Розалинда Лейкер - Венецианская маска. Книга 2

• Название: Венецианская маска. Книга 2
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-88590-040-X

Венецианская республика, конец XVIII века. В центре событий романа — судьбы двух юных девушек, воспитывавшихся в приюте, где готовят оперных певиц. Выйдя замуж за юношей из враждующих венецианских семей, героини оказываются в самой гуще волнующих событий, полных насилия и страстей. Ценою неимоверных усилий они преодолевают немыслимые препятствия, встающие на их пути.

---

После того как все завершилось, самый главный из гондольеров дома Торризи поспешил к ней, чтобы сопроводить к гондоле и отвести ее на новое местожительство. Не оглядываясь, она стала спускаться вместе с ним к гондоле. Ей было известно, что в течение часа или двух и этот дворец, равно как и все остальные, принадлежавшие Торризи, будут заперты и опечатаны до тех пор, пока не решится судьба их самих и всего, что было в их стенах. То же ожидало и их загородную виллу, в которой они с Доменико провели столько счастливых дней и часов. Взгляд Мариэтты был устремлен вперед. У нее теперь оставалась двуединая задача: первое — вырастить и дать все, что можно Елизавете, и добиться если не реабилитации, то хотя бы смягчения приговора для Доменико. А конечной ее целью было доказать его невиновность.

Адрианна вместе с Леонардо задали ее. Едва ступив на порог, Мариэтта сразу же почувствовала, как постарались они, чтобы ей было хорошо здесь. Отведенная ей комната оказалась достаточно просторной, и там вполне помещался клавесин. Кухня, размещавшаяся прежде на первом этаже, была оборудована в комнате, где происходили роды: она сейчас ничем не напоминала прежнее помещение — новые панели стен, новая большая удобная плита; потолок сиял свежей побелкой. Мариэтта поняла, что они стали готовиться к сегодняшнему дню загодя, едва начался процесс над Доменико.

Буквально в первые полчаса пребывания здесь Мариэтты появилась снедаемая чувством вины и стыда за своего супруга Элена.

— Это я довела тебя до этого, Мариэтта! Я ничего не сумела сделать для Доменико, а теперь точно знаю, что все это происходило буквально у меня под носом.

— Тебе незачем корить себя, Элена. И Доменико, и мне прекрасно известно, сколько сил ты положила, чтобы этого не было, и мы оба очень благодарны тебе.

— Как же вы все поместитесь здесь? — Элена в изумлении обвела взором комнату. Она успела так привыкнуть к огромным помещениям дворца, что эта квартира, по мнению Мариэтты, очень просторная, казалась ей даже меньше, чем тогда, когда их застали роды. Потом, завидев открытую дверь в соседнюю комнату, она помимо своей воли устремилась туда, но вдруг остановилась, увидев спящую в кроватке Елизавету.

Мариэтта подошла к ней и обняла.

— Если хочешь, сходи к ней.

Элена покачала головой и закрыла дверь.

— Нет, — сказала она, стараясь побороть отчаяние, приложив руку к горлу. — Это твой ребенок. Любовь к ней не лишит меня рассудка.

— Мне никогда бы этого не выдержать. У меня нет твоей силы воли.

Элена сокрушенно улыбнулась.

— Силы воли, говоришь? Да нет, это просто-напросто трусость, вот что это такое. Я уже не в силах переносить боль. А теперь, наверное, стану навещать тебя только тогда, когда Елизавета будет спать.

— Адрианна пообещала мне, что ее няня присмотрит и за Елизаветой вместе с ее детьми, если мне понадобится на часок-другой выйти куда-нибудь. Так что, если мы с тобой когда-нибудь оденем наши бау-ты, то вполне сможем предпринять небольшую прогулку.

— Ага, давай! Помнишь, я тебе все время твердила, что хочу показать дом, где жила вместе с бабушкой Лючией, в нем и родилась? У нас ведь так и не было случая.

И они договорились, что непременно сходят туда, как только у Мариэтты выдастся свободный часок. А сейчас ей было необходимо встретиться с одним человеком, который обещал ей похлопотать о разрешении на свидание с Доменико. До сих пор получать письма ему не разрешалось, поскольку власти опасались, что он исхитрится посылать какие-нибудь шифрованные директивы тем, кто сотрудничал с ним и находится на свободе. Мариэтта догадывалась, что среди его соратников немало людей благородного происхождения, но после того как он был опозорен, судим и приговорен к пожизненному заключению, они из соображений конспирации хранили молчание и вообще старались ничем себя не выдать, чтобы их не постигла та же участь.

Как она и опасалась, дож на ее просьбу о свидании ответил отказом. Она попыталась встретиться с его женой, не раз бывавшей ее гостьей в палаццо Торризи, но и на этот раз Мариэтту ждало разочарование — та даже отказалась принять ее. Несколько друзей Доменико, в прежние времена готовые ради нее на все, теперь, после этого судилища, круто изменили свое отношение к ней.

Ей разрешили отправить Доменико кое-что из мебели, поскольку заключенный имел право сам обставлять свою камеру. У него появились столик из розового дерева, кресло, ореховый книжный шкаф, полный книг, два персидских ковра, умывальник, облицованный деревом, очень удобная кровать, прекрасное белье, теплые покрывала. Одежда хранилась в комоде. Доменико позволялось иметь в камере вино и любую еду, которую ему передадут. Хоть и не было разрешено писать письма, Мариэтта снабдила его в избытке письменными принадлежностями, бумагой и даже свечами.

Она не жалела денег на то, чтобы Доменико жил в человеческих условиях, но, когда пришло время платить за все, она поняла, что деньги, оставшиеся в ее распоряжении, скоро кончатся. В свое время Мариэтта настояла на том, чтобы платить Леонардо за квартиру, хотя и очень скромную сумму, но ее следовало выплачивать регулярно. Сомнений не возникало, что любая вещь из ее драгоценностей обеспечивала и ей, и Елизавете безбедную жизнь на протяжении длительного времени, но Мариэтта не спешила расставаться с ними, поскольку деньги могли ей понадобиться и на то, чтобы помочь при организации побега Доменико, если это станет возможным. Случалось, что с этого чердака некоторые ухитрялись бежать. Рассказывали о некоем синьоре по фамилии Казанова, который сбежал, выбравшись на крышу Дворца дожей. И тогда деньги дали бы им всем возможность благополучно скрыться из Венеции. Она уже написала братьям Доменико о том, что произошло, и хотя в данный момент они мало чем могли помочь, она нисколько не сомневалась, что в будущем, если такая необходимость возникнет, несомненно, помогут.

Леонардо несказанно удивился, когда Мариэтта обратилась к нему с просьбой дать ей работу. Он прекрасно понимал, что ее светской жизни пришел конец, окончательный и бесповоротный: от нее отвернулись все, за исключением очень немногих наиболее близких друзей. Только вот Оспедале оставалась Оспедале. Разве что в составе совета директоров теперь не было Доменико Торризи. Девушка, когда-то учившаяся и воспитывавшаяся в Оспедале, оставалась таковой на всю оставшуюся жизнь, какие бы невзгоды не терзали ее, хотя теперь уже не было сурового обычая выжигать букву «О» на ногах.

— Я должна зарабатывать себе на жизнь, — объясняла Мариэтта Леонардо. — Я ничего не забыла из того, что когда-то умела — да вы и сами это знаете по той маске, которую вы преподнесли Адрианне. Разве вам не нужна еще пара рук в магазине или мастерской?

— Разумееся, нужна. При том уровне качества, который я поддерживаю, мне всегда нужны рабочие руки, — ответил он, медленно усаживаясь в кресло, — но у меня к вам, Мариэтта, есть одно неплохое деловое предложение. Если бы я не был сейчас так сильно занят, я с удовольствием открыл бы еще один магазинчик рядом с этой квартирой, как собирался прежде. Но теперь я готов предпринять небольшую перестройку и ремонт, если вы согласитесь взять на себя этот магазинчик.

— Конечно, что за вопрос! — воскликнула обрадованная Мариэтта. — А когда вы хотите начать этот ремонт?

— Я завтра сделаю необходимые прикидки, сколько это будет стоить.

Хотя писать и посылать письма Доменико запрещалось, получать их он имел полное право, и Мариэтта писала ему длинные послания, ежедневно добавляя что-то, а потом раз в неделю относила его стражнику, который и передавал ему. Доменико, несомненно, очень обрадуется тому, что она займется масками, это убедит его в том, что она не сидит сложа руки, парализованная жалостью к нему и к себе, а наоборот, старается приспособиться к новым обстоятельствам, как он и надеялся при расставании. Но все, конечно, было не так просто. Мариэтта пережила много нелегких дней, когда беда чуть не сломила ее, но она неустанно повторяла себе, что Доменико приходится намного хуже. У нее ведь остались Елизавета, друзья, и, наконец, просто свобода, дававшая возможность спокойно ходить по улицам Венеции, в то время как он, запертый в четырех стенах на этом ужасном чердаке, в окно своей камеры мог видеть лишь крыши близлежащих домов. Если бы только ей разрешили хотя бы одно свидание — и у него, и у нее сразу же появилась какая-то общая цель, то, чего они могли бы ждать с нетерпением.

Как-то, когда ремонт помещений, которые Леонардо отводил под магазин, был в самом разгаре, Мариэтта и Элена договорились встретиться в галереях площади Сан-Марко. Обе надели бауты, как условились. Женщины пешком бродили по переулкам и площадям той части города, где прошло детство Элены.

— Вон там мое окно! — воскликнула Элена, показывая на одно из окон третьего этажа старого-престарого дома, с потускневшей и местами обвалившейся терракотовой штукатуркой, обнажившей темную кирпичную кладку.