Антон Санченко - Вызывной канал

• Название: Вызывной канал
• Автор: Антон Санченко
• Издательство: Пересвет
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2003
• ISBN: 966-7505-38-3

Большинство рассказов из этой книги можно найти в сети. Однажды один из них даже выиграл конкурс сетевой литературы "Тенета-2002". В книге они лишь собраны под одной обложкой и сопровождаются предисловием Виктора Сильченко и словариком морских терминов. То есть — на любителя бумажных носителей.

После выхода книги из печати были замечены следующие особенности:

* У неё ужасно пачкающаяся обложка, которую необходимо сразу же чем-то обернуть. Полиграфисты слишком буквально восприняли желание автора отобразить пачку "Беломора".

* Она на скобочках и не рассыплется после первого прочтения.

* Она заставляла безудержно смеяться заключённых в камере херсонской тюрьмы капитанов, которые ожидали суда за совершенную аварию на транспорте.

* У женщин, которые неосторожно начинали читать рассказ "Херсон-Батуми" с поставленным на огонь чайником, чайники выкипали сгорали, даже если были со свистками.

* Один её экземпляр обошел вокруг мыса Доброй Надежды.

* Она писалась около десяти лет действующим моряком, а не филологом.

* Карта на обложке — не в проекции Меркатора, и запрещено использовать её для навигации, хотя у моряков и бытует поговорка "идём по пачке Беломора".

---

— А рыбки не дадите? — решил отработать учебную задачу до конца погранец.

— Только чаю.

— Индийского?

— Индийский возить нам район плавания не позволяет, — Родион ему отвечает. И Панину:

— Как у вас в ВМФ? По глобусу Грузии зачеты сдают?

— Да что с него взять? Лейтеха… — махнул рукой Панин.

Уж мичманюга наш после встречи с рыбаками, хоть и с мандариновыми, не поплелся бы границу охранять натощак. Взял бы все, что дают, не морща аристократический нос.

А Дед Витька:

— Ты видел, как он забегал? До сих пор в каюте бумагами шуршит. Ты б сказал ему, что погранцы — не таможня. До грузовых документов им дела нет, если не настучат особо. И что отвалили они уже полчаса назад, тоже не мешало бы предупредить человека. А то он все бланки коносаментов бельевым штампом перепортит. Нет, ну ты видел?

***

Вышки на Родионовой вахте проходили.

Понатыкано их уже в море под Тарханкутом, как в Персидском заливе. Только что никакие иракцы по ним ракетами не шмаляют. И нефти нет. Все никак не добурятся. А так — один к одному.

— Знаешь, Пашка. Похоже, он уже шмотки пакует. Брал я у него справочник капитана, вернуть попросил, — Родион говорит.

— Это что, — говорю.

— Панин гранату на месте не нашел. Кто ее запаковал?

— Всех я уже поспрошал. Ты последний. Мы думали…

Зло меня взяло. Взрослые ж мужики. Еще чего думали? Мнется Родион.

Тогда я ему и выкладываю, чего еще.

— Так ты знаешь? Я ж просил и кубанцов, и механиков…

— А никто и не говорил. Вас только посылать с печальной миссией о смерти мужа помягче сообщить: "Здесь живет вдова Иванова?" Раз он именно так и сказал, значит точно ничего не было. К его словам капитанскую поправку, 180 градусов, прибавлять надо.

И тут меня наконец прошибло. Поправка!

Я — к столу штурманскому. Вот она — аккуратность в столбик. Восточное склонение. Истинный курс минус склонение плюс девиация… А на листке все по ученому — дельты да сигмы всякие.

Но не обязательно греческий изучать, чтоб плюс от минуса отличить.

Не может быть, чтоб так легко. Я рассмеялся даже. У меня извилина за извилину заворачивается, в Холмса и Ватсона друг с другом играют, филологические теории строят. А вот он — мой письменный документ на такой случай. Справка моя от психиатра: здоров! Реакция на помполитский вирус — отрицательная!

В справочник капитанский он, наконец, заглянуть решил! Так нет же там этого! Это ж даже не молодого матроса справочник ему нужен! Это ж — первый класс, вторая четверть!

— Слушай, Родион, — говорю.

— Заспорим?

— А на то, что под Очаковом гросс-адмирал наш судовождению тебя обучать захочет. Доверит командование судном в узкостях. В лоцмана произведет. Ты уж представительских ста грамм с него потребуй.

— Так у моторной лодки нашей — забровочное плавание, до четырех кабельтовых.

— Кое-кто может об этом не знать, — говорю.

— Ладно, заметано. На шашлыки и пиво по приходу.

О том, что мы мимо маяка Тендровского промажем, как всегда вправо снесет, я пока не стал спорить. Но шашлыки Родионовы — плакали.

Желудочный сок у меня начал вырабатываться, едва Кинбурская коса открылась.

И как Суворов гонял по ней турецкий десант? Коса эта — одно название, что берег. Узкая, как шампур.

— Судно, входящее с моря в лиман, ответьте Лагерному-94! — ожил погранец с Первомайского острова.

До революции назывался он островом Морской батареи.

Во время революции на нем ожидал суда лейтенант Шмидт, который на самом деле был в чине капитана второго ранга. Судили его зачем-то в Очакове. Городе, одноименном с его мятежным крейсером.

***

— Вобщем, заступай, Родион. Попрактикуйся. Действительно, зачем нам человека со стороны на старпомское место брать? Не боги горшки обжигают. Я на крыле буду. В случае чего подстрахую.

Как тут английским юмористом не будешь? Знал я, что ничего нового тенор наш придумать не в силах, но не так же дословно.

Бог ты мой! Как раз и я, и Кела на мостике, меняемся. А он — слово в слово. Вот что значит хорошо текст отрепетировать.

— До шестого колена канала, я, пожалуй, с закрытыми глазами еще только не практиковался. Мой буксир к Черноморскому заводу пять лет прикомандирован был…

— Извини Радичек, забыл совсем. У тебя ж и жена николаевская? И как? А у меня вот…

Если б он в "Евгении Онегине" вдруг запел арию варяжского гостя, партнеры по сцене упали бы на задницы более мягко, чем мы с Келой.

***

На Станиславо-Аджигольских створах Родион вытребовал меня на руль.

— Я по Херсонскому каналу давненько не ходил, в 86 последний раз, когда землечерпалку на Чернобыль буксировал.

Палыч, как и обещал, "подстраховывал" Родиона на крыле: разглядывал в бинокль баб на прогулочной палубе встречного пассажира. Один раз только действия лоцмана-Родиона серьезно обеспокоили наставника: когда Радик собрался в гальюн по малой нужде.

На Больших Касперовских створах Радик, не отрываясь от бинокля, запросил у своего капитана-наставника технической помощи: глянуть по карте, какой там компасный курс на колене получается.

— Восемьдесят и пять десятых — вычислил в столбик наставник.

— На румбе, семьдесят — доложил я, исправив сразу на десять градусов. Чтоб не цацкаться.

— На створе! — подтвердил Радик. А как же иначе?

Радик посмотрел на меня абсолютно неазиатским взглядом: глаза на лоб что у татар, что у хохлов — одинаково лезут. Соображал Радик быстро, не в пример своему наставнику.

— Не люблю я по речкам ходить. Створы, буи слева-справа. Как по проспекту. Думать не надо, — сказал капитан Олег.

— 93-ий! Вошли вы уже в Рвач? Пошевеливайтесь. Там "Юлиус Фучик" на Широком Плесе навстречу вам идет, — сразу же откликнулось Кизомыс-радио 18. Оперативно, как Бог, который, как известно, не фраер.

Откуда он все же взялся на нашу голову, этот Палыч? Вот что за дурища "Юлиус Фучик", он определенно догадывается. Смотри, посерел как. За папиросу, как утопающий, схватился. Забыл даже, что только "мальборо" курит, Дик Сенд наш сорокалетний.

***

Дачный сезон на Потемкинских островах был в разгаре. Рыбаки удили с мостков, дети плескались у берега, нескромно, топлесс, загорали на мостках раскрепощенные херсонские женщины. На каждый проходящий по каналу ПТС обращать внимание — много чести. Да хоть в телескоп пусть глазеет, нахал.

Родион так же мастерски, как с "Фучиком", расходился с водными велосипедами у гидропарка. Занервничал, правда. Черт его знает, что у этих велосипедистов вместо мозгов! Любимую присказку про взрослых мужчин, занимающихся ерундой, к пацанве этой не применишь.

Из-за Карантинного острова уже открывался нижний рейд. И плыли по течению белые хлопья. Какой-то турок-тысячник грузился в порту удобрениями.

Херсон надвигался на нас неотвратимо, как расплата за грехи.

***

— Так я не понял, — сказал Скользкий.

— Не мог же он сбежать без диплома. И шмотки все на месте. Магнитофона только нет.

— Витька, по-моему я догадываюсь, куда ушли четыреста из девятисот долларов, — сказал я.

— По-моему, грузинам фиолетово, что номер там был механический.

Капитан Палыч сошел на берег, едва мы подали на причал концы.

Капитан дальнего плавания Жаров отсутствовал на судне уже третьи сутки.

Теперь я всегда узнаю фамилию капитана, прежде чем наниматься на судно. Впрочем, суда одесской, мариупольской и батумской приписки в этом отношении безопасны.

Все не так плохо: за время моей борьбы со скудоумием и косноязычием, стали палычебезопасными еще, как минимум, три порта.

Не то, чтобы мне было тесно на одном море с капитаном Олегом, но я вздохну поспокойнее, когда он переберется на Балтику.

Октябрь 93 — Июнь 96

АБАНДОН

(Правдивый рассказ, записанный со слов участника одной африканской экспедиции. Стиль и орфография автора сохранены. Названия пароходов, портов, стран и континентов изменены. Совпадения случайны.)

Управа получила свои смешные деньги. Инфляция только усилила комический эффект.

Начальник получил свои карманные деньги. Пришлось даже менять фасон пиджака: в карманах жал.

Московский фирмач из нерасставшихся с комсомолом получил свои дурные деньги. На счёт в зарубежном банке.

И пароход загнали к чёрту на кулички. В Африку. В бербоут чартер. Официальная версия — рыбу ловить.

Была тогда такая тема — загнать пароход, а там — хоть трава в саванне не расти. Это потом поумнели, когда пароходы на Чёрном море кончаться стали.

Единственными, не получившими своих денег от сей сделки века, оказались мы.

Но мы-то на пароходе оставались. Собирались всё-таки основательно: кондиционер, гирокомпас, спутник, эхолот-цветник установили, холодилку в трюм тиснули. Ни на одном малыше черноморском сроду такой аппаратуры не видывали. На местном лову как привыкли: пять суток на промысле — и додому. Для них и магнитный компас — излишество. Выпей весь спирт из него, не заметит никто, пока сам похмеляться не полезет. Но океан — не Белгород-Днестровская банка. И даже не остров Змеиный. Да и народ весь подобрался — из бывших.