман - ветра нет, но всадник преодолевает пространство, и воздух сопротивляется ему.