Николай Гоголь - Том 12. Письма 1842-1845

• Название: Том 12. Письма 1842-1845
• Автор: Николай Гоголь
• Издательство: Издательство АН СССР
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1952

В состав двенадцатого тома Полного собрания сочинений Гоголя входят письма 1842–1845 годов. Восемь писем и записок публикуются впервые. Особенностью настоящего тома, по сравнению с предыдущими двумя томами писем, является то, что в него включены дошедшие до нас черновые редакции ряда писем Гоголя второй половины 1842 г.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Ваш Г.

Адрес мой: Via de la Croce, № 81, 3 piano.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

Жуковскому В. А., 28 ноября н. ст. 1845*

310. В. А. ЖУКОВСКОМУ.

Ноябрь 28 <н. ст. 1845>. Рим.

Ваше милое письмо* (от 5-17 ноября) получил. Благодарю вас за него очень, а весь ваш дом за воспоминание обо мне и дружбу. Вексель через Бутенева я также получил в исправности. Мыслью о переезде своем в Россию не смущайте себя и не считайте это дело важным. Там или в ином месте, всё это не больше, как квартира и ночлег на дороге. Думает слишком много о месте, где[1468] ему придется переночевать, только тот ездок, который мало думает о том, куда и зачем едет. У кого же неотлучно перед глазами цель его путешествия, тот не заботится о том, где и как ему придется переночевать и не слишком глядит на комфорты. С неоконченным делом приехать на родину невесело* — это я знаю, но знаю также, что бог милостив, что по его святой воле попутный ветер сходит на вдохновение наше, и то, для чего, казалось бы, нужны годы, совершается иногда вдруг. Будьте же покойны и светлы при мысли о будущем, ибо будущее в руке того, кто сам есть свет. О государе покамест известия, что он весел*, весьма доволен Палермой и приемом короля*; погода там стоит удивитель<ная>, не бывает меньше 20 градусов тепла. Спят с открытыми окнами;[1469] постоянно продолжающийся широкко начинает государыне однако же надоедать, она чувствует тяжесть, но это его обыкновенное действие; с переменой ветра она почувствует себя вдруг лучше и освежится. Государя ожидают в Рим на днях; Бутенев для этого уже съехал с своей квартиры и переехал в гостиницу. Но я не думаю, чтобы приезд государя был так скоро, как думает посланник и как думает он сам: в Палерме они хотят прежде дождаться Конст<антина> Никол<аевича>*. Констант<ин> Николаевич едет морем, море — не земля, и рассчитывать и полагаться[1470] на самое кратчайшее время, в которое может прибыть корабль, нельзя. Разница тут не в часах и днях, а в неделях, месяцах; к тому ж ему, как говорят, предписано избегать французских портов. В Риме всё католичество, как, я думаю, вам известно, вооружено против государя. Недавно здесь произвела шум бежавшая из России полячка-униатка рассказами о мучительствах, ею претерпенных, и пытках за непризнание православия. Все чувствительные и нечувствительные сердца были этим вначале возмущены сильно, но, так как униатка сама довольно здоровая и бойкая женщина и притом уже чересчур стала изображать картинно и прибавлять, то начинают уже сомневаться и в том, что вначале казалось похожим на правду. Папа* был в недоумении, как принять государя, и собирал для этого совет кардиналов. Кардиналы советовали избежать*[1471] этого свидания и сказаться больным, но папа отвечал достойно своего звания: «Я никогда не притворялся и теперь не буду. Я употреблю с своей стороны слезы, моленья, — это всё, что считаю для себя позволенным». Говорят, однако ж, что государь, узнав еще в Генуе и потом в Палерме о всяких слухах,[1472] по поводу гонений, послал Перовскому* и Протасову* запрос, отчего разнеслись такие слухи, чтобы они разведали хороше<нько>, что такое происходило внутри России, что у него и в мысли не было притеснять каким бы то ни было образом католическую веру. Словцо об «Одиссее». В «Северной Пчеле», уже не помню, в каком номере, попавшемся в мои руки, напечатана статья о Крылове, написанная каким-то его сослуживцем, Быстровым*. В числе немногих анекдотов сказано там, между прочим, о занятиях Крылова греческим языком и о попытке переводить «Одиссею», причем приложена была и самая попытка, составляющая начало 1 песни, которую я, разумеется, сей же час списал для вас и при сем посылаю.[1473] Сделав попытку, Крылов бросил самое[1474] дело, назвавши гекзаметр (по словам Быстрова) Голиафом, с которым ему не сладить. От гр<афинь> Вьельгорских я получил известия*, для меня самые приятные, то есть, что они здоровы, веселы и много вкушают наслаждений истинных и внутренних. Софья Мих<айловна> и Анна Миха<йловна> написали мне милые[1475] письма. В письмах этих видно в каждой строчке, как хорошеют с каждым днем и часом прекрасные их души. Вы, я думаю, уже знаете, что у Софьи Миха<й>л<овны> родился сын Александр. Она вся теперь всей душой погружена в мысли[1476] о воспитании своих детей. Здесь Анна Михайл<овна> ей большая помощница.[1477] Кроме того, она сама хочет писать для них,[1478] будучи недовольна тем, что написано, и ее простодушно чистые мысли похожи на мысли ангелов, заботящихся о воспитаньи людей. Нельзя, чтобы под такие мысли, как под колыбельные песни, не воспитались нечувствительно и сами собою дети.

От Смирновой я жду письма из Калуги. Вьельгорские пишут, что она с ними простилась 21 окт<ября>, весьма растроганная. Она уже, верно, получила мое письмо, содержащее напутствие ей в Калугу*.[1479] До полученья от ней известия из Калуги я не считаю нужным ей писать. Я за нее не боюсь; состояние души ее хотя и переходное и тяжкое, но для нее не опасно. Бог не оставляет тех, которые уже умеют прибегать к нему. О себе скажу покаместь только то, что здоровье мое хотя и лучше, но как-то медлит совершенно установиться. Но я решился меньше всего думать о своем здоровьи. Что посылается от бога, то посылается в пользу. Уже и теперь мой слабый ум видит пользу великую от всех недугов: мысли от них в итоге зреют, и то, что повидимому замедляет, то служит только к ускорению дела. Я острю перо*, помолитесь же обо мне сильно и крепко богу. Обнимаю вас, а вместе с вами вашу милую супругу и всю семью вашу.

Весь ваш Г.

Помните, что адрес мой: Via de la Croce, № 81, 3 piano.

На обороте: Francfort sur Main. Son excellence monsieur m-r Basile de Joukowsky. Francfort s/M. Saxsenhausen. Salzwedelsgarten vor dem Schaumeinthor.

Плетневу П. А., 28 ноября н. ст. 1845*

311. П. А. ПЛЕТНЕВУ.

Рим. 28 ноябрь <н. ст. 1845>.

Посылаю тебе свидетельство о моем существовании на свете. Государственное наше казначейство право, что так заботится об этом свидетельстве.[1480] Существованье мое, точно, было в продолжение некоторого времени в сомнительном состоянии. Я едва было не откланялся, но[1481] бог милостив, я вновь почти оправился, хотя осталась слабость и какая-то странная зябкость, какой я не чувствовал доселе. Я зябну, и зябну до такой степени, что должен ежеминутно выбегать из комнаты на воздух, чтобы согреться. Но как только согреюсь и сяду отдохнуть, остываю в несколько минут, хотя бы комната была тепла, и вновь принужден бежать согреваться. Положенье тем более неприятное, что я через это не могу,[1482] или, лучше, мне никогда <нельзя> ничем заняться, тогда как чувствую в себе и голову и мысли более свежими и, кажется, мог бы теперь засесть за труд, от которого сильно отвлекали меня прежде недуги и внутреннее душевное состояние. Скажу тебе только то, что много, много в это трудное время совершилось во глубине души моей, и да будет благословенна вовеки воля пославшего мне скорби и всё то, что мы обыкновенно приемлем за горькие неприятности и несчаст<ия>! Без них не воспиталась бы душа моя, как следует, для труда моего. Мертво и холодно было бы всё то, что должно быть живо, как сама жизнь, прекрасно и верно, как сама правда.

Прощай! Обнимаю тебя! Пиши ко мне и не забывай. Вексель можешь послать на имя посольства для большей верности, а меня уведомить письмецо<м> на мою квартиру. Адрес ее следующий: Via de la Croce, № 81, 3 piano.

Твой Г.

На обороте: S. Pétersbourg. Russie. Его превосходительству г. ректору С. Петербургского университета Петру Александровичу Плетневу. В С. П. Бурге. На Васильев<ском> О<строве>. В университете.

Гоголь М. И., 8 декабря н. ст. 1845*

312. М. И. ГОГОЛЬ.

Декабрь 8 <н. ст. 1845>. Рим.

Благодарю вас, моя добрая и почтенная маминька, за всё, за ваши молитвы и за молитвы тех святых и угодных богу людей, которых вы просите обо мне молиться. Молитвы обо мне нужны, их не следует прекращать и теперь, хотя здоровье мое сделалось лучше. Дорога и переезд мне очень помогли, так что первые две недели по приезде в Рим я чувствовал себя как бы совершенно здоров<ым>, и потом, по прошествии месяца, начали вновь возвращаться многие припадки. Чувствую, что нужно молиться. Молитесь и вы о том, чтобы дал бог мне силы переносить легко все мои недуги. Доныне они еще не так тяжки, но я боюсь за то, чтобы они не были, чем дале, тяжеле. Покамест несноснее всего то, что я не могу никакими средствами согреться. Я зябну до такой степени, что должен бегать без отдыха[1483] и при всем том не согреваюсь. Даже здесь, где так тепло, мне кажется холодно. Не могу даже писать писем, потому что руки костенеют. Но да будет благословен бог, посылающий нам всё, и да будет во всем его святая воля! Что посылается нам, то, верно, нужно нам, верно, во благо и, верно, во спасенье души нашей, а потому мы должны молиться о том, чтобы уметь покоряться, уметь любить его и благословить его в минуты скорби.[1484] Помолитесь же и попросите других помолиться о том, чтобы всё им ниспосылаемое принимала с радостью душа моя. Одно письмо мое из Рима* вы, я думаю, уже получили через Аксаковых. Письмо же прежнее*, которое писано мною с дороги, потому дошло к вам скоро, что вы позабыли порядок числ. Я выставляю на письмах числа по здешнему[1485] штилю (этого не забывайте), т. е. двенадцатью днями вперед. Государя я так же, как и все, видел мельком, но раза три. Он пробыл в Риме только четыре дни; ему дел и занятий была здесь куча и вовсе не до того, чтобы принимать всякую[1486] мелузгу, подобную мне. Я был рад душевно, что он здоров и весел, и молился за него искренно. Следовало бы мне отвечать на многие пункты ваших прежних писем, а также[1487] писем сестер моих, но еще не в силах. Вот, однако же, на следующем при сем листе прилагаю, что мог записать на первый раз*. Тут предметы более[1488] для сестер моих; но однако ж прочитайте и вы. Всё это писано мною гораздо прежде, но я в силу теперь только мог окончить.