Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6344 ( № 43 2011)

• Название: Литературная Газета 6344 ( № 43 2011)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

27 сентября мы вышли из Малой Березани, но фашисты были уже готовы к этому и открыли по нам сильнейший артиллерийский огонь, бросили на нас множество танков. В этом бою я был сильно ранен в руку и в ногу. Геройски погибали наши товарищи. Мы шли напролом, ниоткуда не ждали помощи, так как находились в глубоком тылу врага. Гайдар чудом остался невредим, он отдал приказ возвращаться на исходные позиции в Малую Березань и занять там круговую оборону. Как я потом догадался, он мог бы с оставшимися в живых бойцами пробиться дальше, но, увидев меня раненым, не бросил в беде: оттащил к оврагу, осторожно перевязал мне руку и ногу, взвалил на себя и понёс в село. Приказал мне сдать партийный билет и другие документы, чтобы они не попали в руки фашистов. Положение наше было серьёзным. Гайдар решил изменить тактику и прорываться малыми силами. После короткого совещания он сказал, что лично возглавит первую группу прорыва, чтобы потом с партизанами прийти нам на помощь. Мы тепло попрощались, он крепко обнял меня, поцеловал, приказал "долго жить" и оставил на добрую память свою бритву с надписью "А.Г.", а также свою фотографию.

- И жить, и умирать нужно достойно! - говорил Аркадий Гайдар. - Пусть никто из нас не станет ни трусом, ни предателем, какие бы невзгоды и муки ни выпали на нашу долю! Всё равно фашистам никогда не покорить нашу Родину и не поставить наш народ на колени! А тот, кто доживёт до светлого Дня Победы, пусть расскажет людям о наших делах, о нашей борьбе с врагом здесь, в окружении...

Со слезами на глазах я смотрел, как он поздно вечером уходил вместе с несколькими самыми отчаянными моряками, поклявшись вместе с ними не сдаваться живым в плен врагу. Уходил почти на верную смерть, но мне не хотелось верить в это[?] Я прошёл всю войну, дошёл до Берлина, и всё это время вспоминал и повсюду искал Гайдара, расспрашивал о нём многих фронтовых товарищей[?] Я не сомневался в том, что если он и погибнет, то только геройской смертью, прикрывая собой других. Так оно и оказалось в действительности[?]

Память об Аркадии Гайдаре дорога мне вдвойне, так как я ему кроме всего обязан своей жизнью. Тем, что остался в живых, я обязан только ему. Я побывал со своей семьёй на могиле Гайдара, на которую привёз цветы из Армении. Побывал я и в Лепляевском лесу, где находился партизанский отряд имени В.И. Чапаева и где вскоре после нашего расставания, 26 октября 1941 года, Аркадий Гайдар погиб смертью храбрых в боевой схватке с фашистами у железнодорожной насыпи. Рядом с деревней Лепляево[?] Многие очевидцы утверждают, что Гайдар в те дни был в военной форме, но это не так. С 18 по 29 сентября 1941 года он был в гражданской одежде. Кроме этого, считают, что сумка, которая сейчас находится в Каневском музее, принадлежала Гайдару, но я полностью отрицаю это. У него были две сумки: одна противогазовая, где он хранил свои документы и личный дневник, в котором делал записи каждого дня. В его дневнике было множество имён и фамилий солдат и матросов, с которыми он встречался. Вторая сумка - кожаная, офицерская, старого образца, где он хранил карты и карандаши. На ремне - отметка: "А.Г.", она имелась на всех его вещах".

В Клинской школе № 2 был торжественно открыт Музей истории тимуровского движения в СССР, и в нём, как одна из самых ценных реликвий, хранилось и письмо Ашота Манукяна - наглядное доказательство крепкой дружбы воина-армянина с русским писателем. Весь многонациональный советский народ был сплочённым и единым в те трудные дни борьбы с гитлеровцами. "Надеюсь долго прожить" "и в том прекрасном будущем, что зовётся социализм", - писал Аркадий Гайдар в 1934 году в журнале "Пионер" № 5-6. Да, за свободу и независимость нашей Родины шли в бой миллионы людей, в том числе мой отец и дедушка, и наш общий родственник, командир легендарной Брестской крепости Иван Николаевич Зубачёв. Прошлое нельзя изменить, но его можно истолковывать по-разному. И только в совокупности реальных фактов получается правдивая картина[?]

Лев ЗУБАЧЁВ, КЛИН, Московская область

«Прощайте, скалистые горы…»

«Прощайте, скалистые горы…»

ПОБЕДИТЕЛИ

В июле 1944-го я, тогда курсант 2-го курса Высшего Военно-морского инженерного училища, ходил на Северном флоте дублёром моториста на "Штурмане". На корпусе нашего корабля, рядом с бортовым номером, красовались две буквы: "БО", что означало "Большой охотник".

"Штурман" охотился за немецкими подводными лодками, а немецкие лодки охотились за "конвоями". На нашем борту для этой цели стыли в бомбосбрасывателях глубинные бомбы. Гидроакустики же денно и нощно прослушивали океанские глубины. "Конвоями" назывались отряды грузовых судов из США, Канады и Великобритании, везущие нам военную помощь и корабли охранения транспортов.

Они формировались, как правило, в Исландии. А оттуда шли в Мурманск и Архангельск. Кстати, "Штурман" был первым кораблём, построенным на судостроительном заводе в Молотовске, ныне Северодвинске. Со стапелей этого завода сегодня сходят гиганты - атомные подводные крейсера.

Наш "Штурман" ни в какое сравнение с ними не шёл. Он и длиной-то был всего 30 метров. Помню, когда мы были в дозоре где-то около городка Териберги, получили приказ срочно идти в район 72-й параллели на рандеву с "конвоем". "Рандеву" по-флотски - место встречи. Погода выдалась дивная. Обычно взлохмаченное Баренцево море выглядело как синее зеркало. С блеклого полярного неба сияло незакатное солнце. Мы не шли, летели.

Вдруг в духоте и грохоте машинного отделения я различил голос моего подвахтенного Олега Горожанского:

- Поднимись наверх! Я тебя подменю. Та-а-а-м такое творится!

Я выскочил на верхнюю палубу. Сколько лет прошло, а я до сих пор благодарен Олегу, потому что ни до, ни после я такого не видел и, наверное, уже никогда не увижу: на весь горизонт подымались к небу корабельные дымы. Казалось, чёрная стена колыхалась над морем. Это шли на нас контркурсом транспорта "Юнайдет-либерти", эскадренные миноносцы и корветы.

Сколько их было - 40-50, кто знает?.. Вскоре мы заняли своё место в общем строю "конвоя" и повернули на зюйд.

По мере приближения ко входу в Кольский залив море становилось всё более тесным. Стоило сюда прорваться немецкой субмарине, и одного залпа из носовых торпедных аппаратов хватило бы, чтобы "конвой" недосчитался одного, а то и двух транспортов.

Мы пришли в Мурманск без потерь. Мурманск, где чудом сохранился лишь порт, на главной улице - проспекте Сталина вместо белых многоэтажек вздымались к небу обугленные руины. Говорили, так разрушен только Сталинград.

Как только мы ошвартовались, экипажи сошли на берег. Моряки спешили "разгрузиться", скинуть с плеч свинцовую тяжесть штормовой Атлантики, бесконечных атак на корабли с воздуха и из-под воды.

Первый "конвой" пришёл в СССР в августе 1941-го. А всего их было 42. Они состояли из 722 транспортов. 85 из них немцы утопили. Вошёл в историю разгром "конвоя PQ-17". Тогда до наших берегов дошло только 17 транспортов. Мы, в свою очередь, пустили на дно 27 фашистских лодок, два старых линкора и эсминец.

Значение "конвоев" трудно переоценить. Они доставили к нам 7056 танков, более 130 000 ручных пулемётов. На фронте едва ли не каждый второй грузовик был "студебеккер", а о "виллисах" уже не говорю.

Те, кто пережил войну, не могут не помнить "американскую тушёнку", её тогда называли "Улыбкой Рузвельта".

[?]Было время, когда о "конвоях" старались вообще не говорить. Так вот, победили бы мы, если бы их не было?..

Как известно, Булат Окуджава умел не только творить, умел и формулировать. Это ему принадлежат строки: "[?]нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим". Мы заплатили страшную цену и победили. Без "конвоев" эта цена была бы ещё ужаснее. И я горжусь, что хотя бы в одном из них принимал участие.

В 1949-м "конвои" мне "аукнулись". И как это ни дико звучит, аукнулись трагически. К этому времени я уже успел окончить училище и служил инженер-механиком на одном из кораблей знаменитого 6-го Краснознамённого дивизиона тральщиков. Дивизион занимался послевоенным боевым тралением мин. Из-за них важнейшая магистраль - Северный морской путь - была на значительном расстоянии закрыта для судоходства. Мины там были поставлены и нами, и немцами. Шесть месяцев подряд мы эти мины находили и обезвреживали. Ни одно соединение флота так долго не находилось в море, как наше - соединение тральщиков.

Я был тогда молод, предельно черноволос и носил "высокое" звание старшего лейтенанта. Как всякий уважающий себя североморец, я в Мурманске был знаком с девушками. Мою звали Катей.

И тут следует сказать: отношение к заграничным морякам было самым добросердечным. Ещё бы! Мы - союзники, вместе воюем с фашистами! Но вот грянула холодная война. По всей Архангельской и Мурманской областям прокатилась волна арестов. Стоило "капнуть" куда следует, что соседка по коммунальной квартире "крутила" любовь с американцами, всё - отсидка обеспечена. Той осенью, когда я вернулся с моря, узнал, что Катю арестовали и уже успели осудить. Дали 8 лет лагерей за антисоветскую деятельность. Господи, я вспомнил выцветшую фотографию, а на ней Катя с американскими моряками. Ей было всего 16 лет, когда она "занималась антисоветской деятельностью"! Но кого это тогда волновало?..