Виктор Буганов - Булавин

• Название: Булавин
• Автор: Виктор Буганов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00020-X (2-й з-д)

Книга известного советского историка В. И. Буганова знакомит читателя с предводителем Крестьянской войны в России в начале XVIII века Кондратием Афанасьевичем Булавиным. В книге использованы новые архивные материалы.

---

Власти получают из разных мест известия о действиях булавинцев в козловских, тамбовских, воронежских местах, в городах Борисоглебске, Боброве и др. — отгоне лошадей, конфискации казны, расправах с воеводами и прочими начальниками. Распоряжаются придать Бахметеву полк Рыкмана, драгун и солдат; из Воронежа выделить ему же пушки, пушкарей и подъемных лошадей. Московские дворяне должны были собираться в Ряжске. Козловскому воеводе велено послать с Москвы тысячный драгунский полк Ефима Гулица «без мотчанья» (без промедления).

Полк Гулица вскоре прибыл в Воронеж, и местный воевода Степан Колычев отправил его «в поход по воронежской границе и до Битюга, до Бобровского и до Чиглянского юртов, и до иных сел и деревень, которые обретаютца по Битюгу, для охранения к Воронежу присудственных городов и сел, и деревень и для охранения ж морского флота, который обретаетца в Воронеже и в Таврове, и на устье, чтоб тех воров не допустить в близость и не дать им розмножитца, и тот их воровской вымысл весьма искоренить».

Рыкман непрерывно посылает разъезды, чтобы вызнать силы и намерения восставших. Его приход на Битюг не остался без последствий — повстанцы из Боброва, Чиглы и других сел и деревень по Битюгу «побежали» в свои хоперские жилища, к Пристанскому городку. Рыкман арестовал шесть человек из бобровских и чиглянских жителей, которые «приобщались» к булавинцам.

Местные воеводы ведут переписку между собой, договариваются о взаимной помощи. Полки из Москвы подходят медленно. Сил для борьбы с Булавиным явно не хватает. И Петр, извещенный о тревожном состоянии дел на Дону, принимает срочные и энергичные меры. Назначает нового командующего карательными войсками — майора князя Василия Владимировича Долгорукого, брата убитого за полгода до того князя Юрия Долгорукого:

«Min Her! [28] Понеже нужда есть ныне на Украине доброму командиру быть, и того ради приказываем вам оною. Для чего, по получении сего письма, тотчас поезжай к Москве и оттоль на Украину, где обретаетца Бахметев. А кому с тобою быть, и тому посылаю при сем роспись. Также писал я к сыну своему, чтоб посланы были во все украинския городы грамоты, чтоб были вам послушны тамошния воеводы все. И по сему указу изволь отправлять свое дело с помощью божию, не мешкав, чтоб сей огнь зарань утушить. Piter. Из Санкт-Петербурха в 12-й день апреля 1708».

Царь предоставляет Долгорукому, человеку, одержимому жаждой мести за убитого донской «сарынью» брата, чрезвычайные полномочия — подчиняет ему в районе предстоящих военных действий против «внутреннего врага» все наличные силы и местные власти. Не ограничиваясь общим распоряжением, добавляет еще два, более конкретных. Говорит о выделенных ему полках:

— Роспись, кому быть: Бахметев со всем. С Воронежа 400 драгун, С Москвы полк драгунской фон Делдина да пехотной новой. Шидловской со всею брегадою, также из Ахтырского и Сумскова полков. К тому ж дворянам и царедворцам всем и протчих, сколько возможно сыскать на Москве, конных.

Наставляет нового командующего о том, как действовать против повстанцев:

— Разсуждение и указ, что чинить. Понеже сии воры все на лошадях и зело лехкая конница, того для невозможно будет оных с регулярною конницею и пехотою достичь; и для того только за ними таких же посылать по разсуждению. Самому же ходить по тем городкам и деревням (из которых главной Пристанной городок на Хапре), которыя пристают к воровству, и оныя жечь без остатку, а людей рубить, а завотчиков на колесы и колья, дабы сим удобнее оторвать охоту к приставанию (о чем вели выписать из книг князь Юрия Алексеевича) воровства у людей, ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть. Протчее полагается на разсуждение господина маеора.

Царь дает приказ о жестокой и беспощадной расправе с булавинцами, распоряжается пройти огнем и мечом по всем местам Войска Донского, которые охвачены восстанием. Говорит об этом так, как говорил и действовал за десять лет до этого в Москве, в дни страшного стрелецкого розыска. В указе нет ни слова, ни намека на особое положение Войска Донского, его старинные права и привилегии, как будто речь идет о какой-либо внутренней российской губернии или уезде. Донские казаки для царя — всего только «воры», «бунтовщики», которых нужно рубить, колесовать, сажать на кол; они сарынь, которую, как и стрельцов-мятежников, можно унять только беспощадной жестокостью. Недаром царь вспоминает князя Юрия Алексеевича Долгорукого — кровавого и беспощадного душителя разинского восстания. Этот палач в одной своей ставке — Арзамасе — замучил более 10 тысяч повстанцев; а всего в ходе подавления крестьянской войны погибло до ста тысяч ее участников. Подобный пример и вдохновляет Петра с его помощниками, они берут на вооружение кровавые методы своих предшественников.

Долгорукий, отозванный с фронта, прибыл в Москву недели две спустя после царского указа. Столько же ему потребовалось, чтобы добраться из второй столицы до Воронежа. За это время, с середины апреля до середины мая, произошло немало событий. С одной стороны, Булавин разбил Максимова, взял Черкасск и казнил старшину, стал войсковым атаманом; восстание быстро расширяется, булавинцы одерживают победы на западном и восточном театрах военных действий. С другой, каратели постепенно стягивают силы, одерживают первые победы над повстанцами (два поражения Хохлача и др.) . По расчетам Петра, Долгорукий получил достаточно войск, чтобы выступить против восставших:

— Будет наших около 7000, с которыми безопасно поступать возможно.

Светлейший князь Меншиков послал к Козлову и Тамбову 1100 конников полковника Яковлева. Но и этот полк, как и полк Е. Гулица, и московские царедворцы, шли медленно; Волконский из Козлова снова и снова напоминает, жалуется на малолюдство, на плохие «ведомости», которые он получает и «по которым значит весьма, кроме худости, добра ждать нечего, естьли оплошиться и запустить вдаль». Просит у Меншикова ускорить высылку полков из Москвы, прислать еще Ярославский полк. Бояре торопят московских царедворцев, полк фон Делдина (Фалделдина) из Вязьмы, сообщают Войску Донскому о посылке В. В. Долгорукого — «вышнего командира», которому все обязаны подчиняться.

Долгорукий, еще выезжая из Невеля в Москву, писал Петру, что по его указу ему надлежит «немедленно, прося у бога милости, как возможно скоряя, тушить, чтоб тот проклятой огонь больши не разгорался». Запало ему в душу и наставление царя о его старшем родиче:

— В письме, государь, написано ко мне, чтобы мне выписать ис книг князь Юрья Алексеевича. И мне, государь, и бес книг памятно; ежели бог милость свою даст, то буду больше делать с примеру князь Юрья Алексеевича, а нежели Шеина, о чем от вашего величества наслышался.

Майор собирается полностью следовать царскому указу и совету, «примеру» князя-вешателя, погибшего от рук восставших еще при восшествии Петра на престол. Весьма любопытно упоминание о боярине Шеине, о котором, как говорит Долгорукий, не раз ему рассказывал царь. Шеин во время поездки Петра в Западную Европу («Великое посольство») подавлял восстание четырех московских стрелецких полков — разбил их под Истрой, у стен Новоиерусалимского Воскресенского монастыря, взял большинство повстанцев в плен. Провел следствие, после которого повесили 140 человек, около двух тысяч разослал в ссылки по разным городам. Петр, срочно вернувшийся из Вены, остался очень недоволен розыском Шеина и начал новый, жестокий и кровавый, — около 1200 бунтарей-стрельцов стали жертвами необузданного царского гнева и произвола.

Как повстанцы из поколения в поколение передавали друг другу эстафету борьбы с угнетателями, так и каратели передавали свою эстафету пыток и казней повстанцев. Об этом же говорит и ответ Долгорукого-младшего на царскую шутку:

— В цыдулке, государь, ко мне написано, что Ваше величество опасаешься, чтобы я Булавину за ево ко мне дружбу понаровки какой не учинил. Истинно, государь, доношу Вашему величеству: сколько возможно, за его к себе дружбу платить ему буду.

Какую «дружбу» Булавина к майору Долгорукому имеет в виду царь? Несомненно, Петр в такой своеобразной форме напоминает князю об убийстве Булавиным его брата. А тот обещает за то отплатить мятежному атаману самым беспощадным образом. Царь и князь, обмениваясь подобными шутками, понимали друг друга с полуслова: нужно карать, жечь, рубить и вешать без всякой милости. Это и жаждал осуществлять Долгорукий, приближаясь к району восстания.

Булавин в это время шел вниз по Дону, разгромил войско Лукьяна Максимова. Движение ширилось. Волконский шлет панические письма:

— Ныне нам во опщение в путь господина Бахметьева и подполковника Рыкмона в поход итить не с кем, понеже здесь у нас жилых только 2 роты драгунских, п те по короулом в Козлове в гварнизоне и для разъездов. А которые ис козловцов, и ис танбовцов, ис старых и ис каких мошно набраные человек 1000 и другая есть, и тем весьма для нынешних в них случаев не точию в походе быть, но и здесь ружья дать им нельзя для того, что им в страх полков с Москвы никаких нет; и держим и с ними обходимся под страхом, а иное и иным случаем, о чем Ваша княжая милость (Меншиков. — В. Б.) изволишь в разсуждение предложить.