Марина Казанцева - Странники

• Название: Странники
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Научная Фантастика

без аннотации

---

- Это такое существо в форме роя, которое мы однажды создали с одним моим другом, но это было давно, очень давно, задолго до несчастья с додонами. Мнемоник был создан, как мимикрирующее существо, но со временем от подражания простым жизненным формам, он перешёл к сложно организованной имитации целых процессов. Мы его создали с моим другом изначально телепатом, так что по мере развития мнемоник научился не просто подражать, а блестяще создавать творческие композиции. Да вы сами видели его фантастические сюжеты: вычитывая их из подсознания зрителя, он виртуозно дорабатывает антураж. Кстати, тот, в саду Пространственника, был самым одарённым мастером иллюзии.

- А давай, Альваар, посетим планету мнемоников! - с азартом воскликнул Фальконе.

- Увы, - покачал головой волшебник, - поздно. Пока мы все пропадали черт знает где, мнемоников хищнически растащили всякие галактические мошенники. Устраивали с их участием цирки, спектакли, парки развлечений, даже продавали в другие галактики, а того не подумали, что каждый отдельный рой не может размножаться сам по себе - ему нужны партнёры. Так и пропал этот великолепный вид. Сохранился лишь один, и тот в состоянии спячки.

- Где?! - обрадовался Джед, который помнил приключения в замке Крузеройс в саду Пространственника.

Это действительно было фантастически и в то же время необыкновенно реально. Как ловко встроился в ситуацию тот мнемоник, и какие убедительные объяснения нашлись на каждое противоречие.

- Да здесь, - мотнул головой в сторону волшебник, намазывая душистое варенье из неведомого фрукта на тонкий ломтик хлебца.

- А мы можем попросить его что-нибудь показать? - загорелся Фальконе.

- Нет, это делается не так, - рассудительно отвечал Альваар, - тут важный фактор - неожиданность. Представь себе, ты идёшь по первобытным джунглям и вдруг встречаешь самый настоящий рыцарский замок. Ты точно знаешь, что в это время ничего подобного быть не может, потому что ты единственный (за исключением твоего друга) человек на всю эту планету. В природе ещё нет гомо сапиенса! А тут средневековый замок! И рыцари самые настоящие, и разговаривают на твоем родном языке, и кони, которых тут вообще быть не должно! А только что ты удрал от людоеда с многообещающим имечком, что, впрочем, не объясняет его присутствия среди динозавров. Ты думаешь: я спятил, сошёл с ума, рехнулся! Потом думаешь: чёрт с ним, фантазия так прекрасна, отдамся и буду наслаждаться! Потом соображаешь: а как дальше жить с этим вывихнутым мозгом? Тебя и так пучит от изумления, а тут ещё замечаешь некоторые странные нестыковки в деталях: доспехи из роговых пластин, мясо динозавров на гриле. Думаешь: как же так? А тебе в ответ такое гениальное объяснение: ах, мы похищены с далекой планеты и перемещены сюда в качестве экспоната, поэтому приспосабливаемся под местные условия, как можем. А людоед на той стороне - это просто ворюга с какой-то системы, он у нас ворует лошадей! Ты уже настолько обалдел, что любое объяснение сойдёт - для мнемоника это высшее наслаждение! И не догадаешься, что обе части представления организованы одним гениальным режиссёром! Вот как оно работает, дружок! А ты тут явишься к последнему мнемонику во всей Вселенной, разбудишь его и скажешь: господин иллюзионист, покажите мне цирк!

- А-аа... - разочарованно протянул Фальконе.

"Мнемоник, мнемоник, - думал про себя молчаливо сидящий за завтраком Уилл, - моя творческая удача. Вот что случилось с твоим народом. Как жаль, что я столько лет пропадал и не смог защитить тебя".

***

Авелий шёл по прекрасным, безумно восхитительным коридорам дворца и думал о своём, не замечая тонких и ненавязчивых услуг волшебного жилища, которыми оно думало хоть как-то развеселить своего хозяина. Белый додон пребывал в глубоком, похожем на катарсис раздумье и не замечал мелких щалостей дворца. Перед идущим, легко играя, бежали, прыгали и кувыркались маленькие, пушистые зелёные зверьки, перекликаясь тихими, курлыкающими голосами - мерцающие урзои. По стенам и потолкам мгновенно вырастали, переплетая длинные и гибкие стволы, изящные лианы и выпускали гроздья цветов, из этих зарослей выглядывали любопытные лани и хитрые физиономии сатиров. Блестящие синие змейки внезапно свешивались из зарослей на потолке и раскачивались тонкими тельцами, любознательно посвёркивая драгоценными глазками. Всё напрасно - хозяин ничего не замечал.

"Наши желания, - думал Авелий, - наше уязвимое место. Чего хочет Рушер, где его больная точка?"

Заявления тирана, которые тот обильно вливал в уши Валентая, не убедили последнего - он точно знал, что главное его враг скрывает. Есть что-то очень личное, глубоко тайное, что Калвин желал бы утаить.

В сознании, в ощущении себя, в нём сливались и неразделимо соперничали две сущности: вечный, мудрый и бесстрастный додон Авелий и беспокойный, легкомысленный землянин Уилл. Авелию досадно, что это последнее воплощение его бессмертной души своей человеческой эмоциональностью и непредсказуемостью постоянно подводит его и мешает выстроить логически безупречную стратегию борьбы.

Уилл то и дело выступает на передний план, как будто вершина всего того множества беспокойных человеческих воплощений, которые погребли под своим беспамятством мудрое равновесие додона. Авелий не видел в Уилле себя, а только внешнее, призрачное мерцание сгустка человеческих фобий, эмоциональных всплесков, застарелой (?!) и нерациональной неприязни по причине каких-то межличностных разногласий, восторженных иллюзий относительно скороспелых ценностей этого нестойкого, скоротечно-стремительно разлагающегося мира Земли и упрямого, самцового желания непременно выйти победителем - любой ценой! Да, Авелий и Уилл не были едины, о чем последний не подозревал. Ему гораздо ближе по-человечески понятный, симпатичный, разговорчивый, подвижный Альваар.

Додоны не проводят время в долгих разговорах, они общаются незаметно для окружающих при помощи сверхскоростных и сверхпроводящих информационных полей высоких уровней и множеством подуровней - это такой объёмный поток обмена, с такой степенью выразительности, глубины и открытости, что все додоны, где бы они ни находились, становятся как бы узлами единой, сложно структурированной сети разумов. В этом объёме тонут индивидуальности - то, что различает землян друг от друга, и Авелий в такой же мере чувствовал себя Пространственником, Лгуннат и Варсуйя, в какой действительно ими являлся - жалкий, ничтожно жалкий остаток некогда бесконечно-обширной сети разума додонов. Вот чего ему не хватает, а не хитроумных приемов использования Силы, которые изобретает Валентай, чтобы обыграть врага. Так что Рушер врал, когда привязывал поступки додонов к конкретному воплощению. Это даже врал не Рушер, а Кийан. Рушер - вот слабое место Кийана.

Точно так же, как Авелий, Кийан привязан к череде своих беспамятств - воплощений в неполноценное земное существо, к его слепым амбициям, порождённым осквернённой химической природой - гормональным фоном, существенно влияющим на мышление и мотивацию поступков землян. Это всё та же самцовость говорила в Рушере, руководила его действиями и ставила перед ним цели. Быть лучше всех, сильнее всех, могущественнее, смеяться над врагами, повергать их ниц и наслаждаться их унижением, позором. Вот это главное в Рушере, вот оно всегда на виду. Он весь в этом. Но Кийан - он другой. И если Рушер был понятен Авелию, то Кийан для него полная тайна.

Этот вечный выродок племени додонов, существующий вне поля информационного обмена, тайно, хищнически подключающийся к нему и ничего не вкладывающий в это общее сознание - он всегда был страхом додонов, его тёмным, непредсказуемым элементом, опасностью болезни, которую звёздное племя тщательно выпалывало среди себя, а он всякий раз пробивался из пространства Душ и находил себе новое воплощение.

Всегда он был с ними, этот Кийан - от самого начала времени. Но вот теперь, когда он тоже существует в связке со своим последним воплощением, когда опутан этой личностью, постоянно возникающей среди земной истории - из века в век! тысячелетия и миллионы лет! - это есть его слабое место. Надо только понять его, потому что обычным сканированием этого беспокойного, разрушительно-эмоционального существа его глубоких, жизненно важных мотивов не понять. Что есть слабость Рушера, его уязвимое место, если именно эта обезьяна держит в руках самое страшное оружие Вселенной?

Валентай не заметил и наступил на хвост урзою. Пронзительный визг огласил тихие покои волшебного дворца. Дриады, лани, сатиры, змейки, урзои, мартышки, птицы с роскошным оперением мгновенно брызнули по стенам и испарились, а следом свернулись и лианы.

- Ллариаллас, ле мверра! - укоряюще сказал Авелий.

- Дворец, прекрати! - рассердился Уилл.