Валерьев Валерьевич - Фаранг-1. Как я провёл лето.

• Название: Фаранг-1. Как я провёл лето.
• Автор: Валерьев Валерьевич
• Издательство: СПб
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 000-000-000

Аннотация: Первая часть задуманной трилогии о "попаданцах"))), прогрессорстве и завоевании нового мира))). Книга проста и незатейлива. В итоге будет сплошной хеппи-енд, ну и… танцы. Новая редакция. Сюжет немного изменён. Внесены поправки и дописаны некоторые сцены. Это уже третья редакция… и она мне опять не нравится!

---

В конце концов все устали, охрипли и остались при своём мнении. Сенсей помахал из окошка фургона рукой и машина, немилосердно пыля белой солоноватой пылью, тронулась с места. Машинка каталась на пределе видимости минут десять, а затем, повернув по своим следам обратно, поехала к сидящим на раскалённой земле людям.

— Я этого ожидала, — Катя кусала губы и щурилась от яркого света, — почему то…

Антон лишь пожал плечами, а Витя почесал шрам на ладони. Отметку не жгло. Шрам не болел, не чесался, не багровел.

Скрипя тормозами, рядом остановился белый фургон. Из кабины высунулась заплаканная Надя и нервно посмеиваясь, спросила.

— Подвезти?

Говорить было не о чем. Витя занял водительское место, отвёз всех на берег канала и помог женщинам спустить на воду лодку. Под палящими лучами солнца Диме стало совсем плохо, и он без сил рухнул под тент. К рулю села Катя. Витька, морщась от боли в руках и ногах, завёл двигатели и молча ткнулся губами в сухие и крепко сжатые губы любимой.

'До встречи'

'До встречи'

— Мам, поехали, мам.

— Подожди, сына…

Катя напряжённо всматривалась в марево, поднимающееся над соляной пустыней. Белого фургончика не было видно, но она знала — он где-то там. Тарахтит стареньким двигателем, скрипит и громыхает пустым салоном, подпрыгивая на кочках.

— Ма… смотри!

На безоблачном ультрамариновом небе из ниоткуда стала появляться дымная полоса, которая быстро превратилась в чёрную тучу. Вокруг стремительно темнело. От края и до края горизонта небо заволокло тьмой, а потом в самом центре тьмы полыхнула гигантская молния и раздался чудовищный гром.

'Спаси и сохрани!'

Катя оттолкнула лодку от белого берега пластмассовым веслом и нажала на кнопку стартера.

Сцепление оказалось неожиданно тугим. Витя, сев на место водителя, с удивлением обнаружил, что и рычаг механической коробки передач тоже ходит с большим трудом. Когда руки-ноги были в порядке, такие мелочи не замечались, но сейчас…

'Да чтоб тебя!'

Педаль сцепления пришлось выжимать до разноцветных мошек перед глазами, а первую передачу втыкать чуть ли не локтем. Было тяжело, больно и… холодно, но Виктор справился, и машина тронулась с места. Аккуратно зарулив на 'взлётку', Егоров глубоко вздохнул и, зябко передёрнув плечами от кондиционированного воздуха, врубил вторую передачу. Перейти на третью скорость не получалось и Витька 'через не могу' утопил педаль газа в пол. Движок, не довольный такими оборотами, взвыл, и фургон помчался вперёд, прямо под клубящуюся в небе тьму. Тело уже привычно онемело, а перед глазами засияли белые и голубоватые всполохи холодного огня.

'Ой, мама! А как же я тормозить то буду?'

В глаза ударил ослепительно-белый столб огня и мир померк.

— Эй. Витя, ты живой? Парень…

— Осторожнее! Не тряси его.

— Не учи…

— Ого! Мужики! Тут бабла полный бардачок!

— Да погоди ты с баблом…

— Как он?

— Не знаю. В крови всё. Сейчас в госпиталь отвезём так и…

Глаза, почему-то, не разлеплялись. Слух то выключался и тогда Витя просто плыл в невесомости, то включался и тогда в уши пробивались тихие озабоченные голоса. Странно, говорили, вроде бы, не по-русски, но Егоров всё прекрасно понимал.

— Грузи его. Аккуратнее! Та шоб тоби…

Это 'та шоб тоби' всё расставило по своим местам. Говорили, всё-таки на русском, но с отчётливым украинским выговором, что, как ни странно, Витю успокоило. Егоров продрал залитый кровью глаз и прохрипел.

— Тай?

— Тай-тай! Молчи, Витя.

Неясные тени, обступившие его со всех сторон, вцепились в кусок тента и ххекнув, рывком вынули вновь потерявшего сознание Витьку из останков мебельного фургона.

Проснулся Егоров в сияющей чистотой больничной палате. Очень хотелось есть, пить и сходить по нужде, но сделать это было затруднительно. Свои ступни Витька обнаружил плотно замотанными бинтами и подвешенными в воздухе на очень хитрой подвесной системе. Кроме того в каждую из ног была воткнута здоровенная игла с прозрачной трубкой, по которой куда то вниз, под кровать, всё время текла буро-зелёная гадость. Егоров скосил взгляд, но рассмотреть, куда же это всё стекает — не смог. Голова оказалась крепко зафиксированной, а шею давил пластмассовый ошейник.

'Разбился, да?'

Витя попробовал пошевелить руками и это ему удалось. Обе кисти нашлись на своих местах и даже без бинтов и иголок.

Зато в гипсе.

'Тьфу ты!'

Витька мысленно чертыхнулся. За исключением ноющей боли в руках, ногах и груди, самочувствие было отличным.

— Э! Э! Ау!

Светло-серая дверь отворилась и в просторной палате стало тесно. Медсёстры деловито помогли Егорову с уткой, затем быстро обтёрли грудь и лицо влажным полотенцем и воткнули сразу две капельницы. Пить и есть расхотелось, но зверски захотелось спать.

'Ну и ладно'

Целую неделю Витя лежал под капельницами, ими же питался и с них же засыпал. Улыбчивый доктор в синей робе довольно кивал, что-то чиркал в блокноте и удалялся, оставляя Егорова в полном неведении, где он и что с ним. В принципе, жаловаться было не на что — уход за ним был просто отличным. Как минимум трижды в день у его кровати собирался целый консилиум из врачей, которые дотошно осматривали своего пациента, о чём-то разговаривали и удалялись, оставляя после себя медсестёр, принимавшихся залечивать Витю с удвоенной энергией.

Утром восьмого дня, когда Егоров от такой заботы готов был лезть на стенку, к нему в палату вместо обычных докторов вошёл пожилой дядечка вполне европейской наружности. Что его удержало от того, чтобы не заорать от счастья, Витька не знал. Он просто лежал и спокойно смотрел на своего гостя.

Немолодой, лет пятидесяти, человек. По виду — самый обыкновенный. Средний рост. Средняя комплекция. Обычное лицо. Хотя…

'Ага! А рожа то — наша!'

Подойдя к кровати, гость остановился и тоже принялся играть в молчанку, пристально, с нажимом, изучая обездвиженное тело Егорова. Витьке это не понравилось и, демонстративно зевнув, он закрыл глаза.

— Гхм. Доброе утро, Виктор Сергеевич.

'А акцент-то, акцент! Що?! Привет от дяди Пети? Ах, майор, майор…'

— Доброе, — Витя открыл глаза, — дайте, угадаю. СБУ?

Гость чуть прищурился и одобрительно кивнул головой.

— Так точно, разрешите представиться…

Посетитель назвался Леонидом и доложил Вите, что сейчас тот находится на излечении в королевском военно-морском госпитале в пригороде Бангкока.

— Дела ваши, Виктор Сергеевич, не ахти…

Мебельный фургончик благополучно выпал на нужный просёлок в двухстах километрах к северу от столицы Таиланда. Его пребывающий в отключке водитель продолжал жать на педаль газа и машина, пролетев прямой участок дороги, на первом же повороте врезалась в высокую, густо заросшую кустарником обочину.

— Это, вас, наверное, и спасло, — Леонид приятно улыбался и всячески демонстрировал Вите своё расположение, — скорость очень большая была. Мы еле увернуться смогли. А фургон уж через обочину, да сквозь кусты и в джунгли. Там и заглох. Насилу вас достать смогли.

Непристёгнутый ремнями безопасности Витька заработал множественные порезы на голове от битого стекла и ломаных веток и сильный ушиб груди о руль. Треснуло одно ребро, но это, так сказать, были хорошие новости.

— Руки у вас, Виктор Сергеевич, совсем плохи были.

На чело Леонида набежала тень печали и озабоченности. Витя восхитился.

'Ну артист!'

— Пришлось операции делать, кости заново собирать, но, — морщины на лбу гостя разгладились и в палате 'забрезжил луч надежды', — врачи говорят, что через месяц будете как новенький!

— Так. Ладно. А с ногами что?

Вид жидкости стекающей из его ног Витьке не нравился категорически!

С ногами оказалось всё сложно. Глубокие раны и обширные порезы вычистили и зашили, но к несчастью в кровь попала инфекция.

— Сепсис. Или, проще говоря, заражение крови. Врачи борются, но, пока…

'А я то думаю, что меня знобит то всё время!'

Егоров подавил зарождающуюся панику и поинтересовался.

— Вылечат?

— Вылечат!