Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин

• Название: Седьмой лимузин
• Автор: Дональд Стэнвуд
• Издательство: Время
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-94117-004-1

Нашумевший бестселлер Дональда Стэнвуда можно отнести к жанру «ретроспективного детектива» — действие происходит в двух временных плоскостях, в Германии двадцатых и Европе — Америке шестидесятых годов. Вымышленные персонажи действуют бок о бок с реальными историческими личностями (Гитлером и его окружением, миром кино предвоенного Берлина, «автомобильным королем» Этторе Бугатти), — в поисках «седьмого лимузина», королевского «Бугатти», который можно по праву считать центральным героем этого остросюжетного романа.

---

Я обещал угостить ее «Кровавой Мэри» и портером. Я занялся напитками и барбекю, а она, усевшись на моем крошечном балконе, задрала ноги и принялась любоваться игрой закатных лучей на глади Тихого океана.

— Ну, и как там дела?

Я вышел на балкон, перевернул решетку для жарки мяса, подбавил соусу.

— Помаленьку, — с некоторым опозданием отозвалась Фрэнсис. Она размешала в бокале кубики льда, делая вид, будто полностью поглощена великолепным зрелищем. Одетые по погоде серфингисты по-прежнему сражались с изумрудными волнами. Вдоль берега в сторону Лa-Джоллы один за другим зажигались огни в домиках из калифорнийского дерева и стекла, усеявших скалы по океанскому побережью, превратив тем самым мой собственный в неновую и скорее жалкую коробочку.

Но жизнь в любом раскладе дарует нам свои утешения. Я достал из холодильника зеленый салат, вынул из микроволновки запеченный картофель, и мы накинулись на еду, любуясь тем, как все ярче разгораются огни по мере того, как на землю опускается тьма.

— Я и десерт приготовил. Французское ванильное мороженое от Уилла Райта с «амаретто».

— Спасибо, Алан, это, пожалуй, чуть попозже. Мне кажется, я сейчас лопну. Тридцать лет назад, если бы меня угостили таким ужином, я бы решила, что меня соблазняют.

— А почему ты думаешь, что это не так? — Подавшись к Фрэнсис, я помог ей встать. — Пойдем-ка внутрь, мне хочется тебе кое-что показать.

Она села на диван и, затаив дыхание, принялась следить за тем, как я роюсь у себя в ящике со спиртным. Должно быть, она решила, что речь идет о каком-нибудь дорогом и смертельно крепком напитке, аккуратно упакованном в бархатный футляр. Я открыл футляр и поставил перед ней на кофейный столик серебряную статуэтку слона, поднявшегося на задние ноги.

Фрэнсис по-прежнему разъезжала на старом «Студебеккере» с башенкой, сильно смахивавшем на танк с линии Зигфрида. Но по мере того, как шло время, она по закону сообщающихся сосудов начала недурно разбираться в автомобилях. И конечно же, взяв слоника в руки и принявшись вертеть его так и сяк, она догадалась о происхождении и предназначении статуэтки.

— Да, — в конце концов протянула она, — Элио всегда умел делать щедрые подарки. — Фрэнсис огладила холодную серебряную поверхность. — На ощупь, вроде бы, настоящая. Ты уже проверил?

Я сидел напротив от нее, закинув ногу на ногу.

— Мне почему-то кажется, что он не стал бы завещать мне подделку.

— Тогда откуда же этот слоник взялся?

Фрэнсис в одном деле не промах — она умеет задавать серьезные и оперативно важные вопросы. Я положил на столик истрепанный конверт, в котором держал старые профессиональные снимки разных лет. Черно-белые фотографии королевских «Бугатти» Харры, снимки из музеев Каннингхэма и Дирборна, даже редкостные газетные вырезки, подаренные мне Бобом Норрисом, на которых была представлена парочка лимузинов, принадлежащих Гансику и Фрицику. Снимок сделан на первой и единственной выставке, состоявшейся три года назад.

— На всех шести машинах слоники на месте. — Фрэнсис внимательно просмотрела фотографии.

— Столько трудов и такие результаты? Но, Алан, все это старые фотографии.

— Вот именно.

Она застонала, внезапно осознав, что только что сама вручила мне путеводную нить.

— Нет! Ты не имеешь права опять оставлять меня…

— Расслабься, дорогая. Я никуда не собираюсь, по меньшей мере, прямо сейчас. Но это ведь открытие, которое может изменить наше отношение к вере в судьбу.

Боб Норрис также вручил мне ксерокопию рекламного проспекта туристического агентства. Так что теперь я разъяснил Френсис в деталях амбициозный замысел.

— Они вылетают из Лондона семнадцатого октября. У меня остается чуть больше трех недель на то, чтобы все организовать. — Мои слова не убедили ее.

— Да брось, Фрэнсис. Это же совершенно естественно. Трансатлантическое паломничество к шести самым дорогим машинам мира. Журнал «Мотор, машина и водитель» с удовольствием проглотит такую наживку. Мы заработаем немного денег, а я получу возможность пристально осмотреть каждый из королевских «Бугатти». Не говоря уж о людях, с которыми сведу знакомство в ходе поездки. Я их тоже сниму — для тех изданий, которые людьми интересуются больше, чем машинами. «Лайф», «Лук», «Плейбой» — кто знает, куда мне удастся пробиться с подобным материалом?

— А как насчет Ивана Ламберта и этих людей из туристического бюро? Что если они вовсе не заинтересованы в сотрудничестве с тобою?

— Не будь пораженкой. Название фирмы «Эшер и Бэрр» кое-что значит в нашем мире — и кому, как не тебе, знать об этом? Почему же не воспользоваться собственной популярностью ради благого дела?

— Стоит ли тебе убеждать меня, Алан? Ведь самого себя ты уже уговорил.

Фрэнсис дала мне понять, что я рассуждаю, как цирковой зазывала. Я встал, взял с полки в кухне сверток с фотографиями, присланными из лаборатории.

— У меня еще не все. Так что не расслабляйся. — Я развесил экран и начал один за другим вставлять слайды в проектор. Луч померк, на экране появилась самоуверенно улыбающаяся Джилл во Втором выставочном зале. Я навел на резкость.

— Она изменилась, Алан.

— Стала лучше?

Фрэнсис немного замешкалась с ответом.

— Мудрее.

Я быстро прокрутил все приготовления к аукциону, задержавшись на первом снимке с Тедом и Карри. И затем показал Джона Сполдинга, уставившегося с экрана в мою гостиную. Какой странный, словно бы обращенный вглубь, взгляд. И у брата, и у сестры.

На экране появилась Тридцать пятая модель. В ходе аукциона я сделал больше снимков, чем мне тогда самому казалось. Разумеется, меня слишком потрясла свара, которой закончились торги. Но на экране появился забытый, не слишком четкий снимок: Карри и Джон, вскочив на ноги и размахивая руками, орут друг на друга, как делегаты из третьего мира на Ассамблее ООН.

— Судя по всему, они чего-то не поделили, — заметила Фрэнсис.

— Совершенно верно. Оба пытаются купить одну и ту же машину, чтобы ублажить одного и того же человека.

Фрэнсис в задумчивости посмотрела на меня.

— Какая жалость, Алан. Но, мне кажется, все это уже закончилось. Почему бы просто-напросто не позабыть обо всем?

— Начать с того, что Тед мой крестник.

— Он был твоим крестником десять лет назад. А сейчас он большой взрослый мужчина и, должно быть, как раз сейчас плодит на пару с этой мормонской девицей новых крестников. Или ты и с ними будешь, как курица, носиться?

Я взял статуэтку и поднес ее к лучу проектора.

— А ты помнишь историю про слона и слепца? Они только прикоснулись друг к дружке и «увидели», что в корне отличаются друг от друга. Это-то мы здесь и наблюдаем. Итак, накануне этого таинственного тура Элио убивают и он оставляет меня и своего сына, который по чисто случайному совпадению заводит роман с девушкой, отец которой коллекционирует «Бугатти». — Я покачал головой. — Это не совпадение, такого просто не может быть. Это часть дьявольского замысла. А у нас всего лишь повязки на глазах, и мы еще не догадались, как от них избавиться.

— Мы?

— Членство в этом ордене, к сожалению, не носит добровольного характера. Ты можешь помочь мне, созвонившись с журналами, пока я переговорю с Иваном Ламбертом. Примени все свое очарование.

— Пошел ты на хер, Алан.

— Вот в таком духе.

Фрэнсис рассмеялась, но столь же внезапно и помрачнела. Я и в мыслях не держал объявлять ей этого, но она порой напоминала мою матушку, от которой я не мог скрыть ничего.

— Значит, ты опять уезжаешь.

— Всего на пару дней. Думаю, мне надо нанести визит в университет к Теду.

— Алан…

— Так мы договорились, верно? Слепцы никогда никуда не доберутся, пока не начнут обмениваться между собой наблюдениями.

— Нет, Алан, смысл истории не в этом.

— Моя мораль мне все равно больше нравится.

Глава шестая

27 сентября 1968 г.

В Солт-Лейк-Сити, гласит пословица, есть только два времени года: август и зима. Стоял конец сентября, но солнце поднималось на востоке, как зарево термоядерного взрыва. Жара хлынула на меня, едва я вышел из самолета и поспешил в успокоительную прохладу аэровокзала.

Хертц предложил мне «Камаро», тесный, красный, к тому же с брачком. Машина для малышей, но мне было наплевать на это. Кондиционер работал, как гигантская система охлаждения пивных бутылок. Я поставил его почти на полную мощность и перекинул свои пожитки и футляр с камерой под переднее сиденье.

В этом городе я уже однажды бывал на обратном пути из Йеллоустоуна, когда мы с Лоррен еще чувствовали единение с природой. Разбивали шатер под звездным небом. Звучит это романтически, да так оно и впрямь было, по крайней мере, тогда, хотя и наводило на ненужные параллели с армейскими бивуаками. Такое мне теперь было уже не по нраву, но и бесчисленные мотели с обшарпанной мебелью и непременной гигиенической полоской поперек стульчака нагоняли на меня тоску. Поэтому я заказал номер в отеле «Юта».