Антон Санченко - Вызывной канал

• Название: Вызывной канал
• Автор: Антон Санченко
• Издательство: Пересвет
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2003
• ISBN: 966-7505-38-3

Большинство рассказов из этой книги можно найти в сети. Однажды один из них даже выиграл конкурс сетевой литературы "Тенета-2002". В книге они лишь собраны под одной обложкой и сопровождаются предисловием Виктора Сильченко и словариком морских терминов. То есть — на любителя бумажных носителей.

После выхода книги из печати были замечены следующие особенности:

* У неё ужасно пачкающаяся обложка, которую необходимо сразу же чем-то обернуть. Полиграфисты слишком буквально восприняли желание автора отобразить пачку "Беломора".

* Она на скобочках и не рассыплется после первого прочтения.

* Она заставляла безудержно смеяться заключённых в камере херсонской тюрьмы капитанов, которые ожидали суда за совершенную аварию на транспорте.

* У женщин, которые неосторожно начинали читать рассказ "Херсон-Батуми" с поставленным на огонь чайником, чайники выкипали сгорали, даже если были со свистками.

* Один её экземпляр обошел вокруг мыса Доброй Надежды.

* Она писалась около десяти лет действующим моряком, а не филологом.

* Карта на обложке — не в проекции Меркатора, и запрещено использовать её для навигации, хотя у моряков и бытует поговорка "идём по пачке Беломора".

---

Бутылек был пуст, а от клыкача осталась груда костей, когда Вистующий, разгоняя дым рукой, принялся подсчитывать пулю.

— Тут вообще-то вчера завезли в стекляшку, — неуверенно сказал Играющий.

— Понял. Сколько брать, — сразу отреагировал Корефуля.

Играющий в раздумиях запустил руку в бороду:

— Ну, если с девками считать…

— С этими? — кивнул корефуля на стенку, за которой осталась давешняя лошадка.

— Не, эти брыкаются пока. Свежий завоз. Практикантки ейские. С сорок шестой. Всё равно мы им уже тридцатник должны. Кстати — Толя, — решил наконец представиться Играющий.

— Рома. Десяти хватит? — не отвлекаясь от сути дела, представился Корефуля.

— Мужики, вообще-то мы только помыться зашли… — робко напомнил Третий.

Кухня — это дома. А здесь был пищеблок. Облезшая штукатурка. Огромный бак с мусором. Облезлые мойки и вечный огонь на раздолбаной газовой плите. Третий помогал Ритуле чистить картошку. Ритуля была очень домашней блондинкой лет 24 в халатике. Килограмм-другой лишнего весу перекрывался румянцем во всю щеку и умопомрачительной хозяйственностью.

— Как жизнь? — спросила Ритуля. Третий пожал плечами.

— Ясненько, — поняла Ритуля.

— Да нет, нормально всё. В марте, кажись, уйду, — почему-то решил усложнить эту ясность Третий.

— Прошлый раз, по-моему, конец декабря был, — напомнила Ритуля. Третий пожал плечами.

— Подурели со своим морем. Два года без работы сидеть, ждать неизвестно чего… Не понимаю, — сказала Ритуля.

— Время такое. С третьими помощниками капитана случился перебор. Пересидеть надо. Актёры голливудские тоже вон годами роли ждут.

— Нет, точно чокнутые. Ну ради чего? Что в этом море такого? Счастья-то: полгода только волны видеть.

— Почему только волны? — не согласился Третий.

— Ах да, рыбцех ещё. Какой там Пальмас, Санечка? Сколько вы там стоите? Трое суток от силы? Да понажираются ещё, как свиньи. Кого ни спросишь, одни кабаки да барахолки помнит. Канары…

Ритуля поставила сковородку на огонь и продолжила обличать:

— А про заработки ваши невиданные ты кому-нибудь другому расскажи. Сколько ты уже вообще на шишах сидишь? Да сколько б ты за рейс ни зарабатывал, я по сравнению с тобой — миллионер при своих двухстах чистыми.

Третьего стала забавлять эта Ритулина горячность.

— Ну, хорошо. Чёрт с ним, с морем, с океаном. Но Ритуля, я же — штур-ман. С моим дипломом на берегу выдают тулуп и берданку вместо выходного пособия. В сторожа?

— А сейчас ты кто, не сторож? Будут на вас воду возить до самого светлого будущего. Почему шахтёры те же потребовать своё могут, а вы нет?

— Нам, вероятно, есть что терять, кроме своих цепей. На Шпицбергене шахтёры что-то не бастуют.

— Да нечего вам терять. Лично тебе — так вообще. Просто с гнильцой ваш брат, мальчики. Сами себя всю жизнь поедаете. Ты вон штаны последние третий год донашиваешь, дырки новые на ремешке пробиваешь, а Ромка твой, небось, уже на мерседес насобирал…

— А почему бы и нет? Из океана человек не вылазит. Ритуля, в море люди вкалывают. Восемь через восемь часов, как на Соловках при Сталине. Восемь часов в рыбцеху или на выгрузке отгорбатить — иной шахтёр взвоет. И ничего — так и надо. А ты копейки его считаешь. Мерседес!

— Ну и запрягись ещё в его драндулет! А уж он-то и погонять станет, не беспокойся…

— Ритка, я с ним ещё с мореходки вместе. Пуд соли в рейсах…

— Ай, отстань со своей солью. И так уже пересолила из-за тебя.

Третий закурил и забрался с ногами на подоконник.

— Вывались ещё. Пятый этаж, — посоветовала Ритуля.

И в этот же момент раздался стук в окно снаружи. Третий от неожиданности уронил горящий окурок за ворот и соскочил с подоконника, тщетно пытаясь его загасить. Окно распахнулось и в него просунулся огромный баул с бутылками.

— Да прими ты, Шурка… Грохнусь сейчас к епоной… — прохрипел Корефуля.

Загремела пожарная лестница, Корефуля тяжко перевалился через подоконник и остался сидеть на полу под батареей парового отопления, забрав у Третьего наконец-то извлечённый из-за пазухи бычок.

— Вахтерша у вас, Ритуля, — хуже Севастопольской таможни.

— Чокнутые, — подтвердила диагноз Ритуля, всё ещё держась за сердце. Потом сгоряча схватилась за вскипевший чайник, обожглась и затрясла рукой.

— За ухо, за ухо хватайся, — посоветовал Корефуля.

— Ай, да не за моё же!

В сорок шестой на столе, покрытом скатертью с наглаженными складками, дымилась на блюде выложенная холмиком картошка. Отпотевала бутылка водки. Дополняли натюрморт банка с болгарским перцем, вскрытая банка со шпротами и салатница с оливье. Рюмки-тарелки и уже известное нам общество плюс Любаша — малолетняя красотка с бандитскими замашками.

— И как он только успел? Я ж мигом, по отработанной схеме. За кончиком капроновым только забежал… — всё не мог успокоиться Играющий.

— На учебном барке «Седов» я был расписан на бом-брам-рее. Вопросы есть? — объяснил Корефуля истоки своих навыков в лазании по пожарным лестницам.

— Чокнутые, — повторила свой диагноз Ритуля.

— Толя, пора принимать решение, — напомнил Корефуля.

— Понял, — понял Играющий и потянулся за бутылкой. Любаша раскладывала картошку по тарелкам.

— Таньке оставь, сейчас прибежит, — напомнила ей Ритуля.

Танюша оказалась легка на помине. Она влетела в комнату, как мессершмитт, и ещё не разглядев всех присутствующих завопила:

— Ритка, жрать давай! Голодная, как…

— Ага… — сориентировалась она в обстановке, прервав свой вопль на взлёте. «Ага» явно предназначалось Корефуле.

— О, Татьяна. И ты здесь. Сколько лет, сколько зим, — промямлил Корефуля.

— Ага. Сидим значит. А может девушка поверила, может ждала всё это время? А он «на минутку позвонить» вышел, и два года ни слуху, ни духу. А обещал ведь.

— Если бы тебе одной, — покаянно вздохнул Корефуля.

— Нахал. Но ведь я не об этом. Ты что, ничего не помнишь?

— Как не об этом? Не понял… — даже оскорбился Корефуля. И тут же замолотил себя ладонью по лбу, что должно было означать, что он «вспомнил».

— Да-да-да-да! Было! Обещал.

— Ну вот, скажет сейчас:»Забыл», — предсказала Танюша.

— Забыл, Танька. Помню — обещал. А кому, когда — хоть убей… Любаша, ты там ближе всех, подай мой куртец…

— Так прямо и побежал! Сиди уж. Важны не какие-то там духи, а…

— Почему «какие-то»? Нормальные духи. Франция. Шанель. Мечта советской женщины.

— А целоваться не надо. Ну хватит, Танька, хватит. А то Ритка жениться на тебе заставит… — уже отбивался Корефуля.

— Ну что, ещё по одной? — спросил он так до конца и не отбившись.

— Понял, — отреагировал Играющий и взял бутылку.

— Д-да, вот за что его любили многие женщины, и даже одна женщина технолог рыбкомбината, — прокомментировал Вистующий.

— Нам с Любой больше не надо, — сказала Ритуля Играющему.

— Это ещё почему? — не согласилась Любаша.

— Детские рюмки кончились, — объяснил Корефуля.

— Ой, я ещё посмотрю, кто здесь ребёнок, — с босяцкими интонациями пообещала Любаша.

Из-под стола вдруг действительно раздался детский рёв.

— Ой, Димуля! Как ты сюда попал, счастье моё? Ну не плачь, родненький. Попросим сейчас у доброго дяди шоколадку… — принялась утешать ребёнка Любаша.

Димуля на полувсхлипе затих и посмотрел на Корефулю.

— Шурик, подай бушлатик ещё раз, — развёл руками Корефуля.

— Я балдею. Просто Дед Мороз какой-то. Всё, что ни попросишь…

— Увы, дитя. Только одно желание. Шоколадку, значит шоколадку.

— Маргарита, твоя очередь. Ну не дуйся солнышко. Тебе не идёт. Ведь когда-то была такая жизнерадостная женщина… — решил быть дедом морозом до конца Корефуля.

— Я не женщина. Я кухонный комбайн, нянька, — стала перечислять Ритуля, отобрав у Любаши рюмку, — передовик производства, а завтра в семь мне на смену…

— Ну, Ритка, прекращай, и не начинали ещё! — дружно взвыли присутствующие.

— Ритуля, до семи ещё столько времени, чтобы вспомнить, что ты самая прекрасная женщина в этой конюшне. Проси чего хочешь. Исполняю в течение 15 минут, — пообещал Корефуля.

— Ритка, проси букет цветов. Розы, — взяла инициативу в свои руки Любаша.

— Понял. 15 минут, — не смутился Корефуля и стал одеваться.

— Д-девки, совесть имейте. Какие розы зимой в 23 часа? — пытался усовестить Вистующий.

— Слово — не воробей. Правда, Ритка? — не уступала Любаша.

Третий провожал Корефулю по коридору. За их спиной уже кто-то из хвостистов делал вид, что собирался всего лишь отдолжить в сорок шестой сковородку.

— Девчёнки, Димули у вас нет? Ой, чудовище! У кого ты уже конфету выклянчил? А заелся! Любаша, не надо было давать ему, мальчикам шоколад не рекомендуется, — несся вслед им женский голос.