Даниэль Клугер - Повелители сумерек: Антология

• Название: Повелители сумерек: Антология
• Автор: Даниэль Клугер
• Издательство: Точиновc70017a3-d89c-102a-94d5-07de47c81719
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-1114-1

Вампиры, дети луны, повелители сумерек… Романтические, кровожадные, сексуальные… У каждого из авторов антологии, под обложкой которой собраны произведения Генри Лайона Олди, Святослава Логинова, Далии Трускиновской, Кирилла Бенедиктова и других известных писателей, свои вампиры. В одних рассказах они пьют кровь некрещеных младенцев, в других – жертвуют последним, чтобы спасти чужую любовь или избавить Землю от инопланетных захватчиков. Не-мертвые, носферату, открываются читателям с самых разных, порой абсолютно неожиданных сторон. Все, что вы хотели знать о вампирах, но боялись спросить, откроется вам на страницах этой книги. Милости просим в объятия ночи, и да пребудет с вами темный дух вечно живого графа Дракулы!

---

Эдик лежит на спине. Не шевелится. Лица его не видно, лицо закрывает затылок Димки, стоящего над ним на четвереньках. Голова Димки быстро мотается из стороны в сторону. (Чарли, мелькает неуместная мысль, так Чарли, еще щенком, трепал шнурки на ботинках гостей…)

Борис шагает к ним, кривясь от боли и сильно наклонясь направо. И застывает… Нет! Не может быть! Показалось…

Не показалось.

Борис видит это, видит в неестественно ярких красках, как на экране разрегулированного телевизора: из-под Димкиной головы, снизу, там, где Эдик, далеко в сторону ударяет тугая ярко-алая струя, расплескавшись лужицей по паркету.

«Как же… надо скорей… это ведь… спятил… „скорую"… родители… скорей… заткнись, дура… зачем… спятил, точно спятил…»

Мысли Бориса мечутся стремительно, как рикошетящие от стен пули, – осколки, обрывки, обломки мыслей. Но сам он застывает, парализованный нереальностью происходящего. Струя слабеет быстро, но кровавая лужа под головой Эдика растет…

Танька замолкает мгновенно и неожиданно, словно кто-то дернул рубильник воющей сирены, за спиной стук ее каблуков. Борис не оглядывается. Когда она смолкла, стали слышны другие звуки – причмокивание на фоне утробно-низкого урчания…

Борис хорошо помнит их – именно с таким звукорядом пожирал своих жертв Мальчик-Вампир в темноте подвала, чердака или кладбища (цензура не пропускала слишком натуральных кровавых сцен в подростковые сериалы).

Борис кричит – бессвязно, высоким голосом:

– Димка-а! Мудак! Ты… – Он осекается, потому что…

…Димка резко мотает головой, и кусок чего-то красного отлетает в сторону. С сырым шлепком прилипает к полу.

Взрывной позыв рвоты – в доли секунды она проходит путь от желудка к пытающимся что-то крикнуть губам. Борис корчится, пытаясь согнуться, но зазубренные ножи боли рвут грудь, и он стоит почти прямо, когда рот наполняется горячей едкой жижей, и она, лопнув на губах зловонным пузырем, льется на рубашку и на пол…

Мальчик-Вампир поднимается.

Залитое кровью лицо поворачивается к Борису.

Глаза пусты – ни следа ярости, гнева, ненависти или бешенства.

И это еще страшнее.

Окровавленный рот улыбается. Улыбка похожа на оскал. Рот полуоткрыт и внутри – на зубах, на языке, на деснах – тоже кровь. Борис хрипит, выплевывая остатки рвоты, разворачивается и бежит… нет, ковыляет… Сломанные ребра вновь включают свою мясорубку. Он спешит, сам не понимая куда, лишь бы не видеть эту кровавую маску и то, что лежит на полу…

Прихожая. Танька у дверей.

Она, как ни странно, не впала в безумную панику, застилающую все вокруг и не позволяющую бежать или сопротивляться. Она торопливо, ломая ногти, но вполне осмысленно возится с замками, запирающими входную дверь. Слышит за спиной шаги, вскрикивает коротко и отчаянно. Оборачивается, видит брата и, не теряя времени, вновь хватается за замки.

К Борису при виде сестры возвращается хоть какая-то способность говорить и думать – Танька реальная, настоящая, привычная. Не похожая на двух оставшихся за спиной персонажей фильма ужасов.

– Эдик… там… Димка его… – Он пытается выкрикнуть это, но голос звучит слабо, затравленно; Борис не может набрать полную грудь воздуха и выплевывает короткие полуфразы.

Танька, не слушая его, распахивает дверь – за ней другая, железная…

Слышны шаги в коротком, ведущем в гостиную коридорчике, – медленные, шаркающие, но уверенные шаги Мальчика-Вампира. Он никогда не соревновался с преследуемыми в спринте – страх, вяжущий по ногам и рукам страх позволял ему всегда добираться в конце концов до горла визжащих от ужаса жертв…

«Ну открывай же… – мысленно торопит Борис сестру. – Эдик не запирал, просто захлопнул… быстрей… быстрей же, дура…»

Замок с каким-то секретом, или же просто Танька не знает, где нажимать и что в какую сторону крутить; она бы разобралась, она бы обязательно разобралась, будь у нее хоть чуть времени, но времени нет.

– В комнату! Запремся, позвоним… – Она хватает Бориса за рукав (он оцепенело смотрит на дверь, на несколько миллиметров стали, отделяющих их от свободы) и буквально тащит за собой.

Он бежит медленно, еще сильнее кривясь на бок и шипя от боли.

Спальня родителей Эдика. Заперта! Дальше…

Они заскакивают в его комнату, в последнюю по коридору. Дверь довольно прочная, из мореного ореха, и (спасибо Эдику, отстоявшему у родителей святое право на личную жизнь) на ней тоже замочек – немудреный, запирающийся изнутри одним движением латунной шишечки – она поблескивает в сочащемся с улицы свете, искать на ощупь не приходится.

Танька запирается, едва ввалившись в комнату, – вовремя – за дверью шаги.

Радоваться рано, преграда хилая – верх двери застеклен. Стекло не сплошное – маленькие разноцветные толстые и мутные кусочки в прихотливо извивающемся деревянном переплете. Прежнему Димке не преодолеть бы эту преграду, но… Припереть чем-нибудь? Она не додумывает эту мысль…

– Свет, дура, свет!!! – задушенно, но достаточно громко хрипит брат, и Танька шарит у дверей в поисках выключателя.

«Телефон, бля, где у него телефон…» – Борис знает, что аппарата в комнате нет, но труба, Эдиков коммуникатор, его не разрешали таскать в школу и большую часть времени он болтался здесь…

Специальный держатель на стене, справа от учебного стола, пуст. Раздолбай херов… Борис лихорадочно сбрасывает со стола кучу наваленной там всячины – бумаги разлетаются по комнате, дорогие игрушки падают и хрустят под ногами – и нет среди них только одной, самой сейчас нужной…

У Таньки, включившей свет, это действие словно отняло последней остаток воли – она стоит у двери, не в силах отойти и помочь Борису в поисках…

Дверная ручка яростно дергается вверх-вниз. Танька сбрасывает оцепенение.

– Димка! Ты меня слышишь?! Очнись, Димка, игра закончилась… Ты слышишь меня?!! Проснись, ты же Димка, ты не Мальчик-Вампи-и-и-ир!!!

Ее голос, сначала трогательно-умоляющий, срывается на бешеный крик… И тут Борис смеется – жутким, квакающим смехом, перешедшим в стон боли:

– Хе-хе-хе-у-уй-а-а, бес… бесполезно… Он слышит только Эдика… а Эдик… хе-хе-ох-х…

Он перебрался от стола к стеллажу и бесцеремонно скидывает с него все на пол. Едва успевает поймать падающий кожаный футлярчик с коммуникатором – взрыв боли от резкого движения не может заглушить радость: сейчас, сейчас, он наберет две знакомые цифры, и все встанет на свои места, все вернется, психа заберут куда следует, через пару недель Эдик выйдет из больницы и с гордостью станет показывать украшающие мужчину шрамы, когда они со смехом начнут вспоминать происшедшее…

Коммуникатор у Эдика навороченный: хочешь – фотографируй, желаешь снять видеоролик – нет проблем, Интернет – легко и просто, гуляешь в незнакомом месте – не заблудишься, система глобального позиционирования всегда укажет правильный путь…

Но самое-то главное: как же по этой хрени звонить?!

«Сука-а-а!!! В вампиров ему играть… Не мог нормальной мобилой обойтись…» Борис безнадежно давит кнопки незнакомой модели, но на экранчике мигает лишь стандартная заставка «Яндекса»… Господи, ну всего-то набрать две цифры, всего прокричать десять слов…

Маленькое витражное стекло влетает внутрь комнаты. Рука с загнутыми крючками-пальцами ползет вниз, к замку…

Танька визжит. Отскакивает от дверей. Борис с размаху швыряет проклятый коммуникатор в окно – ни трещинки. Небьющиеся стеклопакеты, пропади они пропадом…

«Надо напасть, надо напасть сейчас, – мелькает у Бориса мысль при виде руки, с трудом проползающей, втискивающейся в узкое отверстие, – пока он застрял, неужели мы вдвоем…»

Он сам не верит себе и знает, что даже вдвоем они ничего не сделают.

– Кладовка, – выдыхает Танька в ухо жарким шепотом. – Он не найдет, он же ничего не соображает…

Кладовка – не то сильно разросшийся встроенный шкаф, не то чулан-недомерок – набита всяким барахлом. Здесь тесновато, могут стоять рядом двое, самое большее трое. На дверях, цельных и массивных дверях, ровесниках квартиры, – ни замка, ни задвижки…

…Танька жмется к нему в темноте, не обращает внимания на липкую, заблеванную рубашку; он отталкивает ее и шарит руками по стоящему на полу и на полках хламу…

«Подпереть… подпереть дверь… родители совсем скоро приедут… не сожрет же он их четверых разом…»

Под руки попадаются лыжные палки, Борис лихорадочно пихает их в массивную дверную ручку, а в комнате щелкает замок и снова звучат шаги, – удивительно тяжелые для худенького двенадцатилетнего мальчика.

Может, он и не соображал ничего, этот Мальчик-Вампир, но инстинкт привел его безошибочно, прямиком к убежищу…

Дверь содрогается, с потолка сыпется мелкая штукатурная крошка.

«Дергай, дергай, только ручку оторвешь… – успокаивает себя Борис. – Попробуй-ка прогрызть эту дверку… Лишь бы выдержали палки… лишь бы выдержали…»