Джайлс Кристиан - Кровавый глаз

• Название: Кровавый глаз
• Автор: Джайлс Кристиан
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49964-9

IX век. Эпоха викингов. Время, когда полчища честолюбивых искателей приключений покидали родную Скандинавию и отправлялись за добычей на побережье Европы. Среди них были благородные воины и изгои общества, пираты и великие мореплаватели.

Эти люди несли угрозу благополучию Англии, разоряли и жгли поселения и монастыри. Немногим из вступивших с ними в схватку удавалось остаться в живых. Но подмастерье плотника, попавший в плен к викингам, не просто выжил. Предводитель норвежцев Сигурд Счастливый посчитал, что боги связали воедино нить их судеб, и не только дал юноше имя Ворон, но и принял его в братство викингов, превратил в непревзойденного воина. Именно поэтому Сигурд дает Ворону смертельно опасное поручение.

---

Наконец я оказался перед брусом, на котором висели две свиные туши, несколько куриц, три жаворонка, хлопающих крыльями, и связка мертвых зайцев. У одного из них один глаз был налит кровью, совсем как у меня. Из полумрака дома выходил густой дым, наполненный ароматом трав. Я всмотрелся и разглядел разделанные туши, коптящиеся над очагом. От этого сладостного запаха рот у меня наполнился слюной. Я глубоко вдохнул полной грудью, и тут из клубов дыма на свет вышла огромная фигура.

— У вас есть говядина? — спросил я из-за свиной туши, глядя в глаза великана, похожего на медведя.

Размерами он лишь немногим уступал Свейну Рыжему.

— Кто спрашивает? — последовал ворчливый ответ.

Здоровяк снял с крюка свиную тушу и швырнул ее на деревянную скамью, перепачканную кровью. Затем он оттянул в сторону переднюю ногу свиньи, поднял топорик, с громким стуком опустил его и одним ударом легко отсек ее.

— Меня зовут Озрик, — сказал я, протягивая ему тугой кожаный кошель. — Я пришел за мясом.

Глава пятая

Мясника звали Эостервин, и я с облегчением отметил, что он не спросил, откуда у меня так много денег. Наверное, этот торговец ничуть не отличался от любого другого. Мясник учуял запах денег, решил заполучить их во что бы то ни стало и не собирался рисковать, задавая ненужные вопросы.

— Ты еще никогда не пробовал такой вкусной говядины, парень! — хвастливо заявил Эостервин и подбоченился.

Тем временем Флоки и остальные норвежцы взвалили на плечи туши и собрались возвращаться на корабли.

— Об этом судить моему господину, — осмелился заметить я. — Но все равно спасибо, Эостервин. Да хранит тебя Бог, — громко добавил я, чтобы меня услышали два всадника, только что подъехавшие к нам.

Не показывая, что заметил их, я не спеша перекинул через плечо связку зайцев и направился в сторону холма.

— Дядя, они таращатся нам вслед, — прошептал Глум.

— Судя по виду, воины, — сказал Ингульф.

— Идите как ни в чем не бывало и не оглядывайтесь, — пробормотал Улаф, растягивая в улыбке белоснежную бороду. — А то эти ублюдки еще решат, что приглянулись тебе, приятель.

Всадники медленно тронулись. Они двигались вниз, к тому самому месту, где их тропа, раскисшая от грязи, встречалась с той, по которой шли мы.

— Похоже, мы в полной заднице, — зловеще усмехнулся Флоки Черный. — Теперь нам придется их прирезать.

— Не обращай на них внимания, Флоки, и придержи язык, — бросил я.

— Теперь все зависит от тебя, Озрик, — сказал Глум, и его глаза, синие, как океан, сверкнули огнем.

Обремененные разделанными тушами, мы вшестером медленно двигались по скользкой дорожке, стараясь не оступиться и не упасть. Я заметил, что звон в кузнице прекратился, и вполголоса выругался.

— Ребята, вижу, вы собираетесь устроить еще то пиршество!

Голос всадника, покрытого татуировкой, был громким и уверенным. Он отличался накачанной мускулатурой, его обнаженные руки украшали многочисленные серебряные браслеты. Глум догадался, что разговор шел о мясе, кивнул и похлопал тушу, лежащую на плече.

— К сожалению, никакого пиршества не будет, — сказал я и устало усмехнулся. — Мой господин отправляется в паломничество за море. Надо приготовить припасы для длительного путешествия. Все это мясо мы засолим. Его должно будет хватить нам на многие недели. Пусть Господь сохранит нас и благословит наше убогое судно! — Я улыбнулся. — Эостервин заверил меня, что мы еще никогда не пробовали такой вкусной говядины.

Воин поднял косматые брови и проворчал:

— Эостервин бахвалится, словно король, у которого два члена.

Затем он оглянулся на своего спутника, мужчину в годах. Рукоятка и ножны его меча были украшены драгоценными камнями.

— Что с тобой случилось? — спросил второй всадник, кивая на мой завязанный глаз.

Я остановился, обернулся к ним лицом, а скандинавы тем временем продолжали спускаться вниз.

— От молота отлетела окалина и попала мне в глаз, господин, — сказал я, пожал плечами и потрогал повязку, закрывающую мою особую примету. — Я был подмастерьем у кузнеца, но мне пришлось искать себе новое занятие. Впрочем, не могу сказать, что сожалею об Эофервике, моем прежнем хозяине. Он оказался тем еще сукиным сыном.

— Что ж, должно быть, твой новый господин — достойный христианин, — сказал пожилой мужчина. Он сидел в красивом дорогом седле, распрямив спину и положив руки на луку. — Паломничество — достойное предприятие. Хорошо было бы, если бы все мы обладали стойкостью духа, необходимой для такого дела, и могли бы оставить свои мирские, земные обязанности, — усмехнулся всадник.

— Если и есть на земле человек, которому уготовлено место по правую руку от Господа, то это мой хозяин, который не успокоится до тех пор, пока не найдет то, что ищет, — сказал я, а пожилой всадник вопросительно поднял брови. — Он хочет прожить свою жизнь достойно, мой господин, — добавил я и почтительно склонил голову.

— Так это его корабль причалил к белым скалам? — спросил знатный мужчина, с длинного носа которого срывались капли дождя.

— Да, господин, — ответил я, не видя смысла лгать и еще больше будить подозрительность незнакомцев. — Мы собираемся выходить в море с отливом, если, конечно, ветер будет благоприятный.

— Вы хотите отплыть ночью? — спросил пожилой всадник и поглядел на своего спутника.

— Наш кормчий утверждает, что знает море лучше любого язычника, — с гордостью произнес я, осеняя себя крестом. — Лорд Эльхстан вверяет Всевышнему направлять нас и оберегать от опасностей.

— В таком случае передай своему господину, что мы закроем глаза на налог, который он должен нам заплатить за то, что пристал к нашему берегу. Нельзя брать деньги с благочестивого паломника, отдавшего сердце Господу.

— Благодарю вас, господин. Я передам ему ваши слова. Не сомневаюсь, мой господин помолится за вас в храме, — сказал я и отвесил низкий поклон.

В этот момент маленький нож с резной костяной рукояткой вывалился из-за пазухи и повис на кожаном шнурке. Я как ни в чем не бывало убрал его, развернулся и продолжил путь по тропе, ожидая услышать за спиной лязг мечей, покидающих ножны. Вместо этого послышались щелчок языком, конское ржание. Я понял, что англичане развернули лошадей, и облегченно вздохнул.

— Они вернутся? — спросил Глум, когда я догнал норвежцев.

— Думаю, могут. Будь моя воля, я привязал бы «Змей» к спине Свейна и сказал бы ему, что в открытом море его ждет сама Фрейя, раздвинувшая ноги.

— Ты хорошо постарался, парень, — усмехнулся Улаф. — Сигурд будет доволен.

— Уговори его как можно быстрее выйти в море, — сказал я, гадая, узнали ли всадники языческий нож с костяной рукояткой, покрытой резными изображениями зверей. — Умоляю, — добавил я.

Улаф вопросительно поднял брови, и я догадался, о чем он подумал. Сигурд — не тот человек, которого можно заставить сделать что бы то ни было.

Мы приблизились к Торульфу, дежурившему на скале, с которой открывался вид на маленькую бухту. При нашем появлении он выпрямился и начал пожирать взглядом разделанные туши, лежавшие у нас на плечах.

— Оставьте что-нибудь для меня! — взмолился Торульф, когда мы начали спускаться по узкой скользкой тропе.

На берегу, подальше от дохлого кита, скандинавы собрали дерево и разводили костры для готовки.

— Будь начеку, Торульф, или я посажу тебя на вяленую треску до тех пор, пока у тебя не вырастут плавники и ты не станешь пить морскую воду! — пригрозил Глум. — Мы сейчас не в Гаральд-фьорде. Здешнему народу начхать на слова твоего отца о том, какой ты славный парень и как любишь свою мамочку. Англичане пригвоздят твою шкуру к двери церкви и будут плевать в нее дважды в день.

Эльхстан, увидев меня, отрывисто кивнул и осенил свою грудь крестным знамением. Я понял, что он, конечно же, молился о моем благополучном возвращении.

Мы сложили почти все мясо в тесные трюмы кораблей. Сигурд приказал разжечь костры и пожарить два здоровенных куска красной говядины, испещренной тонкими белыми жилками жира. Дождь не прекращался, но дерево, выброшенное прибоем на берег, было белым, как кость, и совершенно сухим, так что гореть оно должно было хорошо.

Улаф перехватил мой взгляд, почесал косматую бороду и едва заметно кивнул. Я увидел, что он направился к ярлу, и подошел ближе.

— Сигурд, уходим отсюда поскорее, — с непринужденной улыбкой сказал кормчий. — Пусть нас отделит от англичан хоть немного рассола.

— Наши люди промокли и проголодались, Улаф, — возразил предводитель, вытащил из светлой бороды вошь и раздавил ее ногтями больших пальцев. — Мы не уйдем без сытной трапезы. К тому же ветер дует с юга. Я не заставлю их грести против ветра с пустыми желудками.