Виктор Прудников - Гроза панцерваффе

• Название: Гроза панцерваффе
• Автор: Виктор Прудников
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24362-4

Простой русский мужик. Настоящий полководец. Герой войны. Все эти слова сказаны не о разных людях. Эти слова о Человеке с большой буквы, о знаменитом танковом генерале, впоследствии маршале, Михаиле Ефимовиче Катукове.

Возглавляемая им 4-я танковая бригада позднее стала ядром знаменитой 1-й гвардейской танковой армии, которая прославилась в сражениях под Москвой, на Курской дуге, на Украине, в Польше и, наконец, на территории самой Германии. Танкисты Катукова громили вражеские войска генералов Гудериана, Манштейна и Гота, завершив свой славный путь в самом сердце Третьего рейха — под Берлином.

Книга Виктора Прудникова представляет собой исследование жизни и деятельности этого видного советского военачальника и показывает влияние такой незаурядной личности на ход истории.

---

Однако следует сказать, что бои на Скирмановском выступе стали для танкистов Катукова первыми наступательными боями. Противник не удержал позиции, был выбит и понес значительный урон. Только под Скирмановом и Козловом немцы потеряли 34 танка, 25 противотанковых орудий, 8 тягачей, 26 минометов и 5 тяжелых орудий. Бригада не только выполнила приказ командования, но и осуществила невероятно трудную задачу: помешала противнику нанести удар во фланг 16-й армии. В ходе боев, по сути дела, обескровлена 10-я танковая дивизия немцев; дивизия СС «Рейх», пытавшаяся прорваться из Рузы в район Скирманова, тоже понесла потери. Срывались планы гитлеровского командования приблизиться к Москве.

Отдыхать гвардейцам Катукова так и не пришлось. Фронт диктует свои условия. Гитлер торопил группу армий «Центр» с захватом Москвы. 15 ноября он отдал приказ о новом «генеральном» наступлении. На этот раз немецко-фашистское командование наметило нанести основные удары по флангам Западного фронта с целью обойти Москву с северо-запада и юго-востока. Ударная группа армии «Центр» — 51 дивизия, в том числе 31 пехотная, 13 танковых и 7 моторизованных — обладала огромной пробивной силой, и сдерживать ее приходилось в тяжелых боях.

На Клинском направлении противник бросил огромные массы танков и оттеснил войска 30-й армии к Волге южнее Калинина. 16 ноября 1941 года начала наступление 4-я танковая армия Гепнера.

Удар пришелся на стык 316-й стрелковой дивизии Ивана Панфилова и кавалерийской группы Льва Доватора. Основные силы противника шли вдоль Волоколамского шоссе, которое прикрывала 1-я гвардейская танковая бригада.

Разгорелись ожесточенные бои. Катуков видел, что немцы задались целью любой ценой овладеть Ново-Петровским, чтобы выйти в тыл нашим войскам. Севернее Волоколамского шоссе они уже заняли несколько населенных пунктов, выбив оттуда части 316-й стрелковой дивизии.

Положение у Панфилова сложилось тяжелое, помочь ему мог только Катуков. Михаил Ефимович, не медля ни минуты, направил в район станции Матренино две роты мотострелков и взвод танков под командованием старшего лейтенанта Бурды. Совместными усилиями стрелковых частей Панфилова, конников Доватора и танкистов Катукова удалось восстановить положение на линии фронта, но ненадолго.

17 ноября противник бросил в бой до двух пехотных полков с танками и занял села Матренино, Язвище и Горюны. Пробивая путь мотострелкам, группа Бурды сама оказалась в окружении, танки подрывались на минах, попадали под огонь противотанковых орудий. Выходить пришлось ночью через Горюны. В результате атаки ни одной целой машины не осталось в строю. И все же командиру удалось вывести своих танкистов из окружения, и они присоединились к основным силам бригады. Последующие дни были еще более тяжелыми и напряженными. По приказу штаба армии приходилось распылять силы, передавать отдельные группы танков то Доватору, то Панфилову, а на главном направлении удара, по данным разведки, немцы сосредоточили до 200 танков.

Просить помощи у Рокоссовского Катуков не решался, понимая, что резервы у него давно исчерпаны. Но командарм сам догадался прислать подкрепление — батальон пограничников во главе с капитаном Самойленко. Это, наверно, все, что он мог дать в эти дни.

Враг наседал, каждая атака дорого ему обходилась, но таяли силы и танковой бригады. Едва было восстановлено положение в районе села Гряды, как на КП появился связной от генерала Панфилова. Иван Васильевич запиской сообщал, что немцы заняли села Шишкино, Ченцы и Лысцово, угрожают его штабу. Просил срочно оказать помощь танками.

На этот раз к Панфилову ушла группа старшего лейтенанта Лавриненко. Она имела в своем составе танки Т-34 и БТ-7. Больше под руками ничего не оказалось.

Прикрывая отход штаба Панфилова, Лавриненко вступил в бой с 18 немецкими танками. Численное превосходство явное, но это не испугало танкиста. В этой дуэли немцы потеряли 7 танков, остальные, не выдержав боя, повернули обратно и скрылись в глубине леса. Но и четыре наши машины остались на колхозном поле в надежде, что службам Дынера удастся их отбуксировать на СПАМ…

Оставив экипаж танка БТ-7 под командованием Шаликова для охраны штаба 316-й стрелковой дивизии, Лавриненко снова ринулся в бой. Став в засаду, он расстрелял еще 7 вражеских машин, задержав немецкую колонну на несколько часов. Тем временем стрелковая дивизия отошла на новые позиции, ее штаб разместился в деревне Гусенево.

Успешно дрались катуковцы и на Волоколамском направлении. В храбрости и мужестве им не уступали пехотинцы Панфилова и конники Доватора. В эти дни стало известно о бессмертном подвиге у разъезда Дубосеково 28 бойцов-панфиловцев во главе с политруком Василием Клочковым, преградивших путь 50 вражеским танкам, рвавшимся по Волоколамскому шоссе к Москве. Почти все они погибли. Позади Москва, отступать некуда!

17 ноября 1941 года 316-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени — за стойкость и мужество, проявленные в боях, а на следующий день преобразована в 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Катуков поздравил своего соседа генерала Панфилова со знаменательным событием. Генералы виделись всего один раз, но суровое военное время сблизило их и породнило. В разговоре по телефону, в коротких записках, передаваемых через связных, Иван Васильевич благодарил за помощь своими «коробочками», приглашал в дивизию на чай. Но новой встрече не суждено было состояться.

18 ноября на фронте разыгрались драматические события, свидетелем которых стал все тот же Дмитрий Лавриненко. Со своей боевой машиной он находился при штабе 8-й гвардейской стрелковой дивизии. Утром фашистские войска при поддержке двух десятков танков начали окружать Гусенево. Кругом рвались снаряды и мины. Весть о танковой атаке противника Панфилов воспринял спокойно, сразу же отправился на КП, чтобы оттуда руководить боем. Рядом разорвалась мина, и генерал, раненный осколком в голову, начал медленно оседать на землю. Не приходя в сознание, Панфилов скончался.

Крик бойца, охранявшего штаб дивизии: «Генерала убили!» — вывел Лавриненко из оцепенения: подбежав к танку, он приказал механику-водителю заводить мотор. «Тридцатьчетверка» рванулась навстречу врагу. Времени на размышление и поиск удобной позиции у Лавриненко не было. С ходу, на большой скорости экипаж открыл огонь. Последовало семь выстрелов, и 7 фашистских танков запылали яркими факелами. Это была месть за генерала Панфилова.

Надо было уходить, но не таков Лавриненко, чтобы пасовать перед врагом. Возбужденный накалом боя, он продолжал вести огонь. Опомнившись, немецкие танкисты увидели, что перед ними — единственная машина, и сосредоточили на ней ураганный огонь. Снаряды отскакивали рикошетом от орудийной башни, потом вдруг раздался оглушительный взрыв — прямое попадание в борт. Погибли механик-водитель Бедный и радист Шаров. Контуженые командир и башенный стрелок Федотов, выбравшись через нижний люк, ушли в сторону леса…

Трагическая весть о гибели генерала Панфилова облетела дивизию, пришла она и в бригаду Катукова. Михаил Ефимович тяжело переживал эту потерю. Война, будь она неладна!

В двадцатых числах ноября 1-я гвардейская танковая бригада прикрывала отход 16-й армии. Враг бросался на Чисмену то с запада, то с севера, иногда его передовые части оказывались в нашем тылу, и тогда все службы — штабные работники, снабженцы, ремонтники брались за оружие.

Сдерживать врага становилось все труднее. Отошли соседи — 8-я гвардейская стрелковая дивизия, 3-й кавалерийский корпус Доватора, только гвардейцы Катукова оставались в Чисмене. Несколько раз немцы пытались окружить бригаду, но она отбивалась из последних сил. Наконец получен приказ штаба 16-й армии отойти в район Ново-Петровского. Этот переход стал тяжелейшим испытанием для танкистов.

«Приказ на отход поступил в разгар боев, — вспоминал комиссар М. Ф. Бойко. — Фашисты, сжимая кольцо окружения, стремились во что бы то ни стало перерезать все пути, связывающие бригаду с внешним миром. К вечеру 16 ноября их танки с десантом автоматчиков перехватили шоссе. Оставалась единственная отдушина — на северо-восток. Но что это за отдушина?

Край непроходимых лесов и болот, пробиваться через дикие места — значит увязнуть в трясинах, захлебнуться в болотах, застрять в лесной чащобе. Все равно гибель! Все равно смерть! Так, по крайней мере, думали фашисты. Поэтому они даже не позаботились выставить более или менее надежный заслон на этом направлении. По-иному смотрел на все это Катуков.

— Путь на северо-восток через леса и топи — наше спасение, фашисты как черт ладана боятся леса, тем более такого, как этот, — говорил он товарищам. — В лесном бою они чувствуют себя не очень уверенно, ориентируются неважно… А нам что? Мы у себя дома. Лес нам не страшен. Наши разведчики давно все его уголки прощупали, обходные тропинки нашли. Продеремся»[43].