Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

• Название: Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
• Автор: Юрий Сенин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41624-0

Эта книга посвящена судьбе последнего российского императора и его семьи. Обобщив все известные на сегодняшний день документы и свидетельства о расстреле в подвале Ипатьевского дома, проанализировав вновь открывшиеся материалы, автор выдвигает свою версию событий и неопровержимо доказывает, что в июле 1918 года вместо императора и его семьи были убиты двойники, а та история, которую мы знаем, — всего лишь миф, не имеющий с действительностью ничего общего.

---

А отсутствие головных уборов у женщин, которые никогда не выходили на улицу без шляп, а наличие драгоценностей, которые были отобраны Юровским еще в начале июля? И зачем у мальчика, которого Юровский перевел в соседний дом, он отобрал всю одежду?

На двойную роль Юровского указывает и следующий эпизод из воспоминаний Михаила Медведева, когда они вчетвером — Юровский, Никулин, М.Медведев, Ермаков — сидели в комендантской и не знали, как уничтожить царскую семью. То ли забросать гранатами, то ли зарезать кинжалами спящих. При этом Юровский часто выходит из комнаты, якобы для того, чтобы проверить, заснули ли арестованные. (Совершенно необходимое условие для расстрела!) Но вот раздаются звонки из проходной, которые сообщают Юровскому, что у проходной кто-то появился (возможно, подъехал тот самый «трубочист»). Юровский выходит, через некоторое время возвращается, сообщая присутствующим, что у него возник новый план: «Посреди ночи разбудить Романовых и попросить их спуститься в комнату первого этажа под предлогом, что на дом готовится нападение анархистов и пули при перестрелке могут случайно залететь на второй этаж, где жили Романовы». При этом он даже не упоминает, что он несколько часов назад не только подготовил эту комнату, но и отобрал 12 револьверов и подготовил расстрельную команду из внутренней охраны. Кстати за то время, когда Юровский отсутствовал, он мог встретить автомобиль «трубочиста», подвести его к парадному крыльцу, вывести из него и провести наверх незаметно каких-то людей. Внутренняя охрана была уведена в подвальные помещения (под предлогом участия в расстреле), лестница и площадка были пустыми, а М.Медведев, Никулин и Ермаков находились в комендантской комнате.

Но, если Юровский знал тайну этого расстрела, то нужны были очень мощные основания (например, государственные интересы), чтобы он сохранил эту тайну до смерти. По крайней мере, в публичной информации. Возможно боязнь раскрыть эту тайну по неосторожности и вызвала противоречия в его воспоминаниях.

Однако два раза он проговорился. Во-первых, когда он упомянул о телеграмме на условном языке, которая возможно была как-то связана с этой тайной. Подозрение связано с тем, что позже он об этой телеграмме даже и не намекал. Во-вторых, когда он вспомнил о том, что он набрал внутреннюю охрану частично из Областной Чрезвычайной Комиссии, где он был членом коллегии, а частично из Отряда Особого Назначения при Екатеринбургском Партийном Комитете. Юровский вспомнил фамилию пулеметчика из этого отряда — латыша Цальмса. В Отряде Особого Назначения, которым командовал Свикке был Ян Мартынович Цельмс, командир отряда внутренней охраны дома Ипатьева.

3. Свидетельство Михаила Медведева (Кудрина)

Совещание большевиков вечером 16 июля закончилось решением уничтожить Царскую семью Романовых. Приводим продолжение воспоминаний Михаила Медведева (Кудрина) (декабрь 1963 г.), содержащее рассказ о выполнении этого решения: «Совещание закончилось. Юровский, Ермаков и я идем вместе в «Дом особого назначения», поднялись на второй этаж в комендантскую комнату — здесь нас ждал чекист Григорий Петрович Никулин (ныне персональный пенсионер, живет в Москве). Закрыли дверь и долго сидели, не зная с чего начать. Нужно было как-то скрыть от Романовых, что их ведут на расстрел. Да и где расстреливать? Кроме того, нас всего четверо, а Романовых с лейб-медиком, поваром, лакеем и горничной — 11 человек!

Жарко. Ничего не можем придумать. Может быть, когда уснут, забросать комнаты гранатами? Не годится — грохот на весь город, еще подумают, что чехи ворвались в Екатеринбург. Юровский предложил второй вариант: зарезать всех кинжалами в постелях. Даже распределили, кому кого приканчивать. Ждем, когда уснут. Юровский несколько раз выходит к комнатам царя с царицей, великих княжон, прислуги, но все бодрствуют — кажется, они встревожены уводом поваренка.

Перевалило за полночь, стало прохладнее. Наконец во всех комнатах Царской семьи погас свет, видно, уснули. Юровский вернулся в комендантскую и предложил третий вариант: посреди ночи разбудить Романовых и попросить их спуститься в комнату первого этажа под предлогом, что на дом готовится нападение анархистов и пули при перестрелке могут случайно залететь на второй этаж, где жили Романовы (царь с царицей и Алексеем — в угловой, а дочери — в соседней комнате с окнами на Вознесенский переулок). Реальной угрозы нападения анархистов в эту ночь уже не было, так как незадолго перед этим мы с Исаем Родзинским разогнали штаб анархистов в особняке инженера Железнова (бывшее Коммерческое собрание) и разоружили анархистские дружины Петра Ивановича Жебенева.

Выбрали комнату в нижнем этаже рядом с кладовой: всего одно зарешеченное окно в сторону Вознесенского переулка (второе от угла дома), обычные полосатые обои, сводчатый потолок, тусклая электролампочка под потолком. Решаем поставить во дворе снаружи дома (двор образован внешним дополнительным забором со стороны проспекта и переулка) грузовик и перед расстрелом завести мотор, чтобы шумом заглушить выстрелы в комнате. Юровский уже предупредил наружную охрану, чтобы не беспокоились, если услышат выстрелы внутри дома; затем раздали наганы латышам внутренней охраны — мы сочли разумным привлечь их к операции, чтобы не расстреливать одних членов семьи Романовых на глазах у других. Трое латышей отказались участвовать в расстреле. Начальник охраны Павел Спиридонович Медведев вернул их наганы в комендантскую комнату. В отряде осталось семь человек латышей.

Далеко за полночь Яков Михайлович проходит в комнату Боткина и царя, просит одеться, умыться и быть готовыми к спуску в полуподвальное укрытие. Примерно с час Романовы приводят себя в порядок после сна, наконец — около трех часов ночи — они готовы. Юровский предлагает нам взять оставшиеся пять наганов. Петр Ермаков берет два нагана и засовывает их за пояс, по нагану берут Григорий Никулин и Павел Медведев. Я отказываюсь, так как у меня и так два пистолета: на поясе в кобуре американский «кольт», а за поясом бельгийский «браунинг» (оба исторических пистолета — «браунинг» № 389965 и «кольт» калибра 45, правительственная модель «С» № 78517 — я сохранил до сегодняшнего дня). Оставшийся револьвер берет сначала Юровский (у него в кобуре десятизарядный «маузер»), но затем отдает его Ермакову, и тот затыкает себе за пояс третий наган. Все мы невольно улыбаемся, глядя на его воинственный вид.

Выходим на лестничную площадку второго этажа. Юровский уходит в царские покои, затем возвращается — следом за ним гуськом идут: Николай II (он несет на руках Алексея, у мальчика несвертывание крови, он ушиб где-то ногу и не может пока ходить сам), за царем идет, шурша юбками, затянутая в корсет царица, следом четыре дочери (из них в лицо я знаю только младшую полненькую Анастасию и — постарше — Татьяну, которую по кинжальному варианту Юровского поручили мне, пока я не выспорил себе от Ермакова самого царя), за девушками идут мужчины: доктор Боткин, повар, лакей, несет белые подушки высокая горничная царицы. На лестничной площадке стоит чучело медведицы с медвежатами. Почему-то все крестятся, проходя мимо чучела, перед спуском вниз. Вслед за процессией следуют по лестнице Павел Медведев, Гриша Никулин, семеро латышей (у двух из них за плечами винтовки с примкнутыми штыками), завершаем шествие мы с Ермаковым.

Когда все вошли в нижнюю комнату (в доме очень странное расположение ходов, поэтому нам пришлось сначала выйти во внутренний двор особняка, а затем опять войти в первый этаж), то оказалось, что комната очень маленькая. Юровский с Никулиным принесли три стула — последние троны приговоренной династии. На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери. Младшая — Анастасия почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату — кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай II, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки. Свет лампочки настолько слаб, что стоящие у противоположной закрытой двери две женские фигуры временами кажутся силуэтами, и только в руках горничной отчетливо белеют две большие подушки.

Романовы совершенно спокойны — никаких подозрений. Николай И, царица и Боткин внимательно разглядывают меня с Ермаковым, как людей новых в этом доме. Юровский отзывает Павла Медведева, и оба выходят в соседнюю комнату. Теперь слева от меня против царевича Алексея стоит Гриша Никулин, против меня — царь, справа от меня — Петр Ермаков, за ним пустое пространство, где должен встать отряд латышей.

Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него. Слышу зычный голос Якова Михайловича: