Дмитрий Быков - Статьи из журнала «Компания»

• Название: Статьи из журнала «Компания»
• Автор: Дмитрий Быков
• Жанр: Публицистика

Публицистические статьи о политике, России и литературе, напечатанные в журнале «Компания» с июля 2005 до декабря 2008.

---

Кстати, в АО «МММ» состояли примерно те же люди. И в сети «Гербалайфа» тоже. Ибо по способу распространения учения и по интенсивности вербующей пропаганды это были точно такие же тоталитарные секты — что уже в 1993 году было понятно.

Разумеется, пребывание в пещере в ожидании конца света не свидетельствует о высоком интеллектуальном потенциале и психической адекватности. Но что-то я всерьез сомневаюсь, что в Русской православной церкви, какова она сегодня, отчаявшийся человек может получить сочувствие и ответ на мучающие его вопросы. В лучшем случае ему ответят, как Иоанн Кронштадтский — двадцатилетнему Горькому: молись, кайся… И если уж совсем начистоту — я совсем не убежден, что сектанты из Погановки намного фанатичней и зашоренней других сектантов, которые сегодня так боятся провести обычные выборы и сменить одного президента на другого.

26 ноября 2007 года 

№ 44(489), 26 ноября 2007 года

За Компанию

!

За последние десять лет, прошедшие со дня основания журнала «Компания», российские представления о бизнесе повернулись на 180 градусов — как, впрочем, почти все представления вообще. Это не значит, что они стали лучше. Синоним успеха в бизнесе девяностых — способность урвать и шикарно растратить, залог удачи в бизнесе двухтысячных — способность понравиться власти и влиться в нее; ни то ни другое не имеет отношения к бизнесу реальному, креативному, ответственному и увлекательному. В девяностые все были помешаны на пиаре, в двухтысячные — на тимбилдинге и корпоративной морали; и то и другое весьма мало способствует реальной производительности. В российском бизнесе был, пожалуй, один небольшой просвет — конец девяностых, когда все понемногу наелись и начали формировать какие-никакие правила; но формированию этих правил помешал очередной заморозок, и вместо саморегуляции мы вновь получили регуляцию — жесткую, некомпетентную и предсказуемую. Журнал «Компания», созданный в 1997 году, остался памятником тех идеалистических времен, когда российский бизнес осмотрелся, задумался и вроде как усовестился. Если бы этого не произошло, он не преодолел бы дефолт 1998 года. А он через него перевалил, экономика выжила — и есть даже мнение, что дефолт «способствовал ей много к украшенью».

Сейчас принято ругать девяностые, и это закономерно — нужен фон, на котором наше нынешнее суверенное процветание будет выглядеть стопроцентным шоколадом. Но девяностые были не монолитны, и во второй их половине наметилось нечто, похожее на дело. Связано это было с тем, что традиционному русскому патернализму был нанесен серьезный удар: Ельцин второго срока — не тот Ельцин, на которого можно было надеяться. Некоторые его поступки в конце срока подтвердили это печальное ощущение — ему изменила даже хваленая интуиция. Приходилось выплывать самим. Наметилась переоценка ценностей, появилась реальная — а не навязанная — социальная ответственность. Русский бизнес к концу девяностых состоял не только из Березовского, Гусинского и Ходорковского. В стране отнюдь не было стабильности, но была вертикальная мобильность, и заработать можно было уже не только воровством. Этого-то второго поколения русскому бизнесу и не привелось дождаться: настали времена, когда залогом мобильности стала правоверность, лояльность, «нашесть».

В этой ситуации я не очень понимаю, что делать людям, пишущим о бизнесе, думающим о нем, вырабатывающим его правила… Правил два: не высовывайся и встраивайся. Посильно восторгайся. Ты можешь сделать сколь угодно эффективную компанию, выдумать идеальную стратегию, выстроить безупречную команду — и почти гарантированно проиграть, потому что в сильном и самостоятельном бизнесе тут сегодня никто не заинтересован. А можешь быть стопроцентной бездарью и вдобавок хамом — но повторять мантру о враждебном окружении и единственной нашей надежде, и у других все отберут, а тебе отдадут. Игра по этим правилам слишком предсказуема, чтобы делать журнал на эту тему. Грустно, братишечки.

В чем спасение? Я думаю, в старом значении прекрасного слова «компания». Ведь журнал «Компания» давно уже рассказывает не о том, как преуспеть в деловой сфере: это просто компания приличных людей, обсуждающая то, что ее волнует. Все значения, кроме этого, скомпрометированы: неизменным остается одно — взаимное тяготение умных, ироничных и внутренне спокойных граждан. Вот за эту компанию я и выпью, потому что никакой другой у меня все равно никогда не будет. За компанию и жид удавился, говорит веселый русский народ. Никогда не понимал, что это значит, но в душе всегда понимал: сказано точно. В современной России осталось очень мало вещей, за которые стоит не то что умирать, а и жить. Родина опять отчуждена, идея не нужна… Только и осталось, что за компанию.

3 декабря 2007 года 

№ 45(490), 3 декабря 2007 года

Потребляем все!

Пресса заполнена триумфальными репортажами о беспрецедентных масштабах отечественного потребления. Гремят победные реляции: средний россиянин потратит на празднование Нового года 17.000 рублей! Нет, нет, 500 евро! Нет, 1.000 долларов — кто больше?! Раскуплены все новогодние туры, египетские подорожали вдвое, даже Финляндия, даже самая глухая Лапландия — по слухам, приют Санта-Клауса — уходит со свистом. Рестораны битком. Звонит корреспондент крупного официозного радиоканала: «Скажите, ведь делать друг другу щедрые подарки — это наша, русская прекрасная национальная черта?! Разве нет?!»

Ну, во-первых, насчет щедрости: она не тождественна роскоши. Наша национальная черта — делиться последним: это да, без этого в наших климатических и политических условиях элементарно не выживешь. Власть так относится к народу, что выглядит не гуманней погоды (и так же четко чередует оттепели с заморозками); в такой ситуации без щедрости пропадешь. Но вот насчет потребления как национальной матрицы — позвольте вам этого не позволить. На протяжении большей части российской истории люди все-таки видели в ней смысл. Возможно, они заблуждались, и жалкие их усилия ни к чему не вели, а все происходило заведенным порядком, но они-то, бедолаги, этого не понимали и свято верили в наивные абстракции вроде чести, правды, свободы! И потому жизнь их измерялась не количеством купленного и съеденного, и даже не количеством заработанного, — но достижениями иного порядка: вот построили больницу для бедного народа, вот отменили цензуру (для него же), вот сделали социальную революцию, выстроили Магнитку, слетали в космос и т. д.

Сегодняшнему россиянину совершенно нечего делать — знай потребляй. Исход выборов решен за него, определен государством и ни для кого не был секретом. Условий для триумфального рывка в науке нет по причине хронического недофинансирования, которое никуда не делось, а для такого же рывка в культуре — по причине всеобщего интеллектуального и нравственного паралича: культуре для развития нужна свобода, а население коллективно договорилось, что при свободе было хуже. Национальные проекты существуют не для всенародной мобилизации, а для предвыборной и экспортной демагогии. Даже бизнеса сколько-нибудь серьезного в России сегодня не построишь: мелкий будет немедленно задушен крупным, а крупный выстроен государством. Можно заработать обычный среднеклассный максимум — больше, чем в состоянии сразу проесть, но меньше, чем нужно для серьезной покупки, будь то дача, квартира или контрольный пакет. И средний класс вынужден уважать себя за бурное, но мелкое потребление — потому что больше ему уважать себя не за что. Он скупает все: машины, дорогие игрушки, бессмысленные бесчисленные наряды. Откладывать? — инфляция съест. Бедным раздать? — жалко. Вложить в великое государственное дело? — так ведь государство и само себя не обижает, постепенно возвращая в свои руки всю собственность в стране. Люди резвятся в рамках отпущенных им возможностей, недостаточных для серьезного дела, но вполне годных для предновогоднего консьюмеризма. Слетать в Египет, преподнести подруге штаны, в лучшем случае поменять старый «Форд» на менее старый «мерс». Скупить все петарды в ближайшем пиротехническом салоне «Ваш бабах». И ощутить, что год прошел не зря.

Точней — заглушить покупкой дикую, сосущую тоску от того, что он прошел именно зря, и шансов, что следующий пройдет иначе, крайне мало. Страна, где единственным праздничным занятием стал обмен бессмысленного труда на ненужную вещь, может праздновать только так — заливая глаза вином и заглушая звук петардами. И радостно вслушиваясь в радиосообщения о том, что потребители установили новый рекорд — неустанно пожирая свои недра, собственные мозги и друг друга.

9 декабря 2007 года

№ 46(491), 10 декабря 2007 года