Николай Гоголь - Том 9. Наброски, конспекты, планы

• Название: Том 9. Наброски, конспекты, планы
• Автор: Николай Гоголь
• Издательство: Издательство АН СССР
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1952

В девятый том входят стихотворения Гоголя, различные его мелкие отрывки и черновые наброски, материалы Гоголя по русской и всеобщей истории, русскому языку, географии, этнографии и фольклору, а также записные книжки (кроме двух записных книжек, опубликованных в VII т. академического издания как материал к работе Гоголя над «Мертвыми душами»).

В данной электронной редакции опущены разделы "Другие редакции" и "Варианты".

http://ruslit.traumlibrary.net

---

От мужчины не требуют у них никакого обязательства за приданое. Жена, по смерти <мужа>, оставшись с одним детищем, наследует третью часть имущества. Оставшись с двумя или более детьми, имеет право на бо́льшую награду по усмотрению сожителя. Но если муж умрет бездетен, то жена возвращается в свое семейство с одним приданым — и то когда найдется после мужа довольно имения для очистки его. Согласясь о приданом, родственники дают взаимные обязательства в его уплате и совершения брака в положенный день. Сверх того, если невеста не была еще замужем, отец ее и родные обязаны поручиться в ее непорочности. Обыкновенно возникают большие споры и тяжбы, когда муж возымеет хотя малейшее подозрение насчет поведения жены своей.

Таким образом, по соглашении в условиях, вступающие в брак посылают друг другу подарки, сначала невеста, потом и жених — но всё не видятся до свадьбы. Накануне брачного дня невесту ввечеру отвозят в колымаге (а зимою в санях) в дом жениха, с свадебным убором и брачною кроватью, которую всегда доставляет невеста и которая обыкновенно всегда красива и богата (2). Здесь она всю ночь остается с своею матерью и другими женщинами, но жених с нею не здоровается и ни разу не видит ее.

Когда приспеет время бракосочетания, невеста надевает род покрывала изо льна или из тонкого вязания, завешивая им голову и всё тело до пояса. Подобно жениху, в сопровождении родных, она отправляется в церковь; все едут верхом, хотя бы церковь была возле дома и хотя бы они находились в самом бедном состоянии. Словесное согласие и другие обряды бракосочетания весьма сходны с английскими. Невесте подают кольцо, она надевает его; тогда произносится словесное согласие, руку невесты соединяют с рукою жениха, который всё время стоит у одного конца алтаря или налоя (table), а невеста у другого. Когда таким образом узел брака связан священником, невеста подходит к жениху и падает к ногам его, прикасаясь к его обуви в знак своей подчиненности и повиновения (3). И в то время жених накрывает своим кафтаном (gown) или верхним платьем невесту в знак своего долга защищать и любить ее.

Тогда жених и невеста становятся рядом у одного конца налоя. Отец невесты с ее родными подходят к жениху и низко кланяются; так и родные жениха кланяются невесте в знак всегдашнего будущего родства и взаимной любви новобрачных. Потом отец жениха подносит краюшку хлеба священнику, который тотчас возвращает оный отцу и родным невесты, заклиная их богом и иконами выдать приданое <верно> и в целости в назначенный день, да будет всегдашняя приязнь между новыми родными. Тогда сии последние ломают краюшку на куски и отведывают, свидетельствуя тем, что исполнят сию обязанность и пребудут навсегда как бы кусками одного хлеба и участниками одного стола.

По окончании сих обрядов жених берет невесту под руку и вместе с нею и с общими родными идет на паперть, где встречают их с кувшинами и чашами, налитыми медом и русским вином (4). Жених берет чарку или небольшую чашу, полную вина, и пьет за здоровье невесты, которая, подняв снизу покрывало и поднеся чашку ко рту (чтобы жених ее увидел), отвечает ему тем же. Из церкви жених идет не к себе домой, но к своему отцу, а невеста к своим, и каждый порознь угощает своих родственников.

При наступлении вечера невесту ведут в дом отца женихова, где она проводит ночь, не скидая покрывала. Во всю эту ночь она не должна произносить ни слова (сей урок получает она по преданию от матери и других пожилых родственниц), чтобы жених не видал и не слыхал ее до другого дня после свадьбы. И после того целые три дня не услышишь от ней ничего, кроме немногих слов за обедом, и то с наблюдением предписанных обрядов и с великою почтительностью к жениху. Если б она стала вести себя иначе, — это на всю жизнь внушило <бы> против нее предубеждение, и самому жениху весьма бы не понравилось.

После третьего дня супруги отправляются восвояси и дают пир общим родным своим. В день свадьбы и во всё время брачных праздников жениха честят именем князя молодого (young Duke), а невесту называют молодою княгинею.

Русские обходятся с женами более как с рабынями, нежели с супругами. Впрочем, жены дворян, по крайней мере по наружности, находятся в большем уважении у своих мужей, нежели жены людей низшего сословия (5). Такое злоупотребление прав супружеских существует у них в противность порядку и самому слову божию, по которому супруг, в случае нелюбви к жене, может идти в монастырь под предлогом набожности, оставив жену на произвол ее (6).

(1) Барон Герберштейн, бывший в России около половины XVI века, Одерборн, писавший о ней в конце XVII-го, согласно утверждают, что искать жениха для девушки было делом отца ее; первый даже говорит, что, по мнению русских, юноше стыдно просить самому руки невесты

(2) По известию Одерборна, «брачное ложе стелется свахою невесты на 40 снопах ржи, положенных самим женихом, и обставляется бочками с пшеницей, просом и овсом, в знак пожелания супругам всякого изобилия».

(3) Флетчер умолчал еще об одном обряде. Когда невеста произнесет согласие, отец ее берет розгу и, в последний раз ударив ее, передает жениху розгу и право, с нею сопряженное (см. прибавл<ение> Одерборна к Жизни царя Иоанна Васильевича).

(4) Удивительно, почему Флетчер и вышеупомянутые путешественники молчат об обычае осыпать молодых хмелем и пшеницею на пороге дома, на возвратном пути из церкви. Сей обычай доныне сохранился в некоторых губерниях.

(5) Герберштейн не шутя говорит, будто побои служат в России доказательством супружеской нежности и для мужа суть вернейшее средство снискать любовь жены. Одерборн с такою же важностью нападает на сей предрассудок.

(6) Ко всем этим чертам азиатского унижения, в котором находились тогда женщины в России, прибавим еще следующее. Им не поручалось никакой домашней работы, кроме пряденья, шитья и т. п. Животное, убитое женщиной, почиталось негодным для пищи, и женщины простого звания, если некому было заменить их в подобном деле, выходили за ворота с птицею в одной руке и с ножом в другой, и просили первого встречного зарезать за них птицу (Герберштейн и Одерборн).

О свадьбах малороссиян*

(Извлечено из письма 4 мая)

Свадебные обряды начинаются тем, что молодая идет просить на коровай, говоря: «Прохав батько і мати і я прошу на хліб, на сіль і на коровай». Сие делает и молодой, каждый розно по своим избам; для сего наряжаются женщины в чистых, тонких, по всему рукаву вышитых рубашках, и когда все они соберутся, то учредитель порядка, называемый у них дружко, а иногда еще и поддружий (но до сего дело редко доходит) является и говорит сидящим здесь старостам: «Старосто, пане подстаросто, благослови коровай ліпить!» Повторивши сие 3 раза, получают ответ: «Боже благослови!» все 3 разы. Коровай делают на диже, а по ихнему на вики, положа на дно коровая несколько медных денег; при дележе его вся нижняя часть вместе с упомянутыми деньгами достается музыкантам. Вокруг коровая засветят 4 восковые свечи, прилепленных к диже, содят его без крышки в печь, а вико надевают на дижу. Берут 6 человек: 4 мужч<ин> и 2 женщины и, подымая дижу вверх, бьют ею в потолок 3 раза (причем за каждым разом должны целоваться навкрест), пропоя: «Ой, піч стоїть на сохах, а діжу носять на руках, пече ж наша, пече, спечімо коровай грече».

После сего молодая отправляется просить дружек, заходит с ними к молодому, вьет ильце, состоящее из изрубленной верхушки вишни, погруженной в целый ржаной хлеб, привязывая на каждую веточку жито пучками, также ягоды калины, а иногда облепливают сии ветки фигурно тестом, обмалевывают его синею и красною краскою, утыкивают цветной бумагою, а у богатых ор<ехами?>, вешают вызолоченные грецкие орехи. Оконча сие ильце, идут к молодой и у нее также свивают.

Потом дружко спрашивает старостов, ставши в сенях перед дверью хаты, махая крестообразно хусткой на дверях (состоящей из куска холстины тонкой, вышитой шелком), словами: староста на старостей, благослови молоду<ю> за стол вести. Он отвечает, как и выше сего сказано. После чего молодая берет за конец хустки, идет, и содят ее за стол. Подле нее усаживаются дру́жки и поют разные приличные тому песни. У молодого таким же образом<?> содят его бояры и сей день оканчивается ужином.

В воскресенье, т. е. на другой день, венчаются и расходятся молодые по своим домам и обедают каждый у себя, угощая. У молодого играет музыка. После обеда молодая с своими дружками идет к молодому и там танцуют два часа и более; возвращаясь домой, находит отца и мать сидящих вместе; у ног их расстилается кожух вверх шерстью, и молодая, поклонясь им по три раза, с благословением старост усаживается за стол, за которым лежит на лавке кожух сложенный или лыжник (ихнее одеяло, сотканное из шерсти, очень толсто напряденной), и на нем она должна сидеть до приходу молодого, для которого оставляется место. Дружки ей поют. В сие время молодого дружко ведет в церковь, скоро, не оглядываясь, или бежит молодой: должен целовать замок дверей церковных и возвращается таким же порядком домой, где его мать должна выпроводить к молодой и с ним свитилку, родственницу его, девку, которая держит в руках саблю и на ней прилеплены 2 восковые свечи (смеренные с молодых во весь рост), самые тоненькие, сплетенные вместе, свернутые в кружок и засвещенные. Кругом сабли васильки, калина, обвернутые хусткою.