Антон Кротов - Это ты, Африка!

• Название: Это ты, Африка!
• Автор: Антон Кротов
• Жанр: Путешествия и география

---

На входе в сухогрузку внимательно изучили наш мятый, покоробленный водой, позавчерашний пропуск, и вновь нас не пустили. Впрочем, посоветовали обратиться в полицейское управление неподалёку. Мы пошли. Это было вовсе не то здание на морском берегу, где четыре дня назад большой босс выписывал нам пропуск и послал затем к Ахмад Аваду, и не здание КГБ, а какое-то иное здание с внутренним двориком.

Удивляясь, сколько же здесь чиновников, заведующих входом в порт, мы прошли во двор. Довольно быстро мы отыскали местного начальника полиции, по счастью, англоговорящего. Несмотря на общий суданский выходной, он находился при делах, вернее, в традиционном суданском полубездействии. Начальник выслушал нас, неожиданно не стал отнекиваться, лишь спросил: на три дня вам хватит? — Мы набрались наглости и попросили на неделю. «Три дня хватит, — подумав, отвечал начальник, — потом продлите, если что.» Он взял наш пропуск и надписал на нём: Разрешаю три дня. Дата. Подпись.

Мы поблагодарили полицейского начальника, покинули его, и тотчас поспешили в сухогрузный порт проверять нашу удачу. Посмотрев на закорючку начальника, нас тут же пропустили, и мы растворились среди портовых ящиков и складов, осознавая случившееся.

О, счастье! о, свобода! никакой представитель секретной полиции не сопровождал нас. Вскоре мы разведали сущность обоих появившихся сегодня судов. Первым оказался паром на Джидду, который активно разгружался; из чрева его выползали грузовики. Второе судно, под сирийским флагом, было овцевозкой. Суровые погонщики загоняли на борт судна по трапу огромное стадо овец. Овцы ехали в Джидду, чтобы попасть в Мекку и там погибнуть в процессе совершающихся там обильных жертвоприношений.

— O! How many sheeps on this ship (как много овец на этом судне)! — удивились мы, намекая на сходство слов sheep (овца) и ship (судно).

Как нам сказали загонщики, овец было 4000. Некоторые овцы пытались спасти свою жизнь и разбредались по порту. Несколько овец пересиживали тяжёлые времена между больших ящиков, труб и контейнеров, живущих в порту. На одной овце висел здоровый такой ксивник (тряпичный мешочек с документами или ещё с чем).

Мы посмеялись над величием цивилизации овец, создавшей даже ксивники, и покинули сухогрузный порт. Никто не помешал нам это сделать. Победа!..

Пропуск действует!..

На первой же машине мы приехали на вписку.

— Костя! Мы совершили страшную ошибку! Мы забыли сказать в порту, что Мохамед Том лучший друг Ахмад Авада… и получили пропуск в порт… и даже туда ходили… и даже к нам забыли приставить вчерашнего шпиона… — покаялись мы.

Мы вслух недоумевали: в чём же истинная сущность Ахмад Авада? зачем он был нужен? каковы функции трёх различных полицейских зданий близ порта?

* * *

Уже втроём (Костя, Вовка и я), мы поехали в контейнерный порт, где нас беспрепятственно пустили внутрь. В порту стояло три теплохода.

Первый активно разгружался, принадлежал известной европейской компании P&O Nedlloyd и шёл (ура!) в йеменский порт Ходейду. Мы поднялись на борт поговорить с его обитателями. Но они нас огорошили: сказали, что взять нас не смогут, а капитан спит.

Второй — танкер, хоть и ходил под мальтийским флагом, оказался населён преимущественно… грузинами. Мы сообщили всем свою путешественническую сущность и получили сразу порцию настоящего грузинского (не аджарского) гостеприимства. Нам подарили несколько пакетов сока, полтора килограмма колбасы, несколько консервов, а самое главное — буханку буханочного (а не лепёшечного) хлеба! К сожалению, теплоход уже вскоре отходил, и мы, пообщавшись с капитаном и другими «советскими» людьми, сошли на берег. «Грузинский» теплоход шёл в Индию и помочь нам ничем не мог.

Третий теплоход, облезлый контейнеровоз, направлялся в Эритрию, а затем в Кению. Не найдя пользы в нём, мы вернулись на вписку, неся большой пакет грузинских подарков. Андрей и Паша удивились.

Вечером ещё раз сходили в порт, проверить, не проснулся ли капитан Nedlloyd'овского теплохода, плывущего в Йемен. Капитана мы так и не увидели — он всё ещё спал. Временный капитанозаменитель сказал нам, что взять он нас не сможет, и вообще он плывёт сперва в Джидду, а потом уже в Ходейду. Мы не стали настаивать и вернулись домой.

На обратном пути встретился нам опять француз-пенсионер, Раймонд Жоре. Он тоже пытался всячески уплыть, но иным методом: ходил не в порт, а к морским агентам. Обойдя их всех, он понял, что уплыть в безвизовую для него Джибути невозможно, и завтра в четыре утра срочно возвращался в Хартум, чтобы оттуда лететь дальше на самолёте (кончалась эфиопская виза). Мы пожелали французу удачи.

13 апреля, вторник.

Сегодня с самого утра в Порт-Судане — необычная жара.

Мы с Костей пошли на базар за яйцами для омлета: ходили и просили там и сям «хадию» (подарок). Однако, чтобы не смущать торговцев и не смущаться самим, просили по одному яйцу в удалённых друг от друга местах. Набрав яиц, под палящим солнцем вернулись домой. Я пошёл в душ и тут же выскочил из него: вода в трубах нагрелась до +50 и стоять под таким душем было невозможно! Оставил душ включёным, самая горячая вода прошла и потекла «холодная» — всего +30.

Когда стали разбивать яйца для омлета — одно из них оказалось варёным! Читатель может усомниться, но каждый из нас подтвердит: яйцо оказалось варёным вкрутую! ну и погодка! (Не исключено, правда, что продавцы подсунули нам уже варёное яйцо.)

Сегодня в контейнерном порту появилось два новых теплохода. И, о неожиданность — это оказались наши, русские люди!

Пароход с умным латинским названием «Sovgavan» (Совгавань) (флаг мальтийский, порт приписки — Valetta) шёл в Джидду, а затем — в Ходейду. Увы, и соотечественники переправить нас не могли, оправдывались строгими порядками в Саудовской Аравии. Эх, жаль, что не плыли они в нашу родную Sovgavan!

Другой пароход, и тоже с русской командой, также шёл в Джидду, а затем — в Акабу. И здесь неудача! И по той же причине.

Удивляясь на крутизну этой самой Джидды — ну прямо пуп земли! — мы вышли из порта. Неподалёку покачивались на воде три или четыре яхты. Володя с Андреем отправились узнавать сущность этих яхт, а мы с Костей — в северный порт. Изменений в нём не было видно, но мы хотели поговорить с теплоходом «Trust», идущим в Суэц (Костя уже готов был уплыть куда угодно, хоть в «нехороший» Египет, а остальные пока надеялись на Йемен).

В северный порт нас пускать опять не захотели, ссылаясь на то, что пропуск действует только до 17.00 каждого дня, а было уже 18.00. С большим скрипом удалось уговорить охранников, которые повели нас к своему начальнику, а тот спросил у другого начальника и т. д.. В общем, бюрократ — он и в Африке бюрократ. Через некоторое время всё же нам разрешили сходить на теплоход «Trust», но «секретный охранник» на велосипеде сопровождал нас, чтобы мы не заблудились в порту в темноте и куда-нибудь ненароком не уплыли.

Однако, все наши усилия имели небольшую отдачу. Сонные матросы «Trust'а» сослались на отсутствие капитана и посоветовали приходить завтра.

Было уже совсем по-судански поздно, машин на дороге, ведущей в город, не было видно. Мы побрели пешком, и нас нагнало вечернее такси.

— Мумкен бедуни фулюс (можно без денег)? — спросили мы по-арабски.

— Impossible (Невозможно), — ответил таксист по-английски.

Проехал два метра, передумал и открыл дверь: ладно, садитесь. Мы сели.

— Do you have nationality (Есть ли у вас национальность)? — спросил водитель. Мы улыбнулись. — Yes, конечно!

Когда мы с Костей пришли домой, мы обнаружили, что весь хлеб на вписке съеден. Базар был уже закрыт, и мы пошли на добычу хлеба при помощи науки.

Стучимся в ворота какого-то богатого дома. Открывает дядька. Мы ему:

— Салям алейкум! Ана сьяха мен руссия. Мумкен уахед хубз хадия?

(Здравствуйте. Я путешественник из России. Можно один хлеб в подарок?)

Молча ушёл в дом и через минуту вернулся с чёрным полиэтиленовым пакетом.

Оказалось — четыре хлеба и 6000 суданских фунтов. Ну и подарок!

Живём! Горячо поблагодарили щедрого хозяина дома и вернулись домой, удивляясь на все наши приключения.

Вечером пили чай с сахаром и хлебом и трепались. В очередной раз обсуждали слово «бахлюль». В Египте кто-то из нас, по-моему, Шулов, от кого-то узнал, что «клоун» по-арабски — «бахлюль». Мы пытались разгонять приставучих египтян разными выражениями, называя их бахлюлями и т. п., но слово не действовало. Вероятно, у нас было неверное произношение, или мы его не так записали… Позднее от обсуждения клоунов плавно перешли к В.И.Ленину.

— Вот было бы интересно, если бы Ленин взял себе фамилию не «Ленин», а «Клоун», — предположил кто-то. — Было бы учение марксизма-клоунизма. И город Питер назывался бы Клоунград. И на трассе было бы видно: номера 47RUS — клоунградская область.