Дэниел Худ - Драконья справедливость

• Название: Драконья справедливость
• Автор: Дэниел Худ
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03699-7

Умение Лайама Ренфорда и его напарника маленького дракона Фануила раскрывать даже самые таинственные и непостижимые преступления снискала им заслуженную славу лучших сыщиков города Саузварка. Но высокое звание необходимо подтверждать, и на этот раз способностям Лайама и магическим познаниям Фануила предстоит пройти нелегкую проверку.

В Саузварке совершено страшное злодеяние — убит чародей. Найти виновников и вынести приговор предстоит ареопагу — герцогскому выездному суду. Но поскольку в деле, несомненно, замешана магия, Ренфорду и Фануилу придется продемонстрировать все свои незаурядные способности и доказать, что драконья справедливость — это и есть истинное правосудие.

---

«Да, как бы не так!» Он перемешал бумаги, лежащие перед ним, затем наугад выхватил из груды листок — под руку вновь подвернулось дело о сглазе невестки — и вгляделся в него повнимательнее. Действительно, и доводы потерпевшей, и возражения обвиняемой были изложены грамотно, кратко и в доходчивой форме. В конце отчета даже указывалось, на что следует обратить внимание дознавателю, а также перечислялись имена людей, которых, по мнению автора, стоило опросить.

Лайам всмотрелся в другие бумаги и нашел в них все ту же ясность, которой так не хватало отчету о пропаже детишек. Он запрокинул голову и уставился в потолок. Дурак поймет, что документы, имеющиеся у Лайама, составлял один человек, а отчет, который забрал Проун, — другой. Нетрудно даже вычислить их обоих. Делом об убийстве детишек, как наиболее важным, наверняка занимался сам Грациан, а делишки помельче он спихнул своему квестору. Лайам представил, как долго корпел долговязый эдил над бумагой, с трудом составляя фразы и подбирая слова. Он почти пожалел, что из-под пера его вышла такая белиберда. Она вполне способна была перечеркнуть чувство симпатии, уже возникающее в нем к этому человеку.

Явился слуга, чтобы проводить важного гостя на ужин, и Лайам следом за ним углубился в недра старинного здания. Они прошли через скрипторий, где даже в такой поздний час все еще работали клерки, и попали в огромный зал, в котором не было ничего, кроме четырех, гигантской величины гобеленов с изображениями четырех городов Южного Тира. Лайам сразу же узнал Саузварк и остановился, чтобы рассмотреть остальные ковры, однако слуга, уже отворивший дверь в дальнем конце помещения, деликатно покашлял в кулак. Лайам встрепенулся и поспешил нагнать своего провожатого.

Трапезную его высочества отапливал огромный камин, он же являлся в ней и единственным источником света. Стол был накрыт богато — в отблесках пламени посверкали серебро и хрусталь, — но без излишней помпезности, присущей застольям Куспиниана. Все здесь дышало стариной — и тяжелая мебель, и черное дерево массивной столешницы, и сажа, глубоко въевшаяся в камни камина, и даже кресло под Лайамом, когда он в него опустился, скрипнуло как-то по-стариковски. В углах залы таились тени, никогда оттуда не изгонявшиеся. Любая из этих теней была ровесницей замка.

Ему пришлось потревожить свое кресло еще раз, когда вдова надумала представить своего нового помощника графу Райсу и квестору дипенмурского эдила Тассо. Лайам привстал и поклонился, граф ответил грациозным взмахом руки и снова вернулся к разговору с госпожой Саффиан.

— Я очень рад, квестор Ренфорд, — прошептал Тассо, опрятный молодой человек, сидевший прямо напротив Лайама. Затем он опустил взгляд и больше не произнес ни слова. У него было грубоватое квадратное лицо и толстая шея с врезавшимся в нее узеньким воротничком, который, казалось, вот-вот задушит владельца. Юноша мучительно прислушивался к беседе вдовы с графом, явно опасаясь, что тем может вздуматься что-нибудь у него уточнить.

Граф Райс, напротив, держался очень свободно. Он сидел по правую руку от кресла герцога (которое все еще пустовало), поставив локти на стол и подперев кулаком, острый, чисто выбритый подбородок.

— Ситуация весьма деликатная, — говорил граф. — Посудите сами, мадам. Ей я могу помочь, а ему — нет, ибо ничего о нем толком не знаю. Я его ни в чем не виню, а получается, что виню. По крайней мере, со стороны может показаться, что обвиняю. — Графу было крепко за сорок, но о возрасте говорили лишь легкие морщинки вокруг глаз и налет седины на висках. Бархатный камзол его по количеству разрезов и кружев не уступал камзолу квестора Проуна, однако если Проун в таком наряде выглядел ряженым бегемотом, то граф, наоборот, мог считаться образцом элегантности.

— Возможно, — предположил эдил Грациан, почтительно пошевеливая усами, — у госпожи председательницы еще не было времени посмотреть этот отчет, и потому она не готова ответить на ваши вопросы.

Граф виновато улыбнулся.

— Да-да, конечно. Извините, сударыня, что я вам так докучаю.

Длинные пальцы вдовы теребили траурный креп одеяния.

— Это вы извините меня, милорд. Переизбыток менее сложных, но в достаточной мере запутанных дел заставил меня сосредоточиться только на них. Однако квестор Проун ввел меня в курс того, что случилось на вашей земле, и я понимаю щекотливость вашего положения…

— Тогда, может быть, вы не будете против, если я объявлю себя другом истины?

— Сначала мы должны все как следует взвесить, — уклонилась от прямого ответа вдова. Появление мажордома, объявившего о прибытии герцога, избавило ее от дальнейших расспросов. Все поспешили встать.

Лайам очень многое слышал о герцоге Южного Тира, но, как тот выглядит, совершенно не представлял, а потому облик человека, шагнувшего в зал, пробудил в нем нечто вроде благоговения. Перед ним вдруг словно вживую предстал герой древней истории — одновременно являвший собой как Аурика Великого, так и Асцелина Эдара. Линдауэр Веспасиан был неимоверно широк в плечах, руки его могли принадлежать кузнецу, ноги — пахарю, а торс — лесорубу. Он был стар, но старостью, не отягощенной годами, а исполненной подлинного величия и благородства. Лицо герцога, неподвижное и бесстрастное, казалось выточенным из камня, к нему очень шло серебро завивающейся крупными кольцами бороды, смыкавшейся с волнами густых и жестких волос, чуть нависающих надо лбом и рассеченных прямым пробором. Это лицо при иных обстоятельствах можно было бы принять за маску воплощенного безразличия, если бы не зелень живых проницательных глаз, в которых светились ум и спокойствие силы, себя сознающей. Герцог окинул взглядом собравшихся. Глаза его чуть расширились. Лайам мог поклясться, что уже видел эти удивительные глаза, и… очень недавно. Где же? — спросил себя он и вспомнил. Точно такой же взгляд был у девочки — во дворе. «Кто она? Дочь герцога? Или внучка?»

— Примите мои соболезнования, почтенная Милия, — звучным голосом произнес герцог, усаживаясь и знаком приглашая всех сделать то же. — Утром мы принесем небу дары в память о вашем безвременно усопшем супруге. — Вдова Саффиан пробормотала какие-то слова благодарности, Веспасиан в ответ чуть кивнул головой. — Акрасий был мне верным слугой и дорогим другом. Нам всем будет его не хватать.

— Тем более что суду предстоит разобрать очень щекотливое дело, — сказал, изобразив на лице опечаленность, граф. — Его мудрость очень бы нам пригодилась.

— Щекотливое дело?

— Граф Райс говорит о злодеянии, совершенном на его землях, милорд, — пояснил Грациан. — Мы только что его обсуждали.

Герцог чуть заметно поджал губы, выражая неудовольствие.

— Мне кажется, Гальба, эта тема больше подходит для судебного заседания.

Граф пожал плечами.

— Вы правы, милорд. Я просто подумал, что раз уж все заседатели здесь…

— Твоя озабоченность принята к сведению, Гальба. А теперь поговорим о другом. Квестор Тассо, я еще не имел чести ужинать с вами. Весьма рад видеть вас здесь.

Тассо пробормотал что-то бессвязное, покраснел и уткнулся в тарелку с дымящимся супом.

— Квестор Ренфорд, вы еще у нас не бывали. Добро пожаловать в Дипенмур.

Лайам, не зная толком, какой стиль общения в этом обществе принят, встал и коротко поклонился.

— Это большая честь для меня, милорд.

Герцог кивнул и знаком велел Лайаму сесть.

— Вы ведь из Мидланда?

— Да, милорд.

— И совсем недавно приехали в Южный Тир?

— Да, милорд, около полугода назад.

Суп источал восхитительный аромат, однако Лайам не смел взяться за ложку. Герцог ронял короткие фразы, выказывая поразительную осведомленность о человеке, которого видел впервые в жизни, и эта осведомленность смущала. Лайам не ожидал, что к его скромной персоне проявят такой интерес.

— Вы считаете, что по Колиффскому океану можно спокойно плавать?

— Я сам плавал, милорд.

— И вас не устрашили ни ужасные бури, ни морские чудовища — гигантские спруты, змеи, левиафаны и что там еще?

— Мне ничего подобного не встречалось, милорд.

— Ваши походы оказались прибыльными?

— Я приобрел больше, чем затратил, милорд.

— Вы повидали новые земли, новые страны и города?

— Да, милорд. Их великое множество.

Вернулись слуги и унесли нетронутый суп, заменив его тарелкой жареной рыбы. Лайам бросил на нее растерянный взгляд. Неужели и это лакомство уберут, не позволив ему проглотить хотя бы пару кусочков?

— Это весьма интересно, — задумчиво проговорил герцог, прикоснувшись пальцем к губам. — Эдил Кессиас говорил мне о вас много хорошего. Вижу, его оценка завышенной не была. Рад с вами познакомиться, квестор, однако вернемся к ареопагу. Любезная Милия, расскажите-ка нам, как проходил ваш вояж.