Александр Островский - Глупость или измена? Расследование гибели СССР

• Название: Глупость или измена? Расследование гибели СССР
• Автор: Александр Островский
• Жанр: История

Предлагаемая вашему вниманию книга представляет собою вторую часть трилогии, посвящённую крушению советской власти: «Кто поставил Горбачёва?» (2010), «Глупость или измена? Расследование гибели СССР» (2011), «1993: расстрел Белого дома» (2008). В книге показывается, что, провозглашая идею создания «социализма с человеческим лицом», М.С. Горбачёв и его ближайшее окружение с самого начала ставили перед собою задачу перехода к частнокапиталистической экономике, отстранения КПСС от власти, идеологического перевооружения общества, разрушения СССР.

---

Многозначительно отметив при этом, что руководящая роль партии не дана раз и навсегда» [1153] , М.С. Горбачёв в то же время успокоил сомневающихся: «Направляющая и руководящая роль партии - непременное условие функционирования и развития социалистического общества» [1154].

В этом же выступлении Михаил Сергеевич указал на необходимость произвести «коренную перемену всей точки зрения на социализм» [1155]. Понимая, что это может насторожить его товарищей по партии, он затем успокоил их: «Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под каким и предлогам и» [1156].

Не прошло месяца, как 13 марта 1988 г. на страницах «Советской России» появилась статья преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой. Статья называлась «Не могу поступаться принципами». В ней выражалась тревога относительно угрозы основам марксизма - ленинизма [1157].

Вокруг этой статьи разгорелись горячие страсти. Заговорили, что перестройка под угрозой, что консерваторы готовятся к реваншу.

Как уже отмечалось, первые серьёзные разногласия в руководстве КПСС проявились в конце 1986 г. при обсуждении экономической реформы и подготовке к пленуму по кадрам. Разногласия оказались настолько острыми, что оба пленума пришлось переносить на более позднее время. Более острый характер разногласия приобрели к лету 1987 г., когда подготовка экономической реформы вступила в завершающую стадию. Дело дошло до того, что Н.И. Рыжков вынужден был пригрозить отставкой.

Осенью 1987 г. споры внутри руководства партии выплеснулись наружу. 12 сентября Б.Н. Ельцин направил М.С. Горбачёву письмо, в котором поставил вопрос об отставке с поста кандидата в члены Политбюро и заявил о необходимости удалить из Политбюро «мастодонтов» и «динозавров» старого режима, под которыми прежде всего имел в виду Е.К. Лигачёва и его сторонников [1158].

Сейчас, когда мы достаточно хорошо знаем, что такое Б.Н. Ельцин, можно с полным основанием утверждать: на подобный «самоотверженный шаг» он был не способен. Кто же внутри руководства партии мог подвигнуть его на это? Только один человек - М.С. Горбачёв. А поскольку в тот момент Михаил Сергеевич находился в отпуске, получается, что данная акция была обговорена ими ещё лётом.

Чтобы отвести от себя подозрения в причастности к ней, М.С. Горбачёв предложил Б.Н. Ельцину подождать с решением по его заявлению [1159].

Лётом 1987 г., вспоминает Е.К. Лигачёв, «во время отпуска Горбачёв, как всегда, продумал ряд предложений по дальнейшему развитию политических процессов в стране». «Сразу по его возвращении в Москву состоялось заседание Политбюро», посвящённое вопросу о «масштабах и темпах перестройки» [1160].

По итогам обсуждения было принято постановление, а его текст поручено отредактировать рабочей группе, в состав которой вошли Е.К. Лигачёв и А.Н. Яковлев. Егор Кузьмич подготовил проект и передал его по кругу, от Александра Николаевича он вернулся в неузнаваемом виде. Обращение к М.С. Горбачёву не помогло. Постановление, получившее название «Об узловых вопросах перестройки в стране и задачах партийных организаций по её активизации», было обнародовано в яковлевской редакции [1161].

В связи с этим 6 октября Е.К. Лигачёв направил М.С. Горбачёву возмущённое письмо [1162]. Так Егор Кузьмич оказался в состоянии войны не только в Б.Н. Ельциным, но и А.Н. Яковлевым [1163].

21 октября 1987 г. состоялся Пленум ЦК, посвящённый 70 - летию Октябрьской революции [1164].

После доклада М.С. Горбачёва, - пишет В.И. Воротников, «как - то неуверенно поднял руку Б.Н. Ельцин, потом опустил». Е.К. Лигачёв, который вёл заседание, никак не отреагировал на этот факт. А когда докладчик обратил на него внимание, Егор Кузьмич не придал его словам никакого значения и поставил перед членами ЦК вопрос: «Будем ли открывать прения?». Из зала раздались голоса: «Нет». Тогда вмешался М.С. Горбачёв: «У товарища Ельцина есть какое - то заявление». Характеризуя позднее этот эпизод, В.И. Воротников отметил: «Вышло всё так, будто один раздумывает: говорить или нет, а второй - его подталкивает выступить» [1165].

Зная о письме Б.Н. Ельцина, М.С. Горбачёв понимал, зачем он просил слова. Говорил Борис Николаевич недолго: минут пять - семь. Высказав критические замечания в адрес Е.К. Лигачёва и заявив о невозможности с ним работать, поставил вопрос о своей отставке и сообщил: «Заявление я передал» [1166].

После бурного обсуждения, в ходе которого все выступающие ополчились против Б.Н. Ельцина [1167], он извинился за своё поведение, но повторил заявление об отставке [1168].

Как вспоминает А.Н. Яковлев, в перерыве раздавались голоса о необходимости не только вывести Б.Н. Ельцина из Политбюро, но и исключить из ЦК [1169].

Последним выступал М.С. Горбачёв; генсек сообщил, что Борис Николаевич обратился к нему с просьбой об отставке ещё лётом, но он попросил его отложить решение этого вопроса на после праздников и сейчас обращается с такой же просьбой к членам ЦК. Предложение было поддержано [1170].

9 ноября Б.Н. Ельцина неожиданно госпитализировали [1171]. Появились самые разные слухи. По одной версии, на него было совершено покушение [1172], по другой - имела место попытка самоубийства [1173], по третьей - сидя в кабинете, Борис Николаевич «потерял сознание», «упал» и «случайно порезался ножницами, которые держал в руке» [1174]. Ближе к истине, по всей видимости, последняя версия, тем более, что нетрудно предположить, от чего Борис Николаевич мог «потерять сознание».

10 ноября Политбюро постановило заменить Б.Н. Ельцина на посту первого секретаря МГК Л.Н. Зайковым [1175].

«Вся эта история, - пишет А.Н. Яковлев, - практически отражала переход от скрытых расхождений в партии к открытым, публичным... Мне лично казалось, что этап нового крутого поворота ещё не наступил, что ещё не исчерпан потенциал «постепенности» [1176].

Но тогда получается, что, готовясь поставить перед партией вопрос о политической реформе и считая необходимым в связи с этим произвести перегруппировку в руководстве партии, М.С. Горбачёв сознательно провоцировал этот конфликт.

В таких условиях история с Б.Н. Ельциным должна была показать большинству советского общества, что в руководстве партии есть горячие головы, но Центральный Комитет стоит на твёрдых позициях, и можно не бояться необдуманных радикальных перемен.

Ещё не успели затихнуть страсти, вызванные отставкой Б.Н. Ельцина, как произошёл новый конфликт. 13 ноября А.С. Черняев направил М.С. Горбачёву докладную записку, в которой говорилось: «После вчерашнего Политбюро не спал всю ночь» [1177].

К сожалению, протокол заседания Политбюро 12 ноября 1987 г. нам неизвестен. А те материалы, которые опубликованы [1178], не дают представления о том, что так взволновало А.С. Черняева. Из его докладной записки явствует, что это было столкновение Н.И. Рыжкова и Е.К. Лигачёва: «Не успел закончиться эпизод с Ельциным и вот Рыжков. А источник один (если не говорить об объективных причинах - противоречиях и трудностях перестройки) - товарищ Лигачёв» [1179].

И далее: «Ситуация напоминает 1922 г.: Вы - в положении Ленина, он - в положении Генсека, практически с теми же функциями, что тогда у Сталина. И не выходят из головы строки ленинского письма к съезду: слишком груб, нетерпим, нелоялен, невежлив и невнимателен к товарищам». «Е.К. олицетворяет собой вал, погоняловку, разносы, накачки, дави - дави. Вчера его выступление продемонстрировало это ярчайшим образом (и, кстати, как это ни парадоксально - совпало с оценкой ситуации Ельциным!)» [1180].

Что же взорвало Е.К. Лигачёва? Судя по всему, выступление Н.И. Рыжкова, в котором он затронул вопрос об экономической политике партии.

«Лигачёв, - читаем мы в записке А.С. Черняева, - олицетворяет старые [престарые] подходы. Отсюда и паника, отсюда и запугивание провалом, крахом пятилетки» [1181].

Последующие события показали: тревога Е.К. Лигачёва была неслучайной. «Твёрдый план, - пишет он, - трансформировался в государственный заказ, полностью обеспеченный материальными и финансовыми ресурсами», «причём госзаказ на 1988 год был снижен до 90–95 процентов от общего объёма производства, а в некоторых отраслях - ещё ниже». «Вне пределов госзаказа» предприятия получили право производить «всё, что считают нужным, исходя только из спроса» [1182].

Как явствует из воспоминаний Е.К. Лигачёва, представленный Н.И. Рыжковым план развития народного хозяйства на 1988 г. вызвал острые споры: одни (В.А. Медведев, А.Н. Яковлев) считали его слишком умеренным, другие (В.И. Воротников, Л. Зайков, Е.К. Лигачёв, В.П. Никонов, Н.Н. Слюньков) призвали к «осмотрительности» и «постепенности». В результате произошло то, чего никогда ещё не было - представленный правительством проект плана не получил поддержки Политбюро [1183].

М.С. Горбачёв был на стороне первых. Поэтому он добился того, чтобы через некоторое время проект плана был всё - таки утверждён, причём в более радикальном виде: «госзаказ по многим министерствам был снижен сразу на одну треть, а в некоторых отраслях - наполовину и более» [1184].