Николай Гарин-Михайловский - Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи

• Название: Том 5. Воспоминания, сказки, пьесы, статьи
• Автор: Николай Гарин-Михайловский
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1957

В пятый том Собрания сочинений Н.Г. Гарина-Михайловского вошли очерки, рассказы и сказки, созданные во время путешествия по Корее, Маньчжурии и Ляодунскому острову, пьесы, воспоминания, статьи.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Капитан, сейчас же по приезде, отправился узнавать, как и где проехать его.

Только в первый день, однако, удалось проехать 160 ли; сегодня, например, хорошо ехали, нигде не стояли, а сделали всего 130 ли (43 версты). Дело в том, что чем дальше, тем тише течение.

Пристали к корейскому берегу (это не по нашей инициативе, наши китайцы-матросы сами предпочитают корейский берег китайскому).

Узкое ущелье, и в нем две фанзы на уступах ущельев. Где-то на отвесных горах виднеются ничтожные клочки пашни, которой в общей сложности не наберется и трех наших казенных десятин.

Лучшая фанза, куда сперва ходил наш кореец, очень бедна: род кавказской горной сакли. Заднюю стену составляет скала, двор — маленькая площадка уступа той же скалы. Ни соломы, ни скирд хлеба, пять-шесть тыкв лежат на завалинке, несколько горстей кукурузы, даже красного перца не было.

Все бедно, очень бедно, и только вид из этой сакли, высеченной наполовину в скале, был прекрасный на реку, на китайский берег и всю горную даль.

Мужа дома не было, встретила нас жена его словами:

— Мы должны принять путников.

Жена, молодая женщина лет двадцати пяти, по обычаю здешних мест, ходит без юбки, в широких шароварах, с голым поясом, спиной и грудью, в короткой кофте, прикрывающей только верхнюю часть спины. Она стройна, симпатична, но некрасива, как громадное большинство кореек, с широкими скулами.

Сперва она боялась нас, но потом, увидав, что мы скромны до того, что до прихода ее мужа не хотим входить в дом, рассмеялась и сказала:

— Ну, это уже совсем лишнее, а вот солому без мужа я не могу вам разрешить.

Муж ее с другими приносит обычную годовую молитву за хороший урожай.

Скоро пришел и муж, тоже молодой, высокий и стройный, очень симпатичный.

Он разрешил нам постелить солому для постели (снопы конопли, другой не было), а когда стемнело, в его фанзу собралось несколько корейцев и теперь ведут оживленный разговор, расспрашивают о нашем путешествии.

Никогда они никаких русских, ни других народов не видали.

Оказывается, наш хозяин почти не занимается посевом, а исключительно живет рыбной ловлей. Ловит и продает ее корейцам, то есть выменивает на кукурузу, чумизу и прочие хлеба. Но эти дни он что-то болеет и не ловит рыбу. Было у них двое детей, но умерли от оспы.

На наше счастье он сегодня ночью забросил невод.

Ловится мелкая рыбка, крупной нет, пол-аршина наибольшая.

— Много рыбы в реке?

— Много.

— Много людей занимаются ловлей рыбы?

— Как ремеслом, очень мало.

— Скучно вам без хозяйства?

— Живем с женой.

Жена прижалась к нему, и сидят себе, довольные своей судьбой, в своем горном гнезде.

— Вот в этом году нам счастье: разбило плот, и мы наловили себе вот сколько бревен.

Брусьев, сажени в две длиной, до трех четвертей аршина шириной и до полуаршина толщиной, по преимуществу кедрового леса, столярного, прекрасного качества, до ста штук навалено в овраге. И не только здесь, а и везде, где нам приходилось останавливаться, мы видели здесь такие же кучи этого леса.

— Что вы с ним делаете?

— На дрова пилим.

Что стоила работа в лесу, вывозка к реке, сплав?

— Какая часть плотов так пропадает?

— Большая половина.

Вечер. Глухо шумит осенний ветер, шелестя сухой крышей нашей фанзы. Тускло горит длинная, параллельно полу воткнутая, корейская свечка. Несколько человек корейцев сидят на пороге.

— Они спрашивают: чем дарить им высоких гостей?

— Скажите, мы никаких подарков, кроме их сказок, не принимаем. Если хозяин хочет доставить своим гостям удовольствие, пусть он расскажет сказку.

Хозяин переглядывается с женой и смеется.

— Какие мы знаем сказки? Наши сказки простые.

— Их нам и надо.

— Говорит: надо подумать.

Пауза.

— Вот наша сказка, — говорит хозяин, смотря усиленно в землю и раскуривая свою трубку. — Один человек выкрал себе жену и ушел он с ней на Амноку рыбачить. И жили они, вот как и мы, на Амноке. Пока муж был здоров, все шло хорошо, потому что они любили друг друга. Другой раз нет рыбы, — ну, покрепче прижмутся друг к другу, чтобы меньше есть хотелось, и уснут. Но простудился раз муж на реке и свалился. Тогда плохо пришлось им: нет рыбы, нет чумизы, нет денег знахаря позвать. Лежит муж и говорит:

— Если б мне теперь рыбки съесть, я бы выздоровел, а без рыбы умру.

Ничего не ответила ему жена и ушла на реку.

Сидела, сидела — нет рыбы.

Тогда она взяла нож, вырезала из своей ноги длинный кусок мяса, пришла домой, изжарила и подала мужу.

— Я никогда не ел такой вкусной рыбы, — сказал муж, — как ты поймала ее?

— Я сидела на берегу и просила небо и морского царя, и рыба выскочила из воды ко мне на берег.

— Ах, — сказал муж, — я уже наполовину ожил, еще бы одну такую рыбку, и совсем бы я выздоровел. Не попросишь ли ты еще одну?

— Попробую, — сказала жена и опять пошла и вырезала себе кусок мяса из второй ноги.

Муж съел и сказал:

— Ну теперь я совсем здоров; никогда я не ел такой вкусной рыбы.

Муж выздоровел, а жена его день ото дня таяла. Муж никак не мог понять, в чем дело, когда однажды увидел у спавшей жены кровь на ногах, посмотрел и увидел страшные раны. Тогда он понял, откуда жена доставала ему рыбу, и от горя болезнь опять возвратилась к нему, и через три дня он умер.

Собрав последние силы, жена продала все, похоронила мужа и осталась одна во всем свете на помеху всем.

Она пошла к реке и бросилась в нее.

Но она не утонула: с неба спустилась в воду радуга, по ней сошел муж ее, подал ей руку, и оба они, уже здоровые и счастливые, ушли в небо, к великому Оконшанте.

После того в той округе, где жила утопленница, три года был голод, пока один предсказатель не сказал, проходя, жителям:

— Вы до тех пор не избавитесь от голода, пока не поставите в честь утонувшей установленного для добродетельных женщин памятника.

Тогда жители обратились через губернатора к императору и, получив от него разрешение и грамоту, воздвигли установленный по закону памятник в честь добродетельной жены.

С тех пор округа не знает голода, и старик, показывая ребенку на стоящий у горы памятник, говорит: «Если тебе попадется такая жена, она составит и твое счастье и всех живущих в ее округе».

Рассказчик замолчал, молчали и мы, а погодя хозяин смущенно сказал:

— Плохие наши сказки.

— Сказка очень хорошая: она говорит об уважении к женщине, о бедных людях, их трудной нужде, о том, что только и выход у них — на небо, к Оконшанте.

— Хорошо еще если на небо — не всякий туда попадет, а вот как начнешь бегать тысяченожкой. А может, и тысяченожке не так уж плохо живется.

Вот что раз случилось. Висели два камня над рекой, — один пониже, был всегда в воде, другой повыше — всегда наверху.

Который пониже был, говорил:

— Хоть раз бы мне увидеть, что делается на земле. А который повыше был, говорил:

— Хоть раз бы закрыло меня водой.

Вот и пришел раз такой сухой год, что и нижний камень увидел землю. Но было сухо, и все выгорело, — у людей не было хлеба, скот ревел без корма, и все кругом было желто, как лучи солнца.

— Плохо же жить на земле, — сказал камень, — еще немного, и вся растрескается моя красивая наружность. То ли дело, как жил я раньше: прозрачная вода мимо меня бежала, веселый хоровод рыбок кружился и прятался подо мной, когда проходила лодка рыбака вверху, и то-то была потеха, когда с лодки падали куски чумизы, сколько, сколько рыб набегало тогда ко мне в гости.

И он был очень рад, когда вода снова закрыла его и он снова ушел в свое царство.

Пришел другой год, и вода поднялась так высоко, что залила верхний камень. Но вода была мутна, грязна и, как верхний камень ни таращился, он ничего не увидел, и только грязь набилась в него.

— Фу, какая гадость, — сказал камень, когда увидел опять свет, и уже не хотел больше опять очутиться под водой.

Вот и вся сказка: вода да камни — тут и вся жизнь наша.

Ночь настала, уснули мы, но разбудил нас рев бури, дождь и вой рассвирепевшей реки.

Дождь был и в фанзе: сочилось из задней стены, с крыши текло, как в решето. Злой северный ветер гулял по комнатам, проникая сквозь плетеные, глиной смазанные стены, сквозь бумажные окна-двери.

Было холодно: зуб на зуб не попадал; подмокли книги, записки.

Щелкая зубами, я думал: «Но ведь это только еще половина октября, — придет больший холод, выпадет снег, река покроется льдом, и поедут на санях. Как тогда жить в такой фанзе? И уж не про себя ли хозяин рассказывал свою сказку?»

А он беспечно и весело заглядывает к нам и кивает головой.

Заражаешься их настроением: жизнь для них та же сказка, и все здесь сказочно, и поэтично сказочно, и ужасно сказочно. И природа такая же. Вчера еще было лето; ночь началась теплая, летняя, а теперь зимняя вьюга, с дождем и снегом.