Гарри Гаррисон - Эдем [сборник]

• Название: Эдем [сборник]
• Автор: Гарри Гаррисон
• Издательство: «Эксмо»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-02424-7

65 миллионов лет тому назад гигантский метеорит, вынырнув из глубин Галактики, устремился к Земле, подобно чудовищному монстру, неся смерть и разрушения. Но космическая бомба миновала нашу планету, и мир, безраздельно принадлежащий динозаврам, был спасен. На Земле воз — никла уникальная высокоразвитая цивилизация разумных яшеров. Прошли тысячелетия, пока наконец на свет Божий появился первый человек. Сумеют ли люди наверстать огромную временную фору, дарованную динозаврам природой, и выжить?

---

Тело ее было так близко. Нога не давала Керрику шевельнуться, но он и не хотел этого и скоро вовсе забыл про боль. Армун была мягкой, нежной и теплой, волосы ласково прикасались к лицу. Он обнял ее… Теплая… Воспоминания о прохладном теле таяли, отступали. Мягкое тело, теплая плоть, округлая и сладкая, дающая удовольствие. Он еще крепче прижал ее к себе, губы ее шептали ему на ухо речи без слов…

Утреннее солнце над шатром прогоняло и рассеивало туман, согревало воздух.

В сумраке шатра от теплоты соединившихся тел таяла память о грубом и жестком теле, о навсегда чуждых мургу, о непонятной их жизни, и на смену ей приходило чувство бесконечно родного и близкого.

Глава 13

Entapsosop otoshkere hes-peleiaa.

Все формы жизни мутабельны,

потому что ДНК бесконечна во вре-

мени.

Алпеасак кипел жизнью, бурлил от первых лучей солнца до темноты. Там, куда прежде изредка забредали случайные фарги, теперь по просторным переходам нового города расхаживали важные иилане´, то и дело проносили паланкины с иилане´ высокого ранга, сновали фарги с грузами, поодиночке и толпами, под надежной охраной проходили даже группы самцов, безмолвно, с округлившимися глазами озиравшихся в суете. Гавань заметно расширили, но все-таки ее не хватало, чтобы принимать сразу всех прибывающих. Поэтому приплывавшие из океана огромные урукето вынуждены были заходить в реку и, приткнувшись к берегу, ожидать своей очереди. Когда они наконец подходили к причалам, за разгрузку принимались усердные фарги, которых расталкивали иилане´, торопившиеся сойти на берег после долгого пути.

Вейнте´ с волнением глядела с балкона на всю эту суету. Гордость чувствовалась в каждом движении ее тела. Ее город, ее труды… Честолюбие ее успокоилось. Наконец Инегбан пришел в Алпеасак. Соединение двух городов воодушевляло, нельзя было противиться этому чувству. Юная прыть Алпеасака сливалась с мудростью тысячелетий, прожитых Инегбаном. В союзе обоих городов рождалось нечто высшее. Мир словно рождался заново, яйцо времен спасено — и все возможно, и все впереди прекрасно.

Лишь одна тень затмевала солнечные перспективы, но Вейнте´ об этом не думала: она собиралась заняться этим позже. Она хотела просто нежиться под лучами славы на пляжах успеха. Она крепко ухватилась всеми большими пальцами за толстый сук, ограждавший балкон, и так было велико ее возбуждение, что она машинально замаршировала на месте.

Кто-то окликнул ее. Вейнте´ в рассеянности повернулась и увидела рядом на балконе Малсас<. И велика была радость Вейнте´, что есть на нем место еще для одной иилане´, которая может разделить ее чувства.

— Взгляни, эйстаа, — с гордостью в каждом движении заговорила Вейнте´. — В Инегбан зима не придет. Инегбан уйдет от нее к вечному лету, в эти края. Теплые и благодатные, как в Энтобане. Вечно будет расти и цвести новый город.

— Так, Вейнте´, ты говоришь правду. Мы жили порознь, и сердца наши бились по-разному, и города были далекими и чужими. А теперь мы — одно целое. И я тоже чувствую, что наша сила беспредельна, что мы можем все. И мы сделаем все, что возможно. Но не подумаешь ли ты еще раз о том, чтобы сесть рядом со мной, чтобы думать со мной? Ведь Сталлан и сама сумеет повести фарги на север, чтобы стереть с лица земли этих устузоу, оскверняющих северные земли.

— Быть может, и сумеет. Но мне известно, на что я способна и что я могу сделать. — Быстрым движением Вейнте´ провела пальцем между глазами. — Я словно раздвоилась. Теперь, когда здоровье вернулось ко мне, ненависть, что переполняла меня, отхлынула вглубь — и окаменела, сжалась в твердый комок. Сталлан способна раздавить червей-устузоу. Но, чтобы растаял комок ненависти, я должна отдать ей приказ. Лишь когда они все погибнут, когда умрет это создание, которое я воспитала и выпестовала, только тогда исчезнет камень. Только тогда смогу я исцелиться и, как подобает, сесть возле тебя. Но сначала я должна отомстить.

Малсас< сделала жест вынужденного согласия.

— Ты нужна мне, но не такой. Уничтожь устузоу, уничтожь этот камень. У Алпеасака много времени.

Вейнте´ выразила благодарность и понимание.

— Сейчас мы собираем силы и нападем на них, когда на севере потеплеет. Холод, изгнавший нас из Инегбана, теснит на юг и устузоу. Зимние холода помогают нам. Устузоу приходят охотиться в края, где до них так легко добраться. И когда настанет время, они умрут. А мы, как волна, прокатимся над трупами устузоу дальше на север — чтобы губить остальных. И наконец мы раздавим этих червей.

— Лодки тебе не понадобятся? Ты говорила что-то о нападении с суши?

— Нас будут ждать с воды. Устузоу не знают, что теперь у нас есть уруктоп и несколько таракастов. Ваналпе´ ездила за ними в Энтобан, в далекий город Месекен, где вдали от океана используют этих животных. Она рассказала там о нашей беде, о зловредных устузоу, и ей дали лучших производителей. Уруктопы вырастают меньше чем за год. Все они уже подросли, набрались сил. Таракасты крупнее, они растут дольше. Ваналпе´ взяла и несколько молодых животных, они тоже пригодятся. Мы нападем на устузоу с суши. Теперь ими командует то самое существо, что убежало от меня, и оно со всей своей стаей на юге. Я видела его на снимках, он умрет первым. Потом все будет проще.

Уставившись в одну точку, Вейнте´ тщательно продумывала свою месть — она выбрала ужасную смерть для ненавистного устузоу. Думы ее потемнели, но оказалось, что темное облако набежало на солнце и бросило тень на Алпеасак. Облако покрыло обеих иилане´, но еще более густая тень росла в груди Вейнте´ — память о беде, большей, чем устузоу. Так часто случается: день, начавшийся солнечным утром, завершается ночною тьмой. И тьма эта всегда с ними обеими в этом городе света.

Внизу друг за другом брели связанные иилане´. Первая из них огляделась по сторонам, посмотрела вверх. Спокойный взгляд ее вдруг обратился к стоявшим на балконе. Впрочем, расстояние не было столь уж большим, и она узнала их, узнала Вейнте´. Рука ее поднялась в быстром радостном приветствии эфенселе к эфенселе; не останавливаясь, она пошла дальше.

— Она же из моего эфенбуру, — с горечью произнесла Вейнте´. — Этой тяжести с меня никто не снимет.

— Вина не твоя, — ответила Малсас<. — И в моем эфенбуру есть Дочери Смерти. Недуг этот поражает многих.

— Возможно и исцеление от этой болезни. Не смею говорить об этом здесь, чтобы нас не подслушали. Скажу одно: у меня есть основания для надежды.

— Знаю, ты первая во многом, — с искренностью в каждом движении проговорила Малсас<. — Сделай это. Найди исцеление — и выше тебя никого не будет.

Энге вовсе не имела желания приветствовать свою эфенселе, жест получился сам собою. Она сразу же поняла свою ошибку: Вейнте´ ни в коей мере не будет обрадована этим. В присутствии эйстаа она могла счесть приветствие оскорблением. Энге не хотела этого. Ошибка ее не была преднамеренной.

Цепочка пленниц остановилась перед запертыми воротами, ожидая разрешения войти. Разрешения войти в тюрьму… на свободу. Там они могли быть вместе, там они могли верить в истину и — что более важно — разговаривать об истине.

Среди Дочерей Жизни Энге не связывало обязательство не говорить о своей вере с другими иилане´. Когда Инегбан явился в Алпеасак, с ним пришел и тяжкий груз, сгибавший его шею. Верующих стало так много, что для них соорудили целый район, огражденный, чтобы духовный яд не растекался.

Правительниц, пребывавших снаружи за крепкими стенами, не заботило, о чем говорят Дочери внутри стен. Лишь бы крамольные мысли оставались в кольце стен за терновыми иглами.

К Энге, трепеща всем худощавым телом, поспешила эфенате.

— Там Пелейне´, — объявила она. — Она говорит с нами, отвечает на вопросы.

— Я присоединюсь ко всем, — отвечала Энге, скрывая озабоченность неподвижностью тела.

Учение Угуненапсы всегда было понятно ей: луч света в темных джунглях смятения. Но другие относились к нему иначе, по-разному комментировали и толковали заповеди Угуненапсы. Но Угуненапса заповедовала, в сущности, одно: право разума на свободу, на познание всего, а не только силы жизни и смерти. Энге принимала эту свободу, но некоторые из толкований идей Угуненапсы до сих пор смущали ее, а более всех — толкования Пелейне´.

Та стояла на высоком корне над головами собравшихся — чтобы все понимали смысл ее речи. Подойдя к толпе, Энге, как и все, уселась на свой хвост и прислушалась. Пелейне´ говорила в модной ныне манере, задавая себе вопросы и тут же отвечая на них.

— «Угуненапса, — спросила фарги, еще не обсохшая от волн морских, — Угуненапса, что отличает меня от каракатицы в море?» И ответила Угуненапса: «Дочь моя, разница в том, что ты знаешь еще и о смерти, а морская каракатица — только о жизни». — «Но, зная о смерти, что могу я знать о жизни?» И ответ Угуненапсы был прост и так ясен, что, повторяй его хоть от яйца времен, он будет чистым звоном звучать в наших ушах и завтра, и послезавтра. И ответ этот поддерживает нашу жизнь: «Памятуя о смерти, познаем мы границы жизни и живем, когда умирают другие. Такова сила нашей веры, такова наша вера, в которой наша сила». И тогда еще не обсохшая фарги в простоте своей спросила: «Вот каракатица — я съела ее. Не я ли принесла ей смерть?» И ответ ей был: «Нет, ибо плотью своей каракатица поддерживает жизнь в твоем теле и не может умереть, ведь она не знает о смерти».