Анита Брукнер - Очередное важное дело

• Название: Очередное важное дело
• Автор: Анита Брукнер
• Издательство: Росмэн-Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-353-01470-7

Юлиус Герц, семидесяти трех лет, живет замкнуто и одиноко в маленькой лондонской квартире, заполняя дневные часы чтением газет и прогулками по городу. Всю жизнь он старался думать прежде всего о других, а теперь, оставшись один, чувствует, что стал «изгнанником из реальной жизни». Может, любовь поможет ему начать все сначала? Но с красавицей Фанни они не виделись тридцать лет…

Анита Брукнер (р. 1928) известна нашему читателю по роману «Отель „У озера“», который получил Букеровскую премию в 1984 году и стал бестселлером в Англии, а затем и в России. Роман «Очередное важное дело» был номинирован на премию Букера в 2002 году.

---

— Вы хотите сказать, что дадите мне рекомендации, — проговорил Герц старательно-нейтральным тоном.

— Я хочу сказать, что я дам тебе столько, сколько заплатил за этот магазин изначально. Конечно, с тех пор цены поднялись. Это я тоже учел. — Он назвал сумму, которая показалась Герцу нереальной. — Можешь подыскать себе собственную квартиру. Возьми отсюда что захочешь, хотя вряд ли что-то тебе понадобится. По правде говоря, меня всегда немного мучила совесть из-за тебя. Все ведь больше любили твоего брата, не так ли? Что ж, теперь ты можешь наверстать упущенное.

— Я не могу это принять. Такие деньги.

— Можешь и примешь. На них можно купить небольшую, но удобную квартирку. И еще останется. Если распорядишься деньгами с умом, тебе их хватит до конца жизни. Мой племянник поможет тебе их грамотно вложить. Его зовут Саймондс, Бернард Саймондс. Он маклер, кристально честный парень, хотя и чертовски неинтересный. Он будет твоим поверенным. Я с ним свяжусь в ближайшее время. Ему, кстати, достанется квартира на Хиллтоп-роуд.

— Я не могу взять эти деньги, — повторил Герц.

— Все совершенно законно, если тебя это беспокоит. И почему бы не взять их сейчас, вместо того чтобы ждать, пока я умру? — Он поморщился. — Зачем ждать? — сказал он. — У Саймондса была такая же реакция, ему не пришло в голову, что я могу совершить честный поступок. Но я всегда хотел поступать честно. Времена были не те: только это мне и мешало. Я должен был пробиваться зубами и когтями, и не скажу, что мне это было совершенно не по нраву. Только это кончается плохо, Юлиус, помни. Кончается тем, что ты смотришь — а ты уже вполовину меньше, чем был, и поделать ничего нельзя. Пожалуй, в Марбелье мне полегчает, насколько это возможно. На солнце можно меньше думать. И я хочу избавиться от прошлого, жить только настоящим, или тем, что от него осталось.

— Вы вправду так решили? Вам будет одиноко.

— Конечно, я буду одинок. Но есть одиночество, которое так или иначе приходит с возрастом. И с ним ничего нельзя поделать. А там есть своего рода клуб, все из Ирландии, все уже на ладан дышат, но очень неплохо. Это будет похоже на возвращение в школу. Забавно! — Он издал резкий смешок. — Словом, ты теперь в курсе. У тебя есть приблизительно месяц на обустройство. Новый владелец избавится от товара: я дал ему несколько телефончиков. Вроде бы хочет открыть салон-парикмахерскую. Я не стал выяснять его планы. Вообще-то мне все равно. Меня сейчас интересует только место на солнышке на тот срок, что мне остался. Как я уже говорил, возьми отсюда все, что захочешь. Эти два кресла очень неплохие. И вон тот маленький столик. Он принадлежал моей матери. — Глаза его наполнились слезами. — Не огорчай меня, Юлиус. Сделай, как я хочу. Тогда все это будет не зря.

— Не знаю, как вас благодарить, — с удивлением сказал Герц.

— Не стоит. Я ведь не могу забрать все это с собой, верно? — Он вытер глаза. — Наверное, это наша последняя встреча. Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся к Саймондсу. Теперь поймай такси, будь другом. Надо еще вещи собрать.

На улице он казался болезненным и слабым, не похожим на себя. Изменение шло уже полным ходом. «Хиллтоп-роуд», — хором сказали они водителю такси. После этого им показалось естественным обняться, чего они никогда не делали в прежние дни, и естественно было, что Юлиус стоял и махал вслед машине, пока она не скрылась из виду.

Неожиданность заявления Островского, казалось, не оставляла возможности для ответа. Юлиус прошел к своей конторке и тщательно просмотрел счета и фактуры, содержание которых он знал наизусть. Но напрасно: он смотрел на них и ничего не соображал. Его рабочая жизнь, казалось, закончилась. Вот уж чего никак не ожидал, признался он себе. Впрочем, он вообще ничего не ожидал, а получил свободу, свободу, к которой он был нисколько не готов. Да еще и неплохой капитал, хотя нужно будет уточнить у Саймондса, насколько законна эта дарственная. Он схватил телефон и набрал знакомый номер на Хиллтоп-роуд. Никто не отвечал. Следующее, что нужно было сделать — это узнать адрес офиса Саймондса и договориться о встрече. После этого придется искать новое жилье. Все это сулило множество трудностей: ему еще ни разу не доводилось осуществлять свои пожелания в этом отношении. Что в Берлине, что на Хиллтоп-роуд и на Эджвер-роуд — все его дома за него выбирали другие. А дом — это такое волнующее понятие, что он сомневался, сможет ли он ему соответствовать, найти для себя место в мире, где люди осуществляют выбор. Повинуясь импульсу, он повесил на дверь табличку «ЗАКРЫТО» и пошел в квартиру. Он начал привыкать к этому, отстраненно, почти философски: он не смотрел этому конкретному дареному коню в зубы, хотя с ним были связаны неприятные перемены. Островский сказал: возьми что захочешь, но ему не хотелось брать ничего. Он заметил запущенность, на которую, возможно, в другой ситуации не обратил бы внимания. Обои выцвели, окна давно следовало помыть. Он бы взял оба кресла и столик, принадлежавший матери Островского, скорее ради Островского, чем ради себя. В этом была бы некая преемственность. Остальное придется покупать. Мысль о новой кровати, на которой еще никто до него не спал, наполнила его робким удовольствием. Островский говорил, что у него приблизительно месяц. За это время надо будет найти где жить. Еще труднее то, что придется заводить новые привычки, решать, как провести оставшуюся часть жизни. В конце концов, он был в том возрасте, когда большинство мужчин выходит на пенсию, и наверняка все они сталкивались с той же самой пугающей перспективой. Столько свободного времени! Чем же его заполнить?

В восемь часов вечера он снова позвонил на Хиллтоп-роуд, и ему ответил Бернард Саймондс. Так что он существовал на самом деле; добрый знак. И Саймондс его обнадежил. Насчет денег можно не сомневаться: они подарены ему законным образом, и есть документы, которые это подтверждают.

— Невероятная щедрость, вы правы, и почти неслыханная в наши дни. Но он богаче, чем мы могли предполагать. Тут можно говорить о больших деньгах. Я знаю, знаю: к этому надо привыкнуть. На вашем месте я подыскал бы недвижимость, пока цены опять не подскочили. Пожалуйста, свяжитесь со мной, если вам понадобится совет. Мы с вами в одной лодке, вы же знаете. Я платил арендную плату за эту квартиру; теперь я ее владелец. Невероятно.

— Где деньги? — не забыл беспомощно спросить Герц и еще несколько дней потом при воспоминании об этом краснел до ушей.

— В вашем банке. Вся сумма там, не беспокойтесь. Теперь вы захотите их правильно вложить. Между нами, я думаю, вам лучше поторопиться. На Эджвер-роуд будет не слишком-то удобно. Новый хозяин и все такое прочее.

— Но как же магазин? Счета? Товар?

— Этот новый парень нанял целую бухгалтерскую контору. Ликвидаторов, по всей видимости. Но все совершенно законно и честно. Фактически вы свободно можете уехать.

Но он не чувствовал себя свободным. Он чувствовал себя лишенным. Когда стемнело и в маленькой гостиной, которая была его домом, сгустились тени, он почувствовал себя лишенным неотъемлемого права — права работать. Он чувствовал себя осиротевшим, и ему очень не хватало семьи, воображаемой семьи, больше похожей на аудиторию, состоящую из людей, которые приветствуют и одобряют все его действия. У него никогда не было таких людей, и отчасти он знал, что это фантазия, оставшаяся с юности или со времен еще более далекого прошлого, с детства. Он лег спать, но спал прерывисто, без снов, хотя бы даже и неприятных. Он встал, когда еще не было пяти, мечтая скорее выйти из дома, выйти на свежий воздух. Он позавтракал в ночном кафе на углу, затем попытался выработать план действий. В утреннем свете знакомая улица выглядела странно, необитаемо, хотя какие-то неявные признаки жизнедеятельности все же были: владельцы магазинов открывали двери, чтобы разложить товары. У кофе был вкус прощания; у Герца не было аппетита. Когда солнце медленно озарило день, который обещал быть чудесным, он заплатил, обменялся несколькими ничего не значащими фразами с хозяином кафе и вернулся в тот дом, который больше не был его домом. Подняв взгляд от тротуара, который он уже достаточно изучил, Герц с болью отметил, что у магазина припаркован фургон, что дверь уже открыта и что внутри суетятся какие-то люди, и один из них явно роется в его конторке.

— Доброе утро, — сказал добродушный мужчина, по всей видимости главный из них. — Мы решили начать пораньше. Не обращайте на нас внимания. Боюсь, вам больше не придется торговать. Мы собираемся закончить к вечеру. Но нам бы хотелось принять у вас помещение, скажем, через десять дней. Таким образом, у вас есть время уладить свои дела, если вы еще не успели этого сделать. Теперь, с вашего разрешения… — Он торопливо повернулся к своим людям. Разговор был окончен.

Герц снова вышел, снова выпил кофе и подождал, пока откроется дверь ближайшего агента по недвижимости. Девушка, по-видимому секретарша, была еще в пальто и собиралась, кажется, выпить чаю. Герц не стал церемониться.