Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Доминат

• Название: Галерея римских императоров. Доминат
• Автор: Александр Кравчук
• Издательство: Астрель, У-Фактория
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9757-0536-5, 978-5-271-34252-3

Книга крупнейшего польского ученого, знатока античности и писателя Александра Кравчука является продолжением знаменитой «Галереи римских императоров. Принципат». Доминат стал следующим этапом постепенной трансформации Римской республики в монархию с неограниченной властью императора. Данная книга содержит портреты императоров, правивших в эпоху Домината, то есть в промежутке между 235 и 476 гг. и позволит глубже узнать историю Рима, приоткрыть завесу тайн и интриг, царивших при императорском дворе.

---

Следующую остановку Галл сделал в Адрианополе. Ходили слухи, что тамошние гарнизоны пытались предостеречь его, чтобы не ехал дальше, но никто уже не мог получить к правителю прямого доступа. Ему пришлось поспешить и, взяв с собой только нескольких придворных, пересесть на обычные почтовые повозки. Через Сердику и Наисус, а потом вдоль Дуная и Дравы Галл доехал до Poetovio (сейчас Птуй). Здесь два новых курьера Констанция попросили его снять пурпур и облачиться в обычную тунику, по-прежнему заверяя, что ничего плохого с ним не случится, и, несмотря на глубокую ночь, заставили его двинуться дальше.

В итоге недавний повелитель стран Римского Востока оказался в тюрьме на маленьком островке неподалеку от города Пола; нынешняя Пула, почти у самой оконечности полуострова Истрия. Как раз там почти тридцать лет назад погиб Крисп по приказу Константина Великого, своего отца.

Трое полномочных представителей императора выпытывали у Галла, чем он руководствовался, начиная процессы. Тот, бледный от ужаса, валил все на жену, чем подписал себе смертный приговор, так как император увидел в этом трусливую попытку оскорбить память своей недавно скончавшейся сестры. Галлу отрубили голову, как самому заурядному разбойнику. Ему не было и тридцати в момент столь бесславной кончины в конце 354 г.

В роду Константина осталось всего двое мужчин: император Констанций II и Юлиан, единокровный брат Галла, двадцати с небольшим лет.

БУНТ СИЛЬВАНА

Летом 355 г. цезарь из Италии отправился в поход за Альпы, чтобы усмирить алеманнов, которые продолжали, переправившись через большие пограничные реки, совершать опустошительные рейды в глубь римских провинций. Хуже всего дело обстояло в Рении, куда входили части нынешней Швейцарии и Южной Германии. Посланный вперед начальник кавалерии Арбицион сумел победить алеманнов в битве недалеко от озера Venetus, которое сейчас зовется Боденским. Узнав об этом, Констанций счел кампанию завершенной и с триумфом вернулся в Медиолан.

Еще до похода в Рению начальник пеших войск Сильван — франк по происхождению — отправился в Галлию по приказу императора. Человек этот пользовался огромным доверием цезаря, так как именно он, перейдя четыре года назад на сторону Констанция под Мурсой, в большой степени предопределил победу в битве с самозванцем Магненцием. Сильван отлично ориентировался в ситуации в своей родной Галлии и имел репутацию дельного и энергичного офицера, поэтому выбор его кандидатуры представлялся удачным со всех точек зрения. А влиятельный командир кавалерии Арбицион, вероятно, поддерживал идею о назначении Сильвана в Галлию, но делал это из сугубо личных соображений, стремясь избавиться от опасного конкурента в императорском окружении.

А положение в Галлии было хуже некуда. Германцы доходили до сердца тамошних провинций — территорий между Луарой и Сеной. Прибыв в Августодунум, Сильван организовал отряд из вооруженных местных жителей, основу которого составили ветераны-поселенцы, и пробрался лесными дорогами к Автесидуруму (нынешнему Осеру). В дальнейшем он, постоянно меняя свою дислокацию, вытеснял варваров, преследуя отдельные отряды и поддерживая сопротивление местного населения. Свою штаб-квартиру он разместил в Конфлюэнтесе, сейчас — Кобленц, при впадении Мозеля в Рейн.

Пока Сильван сражался с германцами у северных рубежей империи, его враги при дворе вовсю интриговали против него и его друзей. Состряпаны были фальшивые письма, в которых он якобы давал понять своим доверенным лицам, что собирается захватить верховную власть. Фальшивки показали императору, который, посоветовавшись с приближенными, решил арестовать адресатов. Это вызвало возмущение офицеров германского происхождения, что только утвердило цезаря в его подозрениях.

По предложению Арбициона в Галлию послали офицера по специальным поручениям (agens in rebus) — Аподемия, который недавно выслужился, позаботившись должным образом о казни Галла. Он вез императорские письма, призывающие Сильвана как можно скорее явиться ко двору. Однако вместо того, чтобы вручить их адресату, Аподемий принялся хватать и мучить людей, имеющих хоть какое-нибудь отношение к подозреваемому.

Тем временем в Медиолане снова подделали письма Сильвана и Малариха, высокопоставленного придворного офицера, тоже франка. Получивший эти послания смотритель оружейных мастерских в Кремоне не помнил, чтобы ему когда бы то ни было приходилось иметь дело с этими сановниками. Поэтому он отослал письма одному из мнимых авторов — Малариху — с просьбой выразиться яснее: «ведь я, человек простой и не шибко образованный, не очень-то понял, что так заумно написано». Маларих созвал своих соплеменников, служащих при дворе, и разоблачил интригу, но фальсификаторам только и нужно было, чтобы франкские офицеры почувствовали себя в опасности и предприняли бы какие-нибудь необдуманные действия.

Правда, учрежденный императором трибунал обнаружил, что письма поддельные, но было уже поздно. Однажды вечером во второй половине августа в медиоланский дворец примчался гонец с грозным известием: Сильван объявил себя цезарем!

Ему пришлось так поступить, ибо выбора не оставалось. Со всех сторон постоянно поступали донесения, как обращается Аподемий с близкими Сильвану людьми, а последний слишком хорошо знал придворные нравы, чтобы понимать, что, по сути, подбираются к нему. А узнав об афере с фальшивками в Медиолане, наместник осознал, как много у него врагов в императорском окружении. Ввиду стольких опасностей Сильван видел единственный выход: бежать к франкам, из которых происходил его отец Бонифаций, служивший потом в армии под командованием Константина Великого. Однако, будучи рожденным в Галлии и получив неплохое образование и воспитание, Сильван — христианин и человек римской культуры — не мог себе представить жизни среди варваров. Об этом же напрямую заявил ему доверенный офицер, тоже франк по происхождению: «Германцы или убьют тебя, или выдадут императору за деньги».

А раз все равно было пропадать, что от римлян, что от франков, оставалось только одно: самому стать цезарем. Риск, конечно, имелся, но были и шансы на успех, так как, несмотря на крах Магненция, сепаратизм в Галлии не умер, а многочисленные солдаты-германцы в его частях, естественно, поддержали бы своего земляка, облаченного в пурпур.

Все решилось буквально в течение нескольких дней в Колонии Агриппине (сейчас — Кельне). Еще 7 августа 355 г. там торжественно справляли тридцать восьмой день рождения Констанция, а уже одиннадцатого числа того же месяца Сильван появился на публике в церемониальном одеянии императора. Поскольку в Колонии не нашлось настоящего пурпура, плащ сшили из кусков красного сукна, позаимствованного из знамен и боевых штандартов.

Известие о кельнском мятеже застало всех врасплох. Император немедленно созвал консисторию; когда началось ее заседание, ночная стража сменилась во второй раз. Настроение было унылое, опасались гражданской войны. В конце концов решили пойти на хитрость: притвориться, что здесь ни о чем не догадываются, и попросту сместить Сильвана. Кто-то посоветовал столь ответственную миссию поручить Урсицину. Сей отличившийся на Востоке военачальник уже год как содержался при дворе, безосновательно обвиненный в мятежных кознях.

Незамедлительно призванный Урсицин той же ночью отправился в Колонию. Он вез с собой весьма учтивое письмо цезаря, предлагающее Сильвану передать командование именно ему, а самому прибыть ко двору. Среди десяти офицеров, сопровождавших Урсицина, был и Аммиан Марцеллин. Вот фрагмент его отчета о том удивительном и опасном путешествии.

«Итак, мы спешили, преодолевая ежедневно солидный отрезок пути, ибо стремились достичь земель, объятых мятежом, прежде, чем известие об узурпации хоть сколько-нибудь распространится. Но как мы ни торопились, молва опережала нас, не иначе как по воздуху. А потому уже при въезде в Колонию мы сразу поняли, что ситуация превосходит наши возможности. К городу со всех сторон подтягивались толпы людей, спешно укрепляя начатое дело; тут же располагались многочисленные войска.

Что же мы могли предпринять при таком положении вещей? Самым разумным казалось, чтобы наш командир действовал в соответствии с волей и намерениями нашего владыки. Следовало притвориться, что мы присоединяемся к Сильвану и поддерживаем его. Ибо только так, якобы соглашаясь с узурпатором, чтобы он не ожидал от нас ничего плохого, и усыпив его бдительность, можно было обмануть его. Воистину трудный план!

Нашего командира приняли милостиво. Правда, его заставили приветствовать гордого носителя пурпура со всеми полагающимися почестями, но ситуация и так требовала склонить голову. Впрочем, к Урсицину относились с положенным выдающемуся человеку и другу уважением. Правитель был для него доступен, часто угощал за своим столом, где оба вели доверительные беседы о важнейших делах. Сильван возмущался: