Дмитрий Леонтьев - Охотники за удачей

• Название: Охотники за удачей
• Автор: Дмитрий Леонтьев
• Издательство: ОбРаз
• Жанр: Современная проза

«Охотники за удачей». Авантюрный роман о криминальных бандформирования начала «лихих девяностых». Противостояние бывшего офицера спецназа и и работника уголовного розыска — личностей сильных, волевых, не умеющих ни отступать, ни сдаваться. Но не только Закон сталкивает их в этой схватке…

---

— Книги не могут ни приказывать, ни принуждать. Они лишь рассказывают, подводят к мысли на примерах, делают сравнения. Это — опыт, мысли и мечты многих людей, опыт, который один человек никогда бы не смог приобрести за свою жизнь, даже очень длинную и насыщенную. Это — опыт веков.

— Мне бы со своей жизнью разобраться, а на «опыт веков» у меня попросту времени не хватит. Этим нужно заниматься всерьез, но профессионалом в этой области все равно не станешь. Здесь одни говорят одно, другие — другое.

— Сны говорят одно и то же, просто по-разному.

— Угу, «одно и то же». Порол я вчера одного такого «сказочника». Ему бы в гестапо работать, или у нас, в НКВД — цены бы ему не было. Поймал шпиона, посадил в камеру и читай ему «страшилки Филимошина». Через два дня на коленях будет умолять прекратить этот садизм и готов будет президента родного продать…

— Николай, — попросил Ключинский. — Не втягивай в это ребят. Пожалуйста. Ведь они еще совсем дети. Им ярость глаза закрыла, они сейчас много бед натворить могут. А потом эта пелена спадет с глаз… Но жизнь будет уже исковеркана, и они никогда не смогут вернуться в мир людей. Ты сам живешь в мире призраков и хочешь увести в этот мир ребят? Но ты-то бродишь по темной стороне жизни уже сорок лет и, как никто лучше, знаешь, что это за мир. А их умы и души еще не созрели для понимания самых простых истин этой жизни. Месть кажется им справедливостью, смерть — жертвой. Помнишь, сказано: «Не жертвы хочу, а милости»?

— Помню, — кивнул Лихолит. — Я все помню. А вот ты стал забывчив. Ты добр, Григорий, но мягок. Доброта должна быть активна, деятельна, мудра и ничего не должна забывать. Память — это огромная сила, Григорий. Она имеет свойство под воздействием анализа превращаться в опыт. Я ведь осенью родился, Григорий, осенью. Мы всегда отмечали мой день рождения посреди буйства огненных красок осени — неужели ты забыл, старик? Я хотел напомнить им, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Что есть вещи куда более постоянные, чем ненависть, ярость, борьба. Осень есть, и весна есть, и есть хронометр, который отсчитывает эти секунды: тик-так, тик-так… И все уносится этой рекой, все стирается, смывается и преображается под воздействием реки времени. Ты прав: я сорок лет брожу по долине, где живут лишь тени, но я не забираю в этот мир живые души, Григорий, и прихватываю с собой лишь те души, которым самое место в этой долине. Я ведь не только мщу и оберегаю оставшихся в живых, но я еще и беру на себя грехи тех, кто готов согрешить. Они ведь не смогут возродиться к жизни, пока живы их враги, и ты не сможешь убедить их отказаться от мести, потому что они глухи сейчас. Но глаза у них есть, и я покажу им, как выглядит на самом деле-то, что они исковеркали в своем воображении.

— Это опасная дорога, Николай.

— Я обещаю тебе, что они сделают правильный выбор. Не они первые, и не они последние. Ошибиться будет невозможно. Они еще возненавидят меня… но сделают правильный выбор.

— Что ты задумал?

— Неважно. Что бы ни случилось — не бойся. Все будут живы. Все, кому нужно остаться в живых… Но хватит об этом. Скажи, что ты думаешь делать с девочкой? Родителей у нее нет, близких родственников тоже. Оставишь у себя?

— А почему бы тебе не взять ее к себе? — спросил Ключинский, взглянув на книгу в руках Лихолита. — Почему бы и нет? Ты же видишь — она тянется к тебе, ты ей нравишься… А если ты откажешься от своего образа жизни… Мне кажется, ты бы смог воспитать ее, вырастить, научить многому… но не всему…

— Хорошо же ты ко мне относишься… «Не всему»… Я не дальтоник — хорошо различаю, где «черное», а где «белое», и объяснить это смогу… Только…

— Неужели ты не устал от такой жизни?

— От такой жизни кто хочешь устанет. Только поздновато мне думать о доме. Не гож я для него. Про мирную жизнь я знаю лишь понаслышке… И не знаю, смогу ли я воспитать ее в одиночку…

— Но я видел, какими глазами смотрит на тебя Лариса.

— Оставь, — отмахнулся Лихолит. — У девочки просто голова закружилась от одного танца. Это пройдет. Я-то еще помню, что мне — шестьдесят. И если я и раньше сломя голову бежал от тех, кто питал ко мне «серьезные чувства» и имел на мой счет «серьезные намерения», то теперь я даже не бегаю — настолько все это несерьезно… Ладно, Григорий, оставим эти беспочвенные надежды. Пойду я на крылечко — почитаю. А ты спи. Через два часа я вас разбужу. Дел на сегодня много…

Лихолит вышел, зажав книгу под мышкой, и Ключинскому оставалось только грустно посмотреть ему вслед.

«Что же тебя остановит, что вернет в обычную жизнь? — подумал Ключинский. — И есть ли такая сила на этом свете? Тепло души любящей женщины? Глаза ребенка? Смогут ли они растопить эту многолетнюю наледь на его душе? И чего боится он — вылечиться, или заразить? И ребята сейчас объяты лихорадкой ненависти… Как их вылечить?

Он вздохнул и, почувствовав, что заснуть больше не сможет, принялся одеваться. Утро уже заглядывало в окно туманным светом. Начинался новый день.

— Подъем! — гаркнул Лихолит, и Врублевский вскочил с кровати, спросонья протягивая руки за сапогами и гимнастеркой, но опомнился и укоризненно посмотрел на довольного «суперстара». Краем глаза он заметил, как Сидоровский привычно сунул руку под подушку, нащупывая рукоять пистолета, и тоже недовольно воззрился на старого хулигана.

— Зачем так орать-то? — возмущенно поинтересовался он. — А если бы я спросонья выстрелил?!

— Я бы тебе уши надрал, — усмехнулся Лихолит. — А попасть в меня у тебя кишка тонка… Ну, просыпайтесь, делайте жизнерадостное лицо и зарядку. Сегодня вы нужны мне бодренькими и полные энтузиазма. Сегодня мы будем дергать негодяев за усы… или, за что подвернется.

— Их не дергать, а давить надо, — проворчал Сидоровский, одеваясь. — И так уже столько времени упустили, а реальных результатов — ноль.

— Будут тебе сегодня результаты, — пообещал Лихолит. — И сегодня, и завтра. Отставить ворчание! Быстро приводите себя в порядок, и — к столу!

— Раскомандовался, — глядя вслед удаляющемуся на кухню Лихолиту, пробормотал Сидоровский. — Приехал неизвестно откуда, затеял неизвестно что, а ты слушайся его… Живчик старый.

Лихолит сегодня и впрямь был «живчиком». Глядя на него, никому бы и в голову не пришло, что этот бодрый и энергичный человек провел бессонную ночь. Накормив свою «команду» легким завтраком, Лихолит ненадолго скрылся в соседней комнате и вернулся уже переодетый в черные джинсы, темные кроссовки и темно-коричневую кожаную куртку. В руках он нес большую спортивную сумку.

— Пока вы дрыхли, я успел забежать к Капитану, — сообщил он, вытаскивая из сумки компактный пистолет-пулемет. — Товар им получен, и мне заплачено вот этой прелестью. «Хеклеркох», модель ХК МП 5 A3, отличная штука, бронежилет от него не спасает… А вот это — настоящее чудо современного вооружения, австрийский автомат АУГ… Красавец, правда? Магазин на сорок патронов, три запасных ствола… Сидоровcкий, не хочешь поменять свой «Макаров» на что-нибудь более эффективное?

— Нет, я к нему привык.

— Как знаешь… Врублевский, ты готов?

Распахнув куртку, Врублевский продемонстрировал

перекрестье кобур. Лихолит одобрительно кивнул.

— Хорошо. Тогда присядем, на дорожку. Эй! Эй! — запротестовал он, уворачиваясь от поцелуев кинувшейся к нему Ларисы. — Мадам, держите себе в руках. Я на охоту, а не на войну собираюсь… Ну, сынки, пошли, — он вскинул сумку на плечо, подхватил трость и, кивнув на прощание остающимся, вышел.

Сокольников подошел к своей машине, отключил сигнализацию, открыл дверцу и сел за руль. Зевая, завел двигатель, потянулся было к отделению для перчаток за сигаретами и, бросив случайный взгляд в зеркало заднего вида, даже подскочил на месте от неожиданности. На заднем сиденье его автомашины сидел седобородый тип в коричневой кожаной куртке и приветливо улыбался ему. Сокольников кулаками потер глаза, словно пытаясь избавиться от навязчивого видения, и еще раз взглянул в зеркало заднего вида — старик не исчезал. Машинально Сокольников бросил в уголок рта сигарету и потянулся к прикуривателю, но старик опередил его, протянув пляшущий огонек зажигалки.

— Вдыхай, — разрешил старик, и Сокольников послушно втянул в себя воздух, прикуривая.

— Выдыхай, — напомнил старик, убирая зажигалку в карман. — Странно ты дышишь, парень, через раз. На твое счастье, я оказался рядом, а то ведь помер бы, без напоминаний.

— Кто вы такой?! Что вам здесь надо?! — обрел наконец дар речи Сокольников.

— Вопросы в этой машине задаю я, — гордо сообщил старик и, извлекая из-за отворота куртки устрашающего вида пистолет, признался: — Всегда мечтал это сказать, но как-то не подворачивалось случая… Зови меня — «Як».