Витольд Шабловский - Убийца из города абрикосов

• Название: Убийца из города абрикосов
• Автор: Витольд Шабловский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 0130-6545

---

Витольд Шабловский. Убийца из города абрикосов. Репортажи из Турции

В место предисловия

Желто-белый паром кряхтит, сопит, выплевывает в небо облако дыма и отчаливает.

Мы плывем из Европы в Азию. Путешествие занимает минут пятнадцать. На палубе, рядом, — бизнесмены и нищие, женщины в чадрах и девушки в мини, атеисты и имамы, проститутки и дервиши, святые и грешники. Вся Турция на одном пароме.

— Капитаны этих колоссов — современные Хароны, — говорит Тайфун, мой знакомый поэт из Стамбула. — Почему? Потому что путешествие через пролив Босфор прекрасно и тревожно. Как смерть.

На самом деле Хароны — бесстрастные профессионалы. Иначе нельзя. Босфор очень узок, в некоторых местах шириной всего несколько сот метров, при этом ежедневно здесь проплывают тысячи кораблей и лодок. Необходимость маневрировать в таких водах, а затем подвести паром — с точностью до сантиметра — к небольшой пристани не оставляет места ни романтизму, ни греческой мифологии.

Разве что ты пассажир. Тогда — пожалуйста. Когда заходит солнце и над городом разносятся голоса тысяч муэдзинов, славящих Аллаха, тогда стихают разговоры, а люди впадают в меланхолическое и метафизическое настроение. Я часто пользуюсь моментом и спрашиваю попутчиков-турок: как вам живется с этим проливом? Каково это — каждый день пересекать границу между континентами?

Они пожимают плечами. Не понимают. Пролив как пролив.

Только поэт Тайфун не удивляется вопросу.

— Во мне самом есть такой пролив, — говорит он и бросает большой кусок булки преследующим паром чайкам. — В жизни каждого турка сотни раз на дню сталкиваются традиция и современность. Шляпа и чарчаф. Мечеть и дискотека. Евросоюз и неприятие Евросоюза.

Тайфун попадает в десятку. Невидимый глазу пролив проходит через всю Турцию. По утрам мои приятельницы-турчанки пьют эспрессо со своими возлюбленными, едят круассаны и беседуют о мировой литературе. А после обеда надевают платки и отправляются в гости к бабушкам на чашечку кофе по-турецки.

Мои приятели-турки пьют пиво и ходят на дискотеки. Но стоит им слегка перебрать, как они запевают песни двухсотлетней давности. Ведут себя так, будто им не страшен ни Аллах, ни Магомет, но в Рамазан строго соблюдают пост, а стоит их сыновьям подрасти, готовятся к обрезанию.

Я сам на консервативном Востоке видел имамов, вешающих возле мечетей флаги Евросоюза. В магазинах одежды для консервативных турчанок продается сексуальное нижнее белье. «Раз уж женщине приходится закрывать лицо днем, — объясняет мне продавец, — ей только сильнее хочется нравиться мужу по вечерам».

У жизни на границе есть свои плюсы. Турки находчивы, быстро учат языки, умеют мгновенно расположить к себе человека из любого уголка земного шара. Хотя худшее геополитическое положение вряд ли можно себе представить, ведь Турция граничит с неспокойными Сирией, Ираном и Ираком; в то же время это часть Ближнего Востока, Кавказа и Балкан — турки умеют ладить со всеми.

Но за жизнь на границе приходится и платить. Запад считает турок фанатиками. Восток — прислужниками Запада. Аль-Каида устраивает на берегах Босфора теракты, а Европейский союз вот уже полвека не спешит принять Турцию в свои ряды. Слишком уж она большая и чуждая по культуре.

Наш паром достиг середины пролива. Мы смотрим издалека на два моста, соединяющие берега Босфора. Поэт Тайфун смотрит то на европейский, то на азиатский берег. Наконец вздыхает:

— Каждый турок — это такой мост.

Это из любви к тебе, сестра

1. Хатидже прикрывает рукой рот, словно боится, что из нее посыплются слова. Она не хочет говорить. Она никогда ни с кем об этом не говорила. И не собиралась.

Я убеждаю ее, что ей ничего не грозит.

Но дело не в страхе. Хатидже попросту не знает, как рассказывать о том, что ей довелось пережить.

Как рассказать об отце? Во всем мире отцы любят своих дочерей.

Отец Хатидже хотел ее убить.

Как рассказать о матери? Мать должна защитить дочь собственным телом.

А мать Хатидже кричала мужу: «Когда ты наконец убьешь эту шлюху?!»

Как рассказать о брате, который пришел в ее дом с ножом?

О сестре, с которой с малых лет они спали в одной кровати и которая не захотела ее предостеречь?

Если бы муж Хатидже, Ахмет, не был сильным человеком, ее бы уже не было в живых.

Мы встречаемся в их доме. Уславливаемся, что, если они не в состоянии будут говорить, я не стану настаивать.

Хатидже встречает меня в шароварах с восточным узором. На голове у нее платок, плотно прикрывающий волосы. У Ахмета пышные усы, на нем фланелевая рубашка в клетку. Обоим по двадцать два года. Они вместе пять лет. Об их браке, как и почти обо всех браках в деревне, заранее договорились родители. Но они очень счастливы.

Всей мебели у них в квартире — два стула, топчан да ковер на стене. На большее они пока не заработали. Детей нет. Они живут возле рынка, где можно купить фисташки, арбузы, сыр и хлеб. Ахмет там работает, продает мед. У них есть друзья. Они начали новую жизнь.

Старая жизнь закончилась четыре года назад, когда Ахмет пошел в армию. Хатидже должна была на это время переселиться к его тете. Тетя — вдова, живет с сыном, казалось бы, лучше не придумаешь. Женщина на востоке Турции не должна жить одна. Это аморально.

Проблема была в том, что на следующий день после отъезда Ахмета в дверь Хатидже постучал второй сын тети, Абдулла. Он не должен был этого делать. Хатидже велела ему уходить.

Он ушел, но через день вернулся. Дергал дверную ручку, орал:

— Открой, не то убью!

Хатидже будто остолбенела. Она не знала, как быть. Кричать? Абдулла сделает вид, что не понимает, о чем речь. Он никогда не признается. Сказать тете? Всевышний Аллах! Да кто ж поверит женщине?!

Хатидже изо всех сил держала дверь, и Абдулла сдался. Но на следующий день решил отомстить.

2. Диярбакыр сверху похож на блин с вздувшимися пузырьками воздуха. Кое-где виднеются темно-коричневые комочки. Когда самолет снижается, я вижу, что это камни, разбросанные так, точно они выросли из-под земли.

По краям этой равнины протянулись голубые нити Тигра и Евфрата, служивших некогда границами Месопотамии. Здесь зародилась первая цивилизация. Здесь в давние времена искали следы библейского Эдема. Совсем рядом появились на свет патриархи: Авраам и Ной.

Проблема, о которой пойдет речь, наверняка существовала уже в те времена.

Въезд в город — в стене из черного кирпича. Ее построили византийцы больше 1000 лет назад. Если верить путеводителю, то это вторая, после китайской, самая важная стена в мире. Сюда должны бы приезжать тысячи туристов. Но не приезжают. У Диярбакыра дурная слава. Это столица страны, которой нет, — Курдистана. Страны людей, готовых с оружием в руках бороться за ее появление на карте.

Еще несколько лет назад большой бизнес обходил этот город стороной. Но с тех пор как курды перестали подкладывать бомбы, а армия — обстреливать близлежащие села, предприимчивые бизнесмены добрались и сюда. В городе миллион жителей. Главной пешеходной улицы не постыдился бы ни один европейский город. Современные магазины, дорогие рестораны. С каждым месяцем их становится все больше — демон потребления обосновался в Диярбакыре навсегда.

И только пожилые мужчины с бородами патриархов не принимают в этом участия. Они сидят в тени деревьев возле мечетей и сетуют. Они не любят телевидения, мобильных телефонов, джинсов, коротких юбок, школ и газет. Не любят ничего, что вносит сумятицу в их размеренную жизнь. И ничего, что подвергает сомнению их извечные принципы.

3. Каждый год на востоке Турции находят убитыми несколько десятков молодых девушек. Многие погибают при невыясненных или странных обстоятельствах. Это жертвы убийств в защиту чести семьи — традиции, которая велит родственникам убивать женщин, запятнавших честь рода.

Айше Гёккан, журналистка курдского телевидения, пишет книгу об убийствах чести:

— Здесь культура основана на доминировании мужчин. За любой попыткой сопротивления неминуемо следует расплата.

Айше Фиген Зейбек представляет организацию «Камер», борющуюся с насилием в семьях:

— Этой неписаной традиции несколько тысяч лег. Границы ее размыты. Порой прощается даже супружеская измена. При этом можно умереть за одно лишь желание носить джинсы.

— Что-что?

— Погибают девушки, которые хотят быть независимыми. В последние годы нужда заставила немало семей перебраться из деревень в Диярбакыр. Для многих это как перенестись из Средневековья в современность. Сильнейший шок прежде всего для молодых девушек.

— Почему?

— Они оказываются в центре глобальной деревни. Мобильные телефоны, Интернет, MTV. Они видят ровесниц, которым позволено выходить из дома без сопровождения мужчины. Которые могут красиво одеваться, а не ходить замотанными в платок и носить шаровары. Которые могут встречаться с парнями до свадьбы. И вчерашние селянки хотят жить, как они.