Александр Борянский - Три стороны моря

• Название: Три стороны моря
• Автор: Александр Борянский
• Издательство: Форум
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91134-154-1

Раскаленные пески Та-Кем. Синева Эгейского моря…

Что между ними общего?

Главный герой, идущий по пескам в ритме авантюрного романа. Он неудержим. Ведь нельзя удержать того, кто никуда не стремится.

Ба Кхенну, расхититель гробниц, тайный советник Фараона, уведший в пустыню странное племя огнепоклонников и развязавший Троянскую войну…

Действие начинается в Древнем Египте, но вскоре выясняется, что Моисей и Одиссей — современники.

В XX веке это было принято называть дилогией. В ХIII веке до нашей эры об этом не принято было говорить вообще. Например, о том, что люди, боги и герои — всего лишь игрушки другого, самого могущественного божества — Рока.

Но на самом деле эта книга — о Любви!

---

Боги откуда-то берутся. Ни один бог не родился богом сразу. Почти все они (за единственным исключением) успели повзрослеть, будучи людьми. Не хочется говорить, что цель любого человека — стать бессмертным, не хочется… Но в сущности, в глубоком смысле, это так. Не хочется верить, что в подавляющем большинстве мы не проходим отбор, не хочется осознавать, как трагически тяжело достигнуть… И это скрыто от нашего ума ради нас же.

Трагически тяжело… Но не невозможно.

Надо лишь проявить их свойства при жизни. Звучит просто, не так ли? Надо лишь… Элементарно! Их свойства — чувствовать окружающий мир своей квартирой и передвигать в нем предметы по своему желанию.

ГАММА. Поскольку число богов конечно и неизменно (см. Альфа), то рождение нового бога неминуемо совпадает с уходом кого-то из прежних. Так меняются эпохи. Ведь что такое эпоха? Сто лет, или пятьдесят, или от войны до войны? Нет! И слово-то придумано было для обозначения этого самого: время между сменой богов. Прометей умер, Дионис явился. Эпоха кончились, эпоха началась.

Теперь о стратегии и тактике сего процесса. Пару слов, потому что больше мы не знаем.

Звери сбиваются в стаи: их гонит инстинкт самосохранения. Люди объединяются в государства, внутри государств — в семьи: их подчиняет общественное чувство и страх перед одиночеством. Высшие существа создают пантеоны: это их воля.

На самом деле, во всех трех случаях так легче выжить.

Каждый пантеон, как правило, создан неким инициатором, который его и возглавляет. Возглавить пантеон — значит, обеспечить себе бессмертие надолго. Ограничений, писаных законов тут никаких нет. Сложилось, однако, так, что к XIII в. до всего-на-свете каждый пантеон занял свою территориально-этническую нишу.

И у каждого свой стиль.

Кто-то жаждет человеческих жертвоприношений в больших количествах: так пытаются сохранить бессмертие на удаленном материке за Атлантическим океаном. Кто-то избрал образ богов-оборотней: древний пантеон влюблен в смерть, но избегает ее дольше всех, собрав почитателей в узкой долине Нила. Кто-то пугает сансарой и завлекает нирваной: мудрые и бесстрастные индийские наркоманы, веселящиеся даже от воздуха, если вдыхать его правильно. Кто-то заигрывает с людьми… Это все тактика.

ДЕЛЬТА. Не стоит, однако, полагать, будто пантеон — это нечто постоянное, договор навсегда. У каждого, кто не умер, тоже свой собственный способ.

Гермес готов встречаться со смертными, ему ни к чему скрытая от глаз резиденция, он в движении, он приходит к людям в одном и том же виде нахального юноши с легкомысленным жезлом. Все, на что он согласен для сохранения малейшей конспирации, — сложить крылышки на сандалиях. Зато Аид или Гефест никогда не являются в собственном образе, да и вообще предпочитают компанию равных. Афина частенько спускается в измененном образе, крайне редко она открывает себя избранным.

Избранный — это тоже предмет тактики. В принципе, любой человек способен стать бессмертным, вытеснив из списка кого-либо, потерявшего рейтинг. Шансов ничтожно мало, исчезающее количество шансов, почти совсем нет… Тем не менее раз в эпоху такое неизменно происходит. То есть можно признать, что любой смертный имеет право на бессмертие.

И только избранный, делаясь избранным, сразу же теряет свой ничтожно малый шанс. Избранный не имеет права стать богом. Он обречен на смерть решением одного из богов.

Взамен он приобретает гарантированное счастье и славу в веках. Счастье его, впрочем, относительно, и не всякому покажется счастьем. Тут особая взаимосвязь. Бог, избирая человека, фактически передает ему часть собственней силы, вернее, переливает через него свой смысл и энергию в мир людей. Избранный — это транспарант бога, рекламная кампания и максимальное выражение божественной сути на земле.

Избранный Афродиты — безупречный любовник, получающий беспредельное законченное удовольствие от процесса любви, такое, что доступно только самой Афродите. Как правило, остальные смыслы этого мира для избранного лишены значения.

У одного бессмертного в один отрезок времени может быть один избранный. Это ставка.

Избранные чаще всего знамениты. Их считают великими, их имена пишут на стенах. Надо ли им завидовать? Трудно сказать… Они — инструмент. Они не бывают свободны. Но божественная энергия проходит через них, наполняя обреченную смерти жизнь непрерывной радостью существования.

И наконец последняя буква, конец всех начал — ОМЕГА. Иерархию бессмертных, их способности, количество творящей энергии — все это определяет единственная изменяющаяся величина. Назовем ее словом «рейтинг», которое сюда совершенно не подходит, как и любое другое слово. В древнейшем наречии планеты данное понятие определялось звуковым сочетанием, оно мне неоднократно снилось, но воспроизвести наяву, а тем паче записать его я не умею. Рейтинг политического деятеля — это процент отданных за него голосов к общей массе избирателей. Но тот «рейтинг», о коем идет речь здесь, учитывает также силу веры, желания, стремления голосующего. Подлинный жрец Аполлона может перевесить сотню почитателей Деметры. И наоборот… «Рейтинг» — это добровольно отданная людьми энергия молитвы. Это сумма энергии, обращенной смертными к бессмертному.

Именно рейтинг (уберем кавычки, все равно уже ясно, что слово неточно) выделяет в пантеоне главных богов — их обычно двенадцать, — заставляя других становиться зависимыми музами, нимфами и т. п. Именно рейтинг придает излишек творящей энергии, позволяя Зевсу повелевать молниями, Посейдону гнать огромные волны, а Гермесу летать по воздуху. Именно недостаток рейтинга убивает богов, открывая вакансии самым безумным смертным.

Смертный, забравшийся в святая святых, юный бог до следующей смены эпох имеет стартовый избыток энергии. Поэтому юный бог страшен. Афина была самой сильной в греческом пантеоне на момент начала Троянской войны: она была последней явившейся, наглой и дерзкой. Юный бог вторгается в сложившийся расклад сил. Он неизбежно оттянет на себя часть чужого рейтинга. Он обязательно посягнет на чужие сущности.

И цивилизация сдвинется еще чуть вперед.

Это не все буквы греческого алфавита. Значит, что-то осталось. Но даже богам не всегда хочется знать больше…

Ну что, аэд, ты отдохнул? Ты готов продолжать?

* * *

Посреди бела дня над Олимпом сверкнула молния.

— ПРИШЛО ВРЕМЯ ТЕБЕ ОТПРАВИТЬСЯ В ПУСТЫНЮ СИНАЙ.

— Я готов, Отец, — ответил Гермес.

Песнь восьмая

Обычно Гермес возникал неслышно. То есть, строго говоря, не очень слышно. В физической вселенной не может совершенно отсутствовать звук, во всяком случае, если говорить о земной юдоли, посещаемой пусть даже бессмертными.

Но тот, кто всерьез размышлял о вине и женщинах, обняв сознанием голую скалу, его услышал.

Сопротивление воздуха, трепещущие крылышки на сандалиях, то ли шелест, то ли свист на грани возможностей обычного человеческого уха — и глаза сидящего открылись прежде, чем хотелось бы Гермесу.

— Хайре, Бакхус! — произнес вестник Олимпа.

— Все это очень смешно… — задумчиво отозвался объект интереса, он же временно свободный дух пустыни.

— Как-как? — переспросил Гермес, соприкасаясь с землей.

— Ты часть паутины, я не ошибаюсь?

Вечный посланник не отвечал.

— Все это смешно, мир слишком трезв.

Гермес направил жезл и твердая скала треснула.

— Мира нет, Бакхус. Есть мы.

— Я знаю… я видел… я рад, что ты навестил меня.

Гермес вздохнул спокойнее. Что ни говори, а минута была торжественней некуда.

— Я оказываю услуги бессмертным, — сказал он. — Например, общаюсь с людьми, когда необходимо. Остальные это не очень любят. Я имею в виду, в прямом контакте.

Сидящий, кажется, внимал.

— Вообще я в пантеоне самый откровенный, — продолжил Гермес, не моргнув. — Мне не за что бороться, как и Гефесту. Мы нужны, вот и все. Но Гефест никогда не сдвинется с места. Так что один я могу дать тебе совершенно бескорыстный совет, который так кстати в момент начального недоумения.

— Давай, — сказал собеседник.

— Прежде всего ты должен однозначно избрать пантеон отца нашего Зевса. Это главный совет. Если, конечно, ты не желаешь стать богом-одиночкой.

Гермес выдержал паузу.

— Одинокие боги тоже есть. Но недолго.

— Ты еще трезвее прочих… — заметил новичок.

Гермес взмахнул жезлом: трещина в скале исчезла.