Василий Щепетнёв - Рамонь – родина Амона-Ра?

• Название: Рамонь – родина Амона-Ра?
• Автор: Василий Щепетнёв
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Василий Щепетнёв Рамонь — родина Амона-Ра?

Помимо прочих увлечений, принц Петр Александрович Ольденбургский весьма интересовался и археологией. Можно было организовать экспедицию в Грецию, в Италию, в Египет, да куда угодно, но принц резонно заметил, что "Египет и без меня вниманием не оставят, а вот Россия на карте мировой археологии воистину Terra Incognita. Только у нас можно совершать великие открытия, не покидая собственного имения, — писал он известному историку и археологу Ивану Егоровичу Забелину. — Вы, мой уважаемый друг, исследуете Москву. Великий город, великий труд. Мне же моя интуиция, чередуясь с моим воображением и ленью, подсказывают приглядеться к Рамони" (здесь и далее цитируются письма и документы Петра Ольденбургского, сохранившиеся в Дерптском Архиве). И пригляделся принц на редкость удачно — около села Чертовицкое он, обследуя бугор, на котором испокон веков пасли коз и даже звали "козьим", находит скифо-сарматское захоронение со множеством золотых и серебряных украшений. Указавший ему это место, как достойное внимание, некто Г. Новых, "преоригинальнейший мужик, похоже, продавший душу чорту", смутил принца заявлением: "говорит он — не на курган смотри, а на тень его. В тени порой увидишь такое, что просто беги да беги, насколько духу хватит".

И действительно, весть о "золоте, вырытом из земли", облетела губернию мгновенно. Сотни и сотни искателей подземного богачества ринулись раскапывать самые невзрачные бугры, чуть не кочки, в надежде овладеть кладом на всю оставшуюся жизнь. Поскольку холмы, бугры да и настоящие курганы располагались на земле, имевшей хозяина, будь то государство, помещик, монастырь или крестьянская община, одни рыли тайно, другие тайно следили за рывшими, чтобы в нужную минут подсобить кистенем или каким другим орудием. И часто у места раскопок находили человека с проломанным черепом либо проткнутою вилами грудью.

"Вот она, тень кургана! Что ж, урок на будущее — о находках помалкивать, места не указывать, и вообще меньше шумихи. Воду ищем, артезианскую! На такую добычу охотников мало".

Трактовка кургана, как места погребения, у Ольденбургского была преоригинальная: "Курган есть искусственное продолжение подземного мира, прирастание его, и отражает, пусть и отдаленно, тоску по тем временам, когда все люди жили в глубоких пещерах. "Уйти к праотцам в землю" — что может быть доказательнее этих слов?"

Доказательнее слов — вещественные находки. Принц начал обследовать забытые, а большей частью и скрытые пещеры по правому берегу реки Воронеж. Сегодня на весь мир известны Костенки, неолитическое и, как считают, верхнее палеолитическое поселение человека, изучение которого ведется много лет, и конца ему не видно. Но подобных стоянок немало и по берегам Дона, и по берегам других его притоков. Такую пещеру, вернее, цепь пещер, открыл и принц Ольденбургский. Хорошо укрытые зарослями, с полностью или частично заваленными входами, они сохранили артефакты самые необычайные — деревянные челны, кувшины, бронзовые изделия, глиняные таблички с непонятными надписями — и это при том, что датировались находки в минус десять тысяч лет. Конечно тогда не существовало ни радиоуглеродного, ни калий-аргонового, ни прочих современных методов, но Петр Ольденбургский был совершенно уверен — перед ним следы цивилизации, древностью превосходящую Египет и Шумер.

Надписи на глиняных табличках были поразительно схожи с египетскими иероглифами, а рисунки на стенах… Рисунки представляли собой фигуры людей, но со звериными головами — птицы, собаки, быка.

И тогда Петр Ольденбургский выдвинул "сумасшедшую идею": исток египетской цивилизации находится здесь, в бассейне Дона, быть может, в самой Рамони.

"Происхождение названия Рамонь обыкновенно трактуют, как исковерканное Рамень — хотя почему Рамень? да и что за Рамень?" Принц Ольденбургский предположил, что название Рамонь отражает статус поселка, как места святилища бога Амона-Ра: "Ра-Амон". Тысячелетиями поклонялись богу Амону-Ра на берегах Воронежа и Дона. Позднее пришло время переселение народов. Примеров переселений в истории тьма, например, болгары, уведенный ханом Корумом к берегам Черного моря. А здесь и идти не пришлось — только плыть. Река Воронеж впадает в Дон, тот в Азовское Море, затем Черное, миновал Босфор и Дарданеллы — и вот Средиземное…

Египетская цивилизация есть цивилизация дочерняя, искусственная, вывозная!

Действительно, она как бы возникла на ровном месте, ниоткуда. Многочисленные экспедиции находят все новые и новые гробницы — но где следы неолита? Более того, Древнее Царство считается более могучим, нежели Царство Новое. Именно египтяне Древнего Царства возводили пирамиды — то же "продолжение подземного мира предков". Да и самоназвание Египта тех времен, "земля Та-Кемет", "Черная Земля" откровенно намекает на Черноземье, где и расположена Ра-Амонь. Много ль в Египте чернозема? Но память о родине предков всегда прослеживается в названиях…

Петр Ольденбургский не спешил обнародовать свои открытия, и на то у него были причины. Одна из них боязнь непрофессиональной работы доморощенных археологов. Каждый помещик считал себя докой на все руки, а на своей земле кто запретит ему крушить и ломать то, что следует ласкать кисточкой? Другая — печальный пример с курганом. Со всей России приедут золотоискатели, что тогда? И, наконец, положение самого принца Петра было несколько щекотливым: в семье его считали "странным". Семья Ольденбургских являлась одной из знатнейших в России. Сам Петр по отцовской линии был праправнуком несчастного Павла, по материнской — внуком Николая Первого, шурином его в 1901 году стал Николай Второй, на сестре которого, Ольге, женился принц. Что же до западной части родословной — тут требуется профессиональный геральд: императоры, герцоги… Да и сам он не кто-нибудь, а принц. И вот вместо того, чтобы блистать при дворе, занимать видное положение в обществе, соответствующий чин и пост, он отсиживается в захолустье, где устраивает сельскохозяйственную школу, экспериментирует на опытных полях с сахарной свеклой, создает специальный зверинец-заповедник, раскапывает курганы… Заявить еще, что Рамонь — святилище Амона-Ра, будет, пожалуй, перебором (позднее, уже после революции, в эмиграции, принца Петра Ольденбургского объявили-таки сумасшедшим, но это совсем другая история).

Была еще и четвертая причина, вероятно, самая главная. "Я считаю, — писал он Забелину, которому имел все основания доверять (и который доверия стоил) что святилище действует и по сей день! Это может показаться совершенно невероятным, но у меня есть пусть косвенные, но все-таки доказательства, которые я пока не решаюсь привести Вам, человеку въедливому и дотошному. Могу только сказать, что когда во времена Эхнатона начались гонения на жрецов бога Амона, они вернулись сюда, в его главное капище. Я, признаюсь по совести, в древнеегипетском не силен, не знал, не знал, да и подзабыл, но уж слово "Эхнатон" разобрать сумел (передо мною сейчас лежит скопированная с камня надпись в "Пещере Изгнанников". Рядом с "Эхнатоном" стоит знак, который знаменитейшие египтологи, с которыми я имел честь проконсультироваться во время поездки в Париж (не все ж сиднем сидеть в Ра-Амони) единодушно считают проклятием. И оно сбылось! Бог Солнца Атон пал, бог подземелий Амон вернулся в Египет! Нынешние жрецы Амона-Ра с виду совершенные обыватели, христиане, посещают храм и постятся в положенные дни. Свою же древнюю религию они исповедуют тайно настолько, что лишь случайность приоткрыла мне крошечный уголок Занавеса Тайны. И не знаю, к добру ли это… Амон-Ра умеет мстить излишне любознательным…"

И Амон-Ра отомстил: "Я совершенно подавлен. Рамони нет, она сгорела дотла. От всего села осталось лишь три дома. Слишком высокая цена за праздное любопытство. Хотя это письмо я передаю с человеком совершенно надежным, но, боюсь, и оно может попасть в руки жрецов Амона-Ра. Если так, то пусть знают: не сейчас, ни впредь я не собираюсь публично выступать с сообщением по поводу сделанных мною открытий".

Обещание свое принц Петр сдержал частично: он действительно не публиковал ничего о новых находках. Помимо пожара рамонского, он помнил о пожаре александрийском. По мнению принца, его устроили сами жрецы — чтобы сокровенные свитки величайшей библиотеки не попали в руки захватчиков. Чтобы Цезарь, книгочей и литератор, приказал поджечь ее, помимо всего, и ценный трофей? Никогда!

Но и поисков того, что он считал истиной, принц не прекратил. По косвенным намекам известно, что, заручившись поддержкой некоего общества, достаточно могущественного, чтобы не убояться жрецов Амона-Ра, он вступил со жрецами в прямые контакты. На неизвестных поныне условиях принц Петр был допущен к тайнам культа, тайнам, настолько захватывающим, что он совершенно охладел к сахароварению. Завод стал давать убытки, его пришлось продать! Но принца интересовало другое: "Кажется — не уверен, хорошо или плохо, что только кажется — древним богам были известны дороги в иные измерения. Они могли — и, быть может, способны поныне — посещать и прошлое, и будущее. Я пытаюсь повторить опыты древних, которые последний раз проводились лет пять тысяч тому назад. К счастью, время не властно над Главным Двигателем опыта. Это пара больших рубинов, замечательных по своим качествам" — писал он Забелину в январе 1909 года. К сожалению, это было последнее письмо — вскоре Ивана Егоровича не стало, а других корреспондентов, которым Петр Ольденбургский столь же доверял, пока не сыскалось. Впрочем, кое-что можно судить по дневнику Ольги Ольденбургской. Она, молодая женщина (в 1909 году ей исполнилось двадцать семь лет, принцу же — сорок один), все больше склонялась к мысли, что брак ее неудачен. "Он каждую свободную минуту проводит в лаборатории, устроенной глубоко в подземельях дворца. Порой я вспоминаю сказку о Синей Бороде, но, по счастью никто из окружающих нас не пропадает бесследно. Просто проходит Жизнь — и все… Порой Piter отлучается на час или два — и возвращается с недельной щетиной, исхудавший, с горящими от счастья глазами. Но не я причина этого счастья, увы. Недавно он принес из лаборатории глиняный сосуд с маслом, запах его был по-своему привлекателен и невероятно стоек. Piter уверял, что сама Клеопатра пользовалась подобным маслом. Быть может, он занялся парфюмерной химией? В другой раз он преподнес мне цветы лотоса… Все это очень трогательно, но я устала от загадок и одиночества. Хоть романы сочиняй!"