Джоконда Белли - Воскрешение королевы

• Название: Воскрешение королевы
• Автор: Джоконда Белли
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008

Мадрид шестидесятых годов двадцатого века… Юная воспитанница монастыря сирота Лусия знакомится с профессором университета Мануэлем, который обещает рассказать ей потрясающую историю любви Хуаны Безумной — испанской королевы жившей в шестнадцатом веке. Но для того, чтобы постичь эту историю, Лусия, по его словам, должна перевоплотиться в Хуану — надеть старинное платье, вжиться в образ неистовой в своей страсти королевы. Лусия соглашается, не подозревая о роковых последствиях странного перевоплощения.

---

— Ты ревновала?

— Пожалуй, да. Злилась, что я такая маленькая. Когда они разговаривали в кабинете, я пряталась в соседней комнате и подслушивала, чтобы, если они начнут целоваться, наябедничать отцу, но все разговоры были только о перестройке дома. Но все равно я точно знаю, что маме архитектор тоже нравился. Она наряжалась перед его приходом, и у нее так блестели глаза. А почему ты спрашиваешь?

— Я никогда не говорил о таких вещах с девушкой твоего возраста. Сам я почти не помню, как был подростком, и, когда мне говорят, что Хуана Безумная влюбилась в Филиппа шестнадцати лет от роду, я спрашиваю себя: а возможно ли по-настоящему полюбить в столь юном возрасте?

— А почему бы и нет? В те времена женились очень рано. И далеко не всегда по расчету.

Мануэль усмехнулся, подлил мне вина и закурил сигарету.

— Скажи, когда будешь готова, и мы продолжим. Сегодня я расскажу тебе о встрече Хуаны и Филиппа. Насколько я помню, мы остановились на крестинах дочки Жана де Берга из Берген-оп-Зоома.

— Ничего себе название.

Путь в Берген-оп-Зоом лежал через чистые и многолюдные фламандские города; аккуратные прямоугольные дома со стрельчатыми крышами, как на картинках в молитвеннике, который Мария Бургундская преподнесла моей матери. Крыши сараев и коровников были покрыты густой соломой с подстриженными краями. В полях, на мельницах, в лавках — повсюду суетились люди. Зажиточные фламандские селения разительно отличались от нищих кастильских деревень. Семейство Жана де Берга встретило нас на удивление сердечно, меня вместе с фрейлинами разместили в уютных покоях, завешанных дорогими гобеленами. После долгого путешествия по морю я смогла как следует отдохнуть, чтобы с честью встретить испытания, ожидавшие меня впереди.

Мы провели в Бергене около недели, а девятнадцатого сентября уже были в Антверпене. В каждом селении народ собирался вдоль дороги посмотреть на нашу кавалькаду. Мы с фрейлинами передвигались верхом, в испанских седлах. Наши дорожные наряды дополняли золотистые мантильи. Впереди скакали горнисты и герольды, торжественно возвещавшие о нашем приближении, за нами следовали хуглары, шуты и глотатели огня. Пусть вся Фландрия увидит, что за невеста у эрцгерцога Филиппа. Местные простолюдины, широкоплечие, с красными обветренными лицами, громко приветствовали нас на непонятном языке. Фламандцы в большинстве своем показались мне веселыми и добродушными. Мужчины и женщины держались друг с другом весьма свободно, без тени кастильской чопорности. Девушки танцевали с бубнами, высоко поднимая юбки. Завсегдатаи таверн глазели на нас из окон, поднимая кружки в знак приветствия. Мой духовник дон Луис де Осорио приходил в ужас от подобных вольностей, чем немало веселил моих фрейлин. Он беспрестанно крестился, то и дело поглядывая на меня, словно призывая в свидетельницы царившего вокруг разврата. Ну а мне, сказать по правде, нравился витавший над Фландрией дух свободы. Местная знать наперебой спешила выразить мне свое почтение, и, хотя мы не знали тонкостей бургундского этикета, никто и не думал смотреть на нас косо. Мне определенно повезло с будущими подданными. В те дни я была по-настоящему счастлива. Все вокруг любили меня, восхищались мной, мечтали увидеть своей властительницей. Чем больше я узнавала Фландрию, чем чаще слышала завистливый шепоток на латыни о том, как мне повезло стать невестой такого красавца, благородного принца и прекрасного наездника, тем быстрее покидала меня тоска по отчизне и родным, тем прочнее становилась уверенность, что впереди меня ждет только хорошее.

Но наступили холода. Я свалилась в тяжелой лихорадке. Куда сильнее хвори меня терзал страх, что промедление на пути к жениху бросит тень на репутацию Испании. Моя тревога усилилась, когда я узнала о детстве своего нареченного.

Филипп был совсем мал, когда взбесившаяся лошадь затоптала на охоте его мать; воспитатели мальчика с ранних лет внушали ему любовь ко всему французскому. Пока юный эрцгерцог прожигал жизнь в бесконечных пирах, празднествах и увеселениях, за него правили придворные. Когда Филипп повзрослел, отец предпринял запоздалую попытку оградить его от дурного влияния. Он отправил сына в Линдау посмотреть, как заседают немецкие генеральные штаты, оттого Филипп и не смог встретить меня в порту. Впрочем, тогда я об этом не знала. Лихорадка поумерила мои восторги по поводу фламандского гостеприимства и впервые заставила с грустью вспомнить о родине. Мою тоску усугубила внезапная кончина дона Луиса де Осорио и тревожные новости из Арнемюйдена о судьбе армады, которой предстояло доставить в Испанию принцессу Маргариту. Брошенные на произвол судьбы, солдаты и матросы страдали от голода, холода и болезней. Среди них начался мор. Изнывая от беспокойства, я продиктовала дону Фабрике письмо к жениху, умоляя его поскорее приехать ко мне в Льер, где я нашла приют в монастыре. Аббатиса Мария де Суассон, близкая подруга Марии Бургундской, оказала нам теплый прием.

Филипп прибыл в ночь на двенадцатое октября, мокрый и грязный, измученный четырехдневной скачкой без сна и отдыха. Аббатиса велела разжечь огонь в каминном зале, чтобы эрцгерцог как следует согрелся, и накрыть на стол. Весть о приезде Филиппа переполошила весь монастырь. Присутствие мужчины не на шутку взволновало монахинь, пробудив в них давно уснувшие воспоминания и запретные желания. В суматохе фрейлины даже не успели как следует меня причесать.

К счастью, я уже выздоравливала. Долгожданная встреча с Филиппом и царившее вокруг возбуждение окончательно прогнали мою тоску. Я твердо решила не показывать жениху своего волнения. Пусть он увидит меня спокойной и довольной. Я выбрала изящное, но скромное платье цвета граната с квадратным вырезом и широкими рукавами. Волосы я оставила распущенными, а на грудь приколола подаренный матерью рубин. Я не стала надевать под юбку обручи, позволив бархатным складкам свободно спускаться вдоль бедер. Фрейлины смотрели на меня с завистливым восхищением. Казалось, они ждут заветной встречи еще сильнее, чем я. Я же никак не могла решить, радоваться мне или тревожиться. Одному Богу было ведомо, что произойдет со мной через несколько часов. Если я не смогу полюбить Филиппа, впереди меня ждут годы, полные страданий. Про себя я страстно молилась о том, чтобы этот мужчина оказался мне по сердцу. Заметив мое волнение, Беатрис де Бобадилья достала заветный флакон, подарок Латинянки. «Не забудьте подлить его будущему супругу», — сказала она с лукавой улыбкой. Спрятав его на груди, я в сопровождении аббатисы, Беатрис, дона Фабрике и Марии Бургундской направилась в зал, где меня поджидал эрцгерцог.

В монастырском коридоре было холодно и темно, лишь луна несмело заглядывала в окна, вычерчивая на фоне темного неба дрожащие на ветру ветви сосен. Я поплотнее запахнула на груди накидку и, замерзшая, испуганная, впервые предстала перед Филиппом.

Замешкавшись на пороге, я утонула в его синих глазах. Мой жених улыбался, протягивая ко мне руки. Филипп был выше меня, стройный и светловолосый. Я поняла, что он ждал нашей встречи так же, как и я, так же, как и я, сходил с ума от тревоги и надежды. Словно между нами накинули подвесной мост. Хотя мы оба готовились покориться судьбе при любом исходе, одна мысль о том, что будущий супруг не внушает мне отвращения, привела меня в восторг, и Филипп, судя по всему, чувствовал нечто похожее. Рабы обстоятельств, мы без слов внушали друг другу уверенность, что сумеем правильно распорядиться свободой, которую даст нам брак. Наверное, это и была любовь с первого взгляда. Вспомнив о приличиях, я хотела поклониться, но эрцгерцог удержал меня, подал мне руку, отвел на другой конец зала подальше от свиты и усадил в кресло у огня. Мне понравилась его манера держаться, спокойная уверенность, которой мне явно не хватало. Филипп любезно, но твердо попросил аббатису и остальных удалиться и оставить нас наедине, ведь тем, кому предстоит прожить вместе целую жизнь, нужно привыкнуть друг к другу. Злость на жениха, бросившего меня одну в порту, сменилась облегчением и радостью, от которой хотелось и плакать и смеяться. Я закрыла лицо руками, не в силах справиться с чувствами. Встревоженный Филипп наклонился ко мне, и я поспешила взять себя в руки. Я слишком устала за последние дни и не смела поверить, что все обернулось к лучшему. Эрцгерцог вытер мне слезы своим платком, осторожно обнял меня и коснулся губами моей щеки. Я робко ответила, и он страстно впился в мои губы. От долгого поцелуя с привкусом солода меня бросило в жар.

Я отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. Глаза Филиппа были похожи на две синих луны. Я коснулась его щеки: она пылала. Не говоря ни слова, эрцгерцог схватил мою руку и положил ее себе в низ живота, под синий камзол. Я не имела ни малейшего понятия о строении мужского тела, и то, что нащупали мои пальцы, показалось мне чем-то вроде тугих спелых виноградин. Филипп поглаживал мои ключицы, потом внезапно скользнул языком по шее, оставляя на коже влажный след, и легонько прикусил мне грудь у выреза платья. Мысль о том, что он может найти флакон, привела меня в ужас. Высвободив руку, я мягко отстранила Филиппа.