Лиз Филдинг - С мамой нас будет трое

• Название: С мамой нас будет трое
• Автор: Лиз Филдинг
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-05-005569-5, 0-263-81828-4

Иногда мы думаем, что совершили ошибку. А потом оказывается, это перст судьбы. Вот и Бронти Лоуренс по ошибке распечатала детское письмо, адресованное ее знаменитой сестре. И судьба увлекла Бронти в совершенно незнакомую жизнь, которая не могла привидеться ей и во сне…

---

Она вздрогнула, когда он подсел к ней на скамью; на мгновение ее лицо осветилось радостью, но в следующую секунду до нее дошло, что она обозналась. Он представился, вручил ей свою визитную карточку и объяснил, чем занимается.

Все в ней подходило для документального фильма. Отец у нее умер, мать была тяжело больна, и она жила на стипендию, без материальной помощи из дому. Он предложил ей гонорар за неудобство, которое причинит ей съемочная группа, следуя за ней повсюду, хотя было ясно, что она согласилась бы и бесплатно. Она увидела шанс подать себя, и ее улыбка снова озарила день. Именно в этот момент он решил, что если даже больше ничего не достигнет в этом году, то у него будет Брук Лоуренс.

Однако все получилось несколько иначе. Брук позвонила ему и сказала, что передумала. Ей надо много работать, она на последнем курсе и хочет получить степень бакалавра с отличием и так далее — отговорки сыпались как из рога изобилия. Фиц не до конца поверил ей, а когда его объектив засек ее на нескольких вечеринках, он разыскал ее в студенческом баре. То, что ее не было в его документальном фильме, еще не означало, что ее не будет и у него в постели.

Ему показалось, что Брук рада его видеть. Он угостил ее выпивкой, она стала флиртовать с ним, но он быстро обнаружил, что она флиртовала со всеми, так что к ней стояла целая очередь желающих, хотя ее интересовал только легкий флирт. Потом, на рождественском балу, она наконец упала к нему в объятия. В буквальном смысле. Это была ночь везения, подумал он тогда.

Он рассматривал фотографию, большим пальцем обводя контуры ее крупного, улыбающегося рта. Его взгляд передвигался по ее лицу, пока не дошел до места под бровью. Там не было ни малейшего следа от шрама. Его отретушировали. Вот только зачем? Это ведь не официальный портрет. Да и шрам ничуть не портил лица. Напротив, он бы подчеркивал тот имидж, к которому она стремилась, — уставшая, вспотевшая, только что из джунглей.

И ее глаза казались темнее. Ну, это может быть из-за освещения или печати. Так в чем тут дело?

Он протянул руку, взял видеокамеру, выщелкнул кассету, вставил ее в видеоплеер и перемотал пленку вперед, к тому месту, где Брук вручает призы. Переводя взгляд с обложки журнала на кадр и обратно, прокрутил фильм еще раз. Снимок как снимок, зато фильм… Да, в фильме было движение, действие, была жизнь. Но ведь все это было и в ее телепрограммах, а он не испытывал этого жгучего, томительного желания к ее телевизионному образу.

Нет. Дело в чем-то другом. Что-то ускользнуло от его внимания…

Он открыл ящик письменного стола и достал конверт, где лежали свидетельство о рождении Люси, юридические документы, делавшие его единственным опекуном, снимки Брук, сделанные им до того, как она передумала сниматься в его документальном фильме. Он высыпал содержимое конверта на стол, но не успел больше ничего сделать, так как дверь у него за спиной со стуком распахнулась.

— Пап, у меня появилась гениальная идея!

Он смахнул всю кучку бумаг обратно в ящик, задвинул его и только тогда обернулся. В дверях стояла Люси; ее лицо сияло. Позади нее стояла Брук и решительно качала головой. Он снова перевел взгляд на Люси.

— Ну так не заставляй меня умирать от любопытства. Что за идея?

— Мама может поехать во Францию вместе с нами! Скажи ей, что она должна поехать! Там на ферме полно свободного места, и она близко от пляжа и… ну, это было бы здорово… — Несколько секунд прошло в абсолютном молчании. — Разве нет?

Гениально. Он взглянул на Брук, и бурный выброс тестостерона дал ему понять, что это могло бы быть действительно здорово. Но она снова выразительно покачала головой.

— Я думаю, Люси, что у твоей мамы другие планы на лето.

— Нет. — Хотя ей только восемь лет, она не намерена сдаваться. Она решительно подошла к столу и взяла в руки телевизионный журнал. — Здесь ее интервью. Я прочитала… — Она повернулась к Брон. — Ты сказала, что будешь дома все лето. Не поедешь в это Пата… Пата-что-то еще несколько месяцев.

— Люси, мама все равно будет занята, — резко бросил Фиц. Потом, увидев ее лицо, продолжал более мягким тоном: — Множество людей захотят встретиться и поговорить с ней. А организация поездок в «Пата-что-то» требует массу времени.

— Она должна приехать на неделю, — упрямо сказала Люси. — Это не так уж долго.

Вскинув глаза, Фиц посмотрел на Брук, которая беззвучно умоляла его о поддержке. Что ж, он тоже умолял, но она его не послушала.

— Ты могла бы приехать на неделю, — повторил он, не желая больше выгораживать ее. Он сделал все, что мог… даже больше, чем следовало, чтобы они встретились. Люси получила именно то, что просила, ни больше, ни меньше, и ей придется с этим примириться. Других предложений не будет. Чем скорее она это поймет, тем лучше.

Брон пристально смотрела на обоих. Одно лицо светилось надеждой, другое, она была уверена, насмехалось над ней. Но может быть, все еще устроится. Она не читала этого интервью с Брук, но, по словам Люси, сестра скоро приедет домой. Если это так, то, возможно, ей удастся все уладить.

— Я должна заглянуть в свой ежедневник, — сказала она. — Вы когда уезжаете?

— В последнюю неделю этого месяца. — Фиц насмешливо приподнял брови.

Он думает, что она просто оттягивает момент, когда придется сказать «нет». Ну, пусть думает что хочет, устало вздохнула Брон.

— Я посмотрю, что там можно сделать, и позвоню вам. — Она посмотрела на часы. — Мне пора ехать, Фиц. Хочу успеть на поезд.

Половины шестого еще не было, но он не возразил.

— Правильно. Наверняка у тебя на сегодняшний вечер намечено какое-то страшно важное мероприятие. Ужин с генеральным директором? Тусовка с какими-то знаменитостями?

— Просто мне надо разобрать мамины вещи.

Дешевый прием, но здесь не до изысков, зло думала Брон. Выйдя из дома, она еще раз обвела взглядом открывающийся вид, посмотрела на дом, запоминая все на тот случай, если никогда больше этого не увидит. Ее гнев испарился. Ей стало просто ужасно грустно.

Люси сидела уже на своем месте на заднем сиденье, а Фиц стоял в ожидании у пассажирской дверцы и наблюдал за ней. Глаза его были прищурены, словно он не верил тому, что видел. Проклятье, вдруг спохватилась Брон, сестра никогда бы не потратила вечер, разбирая хлам, накопленный мамой за целую жизнь, прожитую в одном и том же доме. Так что прием оказался не просто дешевым, а еще и глупым.

— Я сяду с Люси, — быстро сказала она. Ни слова не говоря, он повернулся и открыл заднюю дверцу, все так же не сводя с нее глаз. В его взгляде было чуть-чуть больше пристальности и задумчивости, чем требовалось по обстоятельствам. — Фиц? — Ее голос прозвучал резче, чем хотелось бы, но желаемый результат был достигнут: он захлопнул дверцу.

Пока они ехали к центру Брэмхилла, ручонка Люси нашла руку Брон и уцепилась за нее.

— Можно я напишу тебе? — шепотом спросила Люси. — Отвечать не обязательно.

Вот хитрющая, подумала Брон, с нежностью сжимая детские пальчики.

— Это было бы чудесно. — У нее возник свой собственный план, ничуть не уступавший в хитрости задумке Люси. Что может быть прелестнее детского письма, полного болтовни, возбуждения, полного надежды, чтобы продемонстрировать Брук, как много она теряет?

— А позвонить тебе можно? — (Брон заколебалась с ответом.) — Ну пожалуйста!

Брон было не на чем писать, кроме конверта от письма Люси. Она быстро написала на нем свой номер и отдала ей.

— Но сначала ты должна будешь спросить папу, — предупредила она.

— Эй, на заднем сиденье! Что вы там вдвоем замышляете? — Остановив машину перед зданием станции, Фиц обернулся.

— Ничего, — быстро ответила Брон и опять слегка сжала девочке руку. — Нет, не выходи, — сказала она. — Терпеть не могу эти долгие проводы, а ты? — Она постаралась, чтобы ее голос звучал весело.

Когда Брон закрыла за собой дверцу, Люси высунулась из окна.

— Ты не забудешь, что едешь с нами отдыхать?

— Нет. Не забуду. — Она поцеловала Люси в щеку и быстро отвернулась, пока они обе не разрыдались. Но убежать сразу оказалось невозможным, так как Фиц, обойдя машину спереди, присоединился к ней на тротуаре.

— Я позвоню тебе относительно Франции.

— Дай мне несколько дней.

— Я бы дал тебе вечность, если бы думал, что это будет иметь какое-то значение. — И он смахнул пальцем с ее щеки предательскую слезу. — Это входит у тебя в привычку. — И, помолчав, добавил: — Береги себя, Брук.

На секунду он привлек ее к себе, поцеловал в щеку. Едва заметная щетина шершаво чиркнула ее по подбородку. Ощущение было чудесное.

— Эй! Здесь нельзя стоять.

Фиц кивнул приближавшемуся к ним человеку.

— Я уже уезжаю. Постарайся, чтобы с Францией у тебя получилось. — Не дожидаясь ответа, он запрыгнул в «рейнджровер» и отъехал; Брук успела лишь нерешительно помахать рукой. Собираясь уже войти в здание станции, она вдруг услышала голос Люси: