Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

• Название: Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
• Автор: Юрий Сенин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41624-0

Эта книга посвящена судьбе последнего российского императора и его семьи. Обобщив все известные на сегодняшний день документы и свидетельства о расстреле в подвале Ипатьевского дома, проанализировав вновь открывшиеся материалы, автор выдвигает свою версию событий и неопровержимо доказывает, что в июле 1918 года вместо императора и его семьи были убиты двойники, а та история, которую мы знаем, — всего лишь миф, не имеющий с действительностью ничего общего.

---

Особенный интерес в этом сообщении представляет адрес, по которому расположилась комиссия — Вознесенский проезд, т. е. по соседству с домом Ипатьева. Шифровальщик из отряда особого назначения, охранявшего Царскую семью в период с 4 июля по 14 июля, Михаил Кованов в своих воспоминаниях упомянул белогвардейцев, рассматривающих дом Ипатьева из соседнего дома в бинокль. Возможно, речь шла именно об участниках этой германской комиссии.

О присутствии в Екатеринбурге германской комиссии упомянул и Жильяр при допросе его следователем Н.А.Соколовым (протокол допроса от 27 августа 1919 года: «Около 15 мая, когда я был в Екатеринбурге, я узнал там совершенно достоверно, что в это время в Екатеринбурге была немецкая миссия Красного Креста. Это удостоверяю я положительно. Я тогда был в ресторане вместе с Буксгевден и Теглевой. Рядом с нами сидели два каких-то члена этой миссии и сестры милосердия — немки и говорили между собой по-немецки. Я точно знаю, что миссия тогда уже уехала в Германию. Там знали о тех ужасных условиях, в коих находилась Царская семья». Правда не ясно — идет ли речь об одной и той же комиссии или о разных.

Прибывшая в Екатеринбург германская комиссия, несомненно, вела переговоры об освобождении «принцесс германской крови». Но Советская власть не забывала о суде над бывшим российским императором. В местных газетах 17 (4) апреля 1918 года была помещена заметка «Процесс Николая Романова». В газете «Наше слово» напечатано: «Верховной следственной комиссией, возглавляемой Крыленко, подготовлен ряд процессов видных деятелей старого режима. Серия процессов откроется процессом Николая II, который будет поставлен в первую очередь. Верховная следственная комиссия делит царствование Николая II на два периода — до 17 октября 1905 г. и после дарования конституции. Преступления бывшего императора за первый период его царствования следственная комиссия игнорирует. Неограниченный монарх Николай II мог поступать до 1905 г. как ему угодно, и в этом отношении с точки зрения закона он является безответственным. Бывшему императору инкриминируют целый ряд преступлений, совершенных им после октября 1905 г., когда он был связан плохой, но все же конституцией. Николаю II ставится в вину, во-первых, переворот 3-го июня, когда был изменен избирательный закон в Государственную Думу, во-вторых, неправильное расходование народных средств и целый ряд более мелких дел. По мнению членов Верховной следственной комиссии, процесс бывшего царя представит много интересного и раскроет ряд преступлений последнего Романова и наиболее приближенных к императору лиц. После окончания предварительного следствия Николай Романов будет доставлен в Москву. Уже в настоящее время в Тобольск командированы специальные латышские воинские части, которым поручено доставить бывшего императора на суд».

Возможно, речь шла о поездке комиссара Яковлева в Тобольск. По крайней мере, время его появления в Тобольске (12/25 апреля) соответствует времени появления статьи.

Германцы требовали освобождения «немецких принцесс», Ленин требовал привезти Николая Романова в Москву для организации суда над ним, рабочие и солдаты Екатеринбурга, под влиянием эсеров и анархистов, составлявших значительную часть екатеринбургского правительства, требовали его расстрела.

Не могло быть даже намека на официальное освобождение Николая Романова, способное вызвать возмущение солдат и рабочих Екатеринбурга, которых поддержат эсеры и анархисты, находящиеся в Облсовете. А вывезти семью из Екатеринбурга в неполном составе без согласия Александры Федоровны, вероятно было невозможно. Вопрос был отложен, в надежде со временем придумать выход из сложившейся ситуации.

Надо отдать должное следователю Н.А. Соколову — он Хотя и поздно, но заинтересовался вопросом отношения Германского правительства к нахождению в заточении семьи русского императора, в состав которой входили и подданные Германской империи. Правда, обратил он на это внимание, уже находясь за рубежом, в 20-е годы.

Вполне возможно, натолкнул его на это допрос упомянутого выше капитана Малиновского, принимавшего участие в самом начале расследования в июле — августе 1918 года, допрошенного только через год. Из протокола допроса следователем Н.А.Соколовым (17–18 июля 1919 года) капитана Д.А.Малиновского: «… я не мог и сейчас не могу себе представить, чтобы власть в Германской империи не приняла никаких мер к спасению Императрицы, немки по крови, связанной узами родства с Германским Императорским Домом, а через нее и Императора и Их Семью. В то время Германия была сильна, и я представлял себе, что просто-напросто вывезли Августейшую Семью куда-либо, симулировав ее убийство».

А какова была в действительности заинтересованность германской стороны в сохранении жизни Царской семьи? В книге Р. Пайпса «Русская революция» вот что сказано по этому поводу: «Проявляя безразличие к судьбе Николая, Берлин тем не менее выражал озабоченность безопасностью Царицы, которая была по происхождению немкой, и тех, кого собирательно называли «немецкими принцессами» — дочерей Александры Федоровны и нескольких придворных дам немецкого происхождения, среди которых была Елизавета Федоровна, сестра Александры Федоровны. 10 мая Мирбах обсуждал этот вопрос с Караханом и Радеком и доложил в Берлин следующее: «Не рискуя, конечно, выступать как защитник свергнутого режима, я, тем не менее, сказал комиссарам, что мы надеемся, что с немецкими принцессами будут обращаться со всем возможным уважением, без мелких придирок, не говоря уж об угрозе их жизни. Карахан и Радек, которые замещают отсутствующего Чичерина, восприняли мое заявление с пониманием».

Аналогичный ответ получила и группа членов Государственного Совета, обратившаяся в германское посольство как к «единственной тогда силе, которая могла облегчить положение Семьи и предотвратить опасность, буде она Ей угрожала».

Граф Мирбах ответил: «…. судьба русского Царя зависит только от русского народа. Если о чем надо подумать, это об ограждении и безопасности находившихся в России немецких принцесс».

Возможно, эта озабоченность в Берлине судьбой «немецких принцесс» была вызвана стараниями Елизаветы Федоровны. По крайней мере, как было опубликовано, причиной ареста и высылки б. вел. княгини Елизаветы Федоровны 8 мая 1918 г. являются полученные сведения о том, что члены династии Романовых через Елизавету Федоровну сносились с правительством Германии.

В результате ознакомления с документами, полученными от бывшего германского посла в Москве Рицлера, следователь Соколов пришел к выводу относительно увоза Яковлевым семьи Романовых из Тобольска (см. постановление от 6 августа 1922 года): «Ввиду доказанности этих обстоятельств и принимая во внимание общую политическую обстановку, в коей находилась Россия со времени переворота 25 октября 1917 года, нельзя не признать, что возможность со стороны немецкой власти, представленной в России в 1918 году послом Германии графом Мирбахом, попытки увоза из г» Тобольска Государя Императора путем требования, предъявленного к названному Якову Мовшевичу Свердлову, могла иметь место…. судебный следователь признает абсолютно доказанным, что поручение, возложенное на Яковлева, по существу исходило от немецкого посла в Москве графа Мирбаха».

Таким образом, следователь Соколов в 1922 году признал не только активную заинтересованность германской стороны в освобождении Царской семьи, но и возможность ее практического участия в увозе Царской семьи из Тобольска путем оказания давления на Советское правительство. Более того, вывоз Царской семьи мог быть подготовлен заранее и был согласован с германской стороной.

Из протокола допроса следователем Н.А. Соколовым князя А.Н. Долгорукова от 5 февраля 1921 г.: «… Альвенс-гебен предупредил нас, что между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить, как и слух об убийстве Государя, имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно его спасения. Я хорошо помню, что при нашем разговоре с ним, имевшем место, как я уже говорил, 5 или 6 июля по новому стилю, граф Альвенсгебен указывал, как предел, когда должно будет распространиться известие об убийстве Государя, 16–20 июля. В то же время он просил нас держать разговор с ним в секрете, делая наружно вид, что мы верим известию о смерти Государя».

Конечно, то, что выше написано о совещании бывших царственных особ вместе с представителем Советской власти — это всего лишь версия, основанная на тексте Брестского договора и воспоминаниях Татьяны Мельник-Боткиной и Бурцева.

Но, если дело обстояло именно так, то у большевиков возникла новая головная боль: как удовлетворить требования центральной власти в соответствии с Брестским договором и не потерять большинство в Уральском облсоэете. Практически речь шла о сохранении советской власти в Екатеринбурге. Но пока в городе было относительно спокойно, по сравнению с общей ситуацией в стране, можно было, не торопиться. Со временем все как-нибудь уладится.