Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)

• Название: Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)
• Автор: Анатолий Нейтак
• Жанр: Фэнтези

Эта книга — про Рина Бродягу. Когда-то он родился на Земле, потом неведомо как оказался в Пестроте, и вот уже лет тридцать как топчет не всегда приветливые земли иных миров, точнее, доменов. Героя до сих пор не убили, и это плюс. То и дело возникают проблемы (чаще всего из-за общения с властями) — и это минус. Но герой оптимист и верит: всё, что его не убьёт, сделает его сильнее. Изгнанный из ордена друидов из-за несчастного случая, одарившего его силой Мрака, Рин пройдёт свою дорогу до самого конца — и ни властительным риллу, ни даже Видящим неведомо, кем он в итоге станет.

---

И оказываешься почти в той же самой ж… жабьей глотке, что и раньше. По прихоти какого-то мелкого п… патрульного мага.

Но если меня всё-таки засудят, незачем страдать в компании.

— Айс-то и Лада тут при чём? — попытался я. — Если Попутному патрулю нужен я, это не слишком приятно, но понятно. А в чём провинились они?

— Офицер Попутного патруля при исполнении служебных обязанностей может подвергнуть краткосрочному аресту любого путешествующего дорогами Пестроты без объяснения причин.

— Пункт пять-двенадцать? — припомнил я без удивления. — Патрульный Зельбо, а вы не боитесь, что против вас повернут пункт семь-три?

Лидер выпрямился. Маги его пятёрки ощетинились (в переносном смысле).

— Хорошее знание закона типично для его нарушителей, — обронил он.

— Куда типичнее оно для служителей закона.

— Что вы хотите сказать?

— Если бы я по-прежнему служил в Попутном патруле, я знал бы, что делать со своим подчинённым, злоупотребляющим пунктом пять-двенадцать.

Зельбо Шип усмехнулся. Довольно паскудной такой ухмылочкой:

— И за что же тебя выгнали из патруля, Рин Бродяга?

— Не судите по себе, уважаемый, — По-прежнему называть его, как положено, патрульным? Не дождётся. — Я ушёл сам, хотя меня звали назад.

— Где ты служил?

Честным магам скрывать нечего.

— Отряд домена Тавлис, зона Сонный Эрг.

Зельбо слабо тряхнул головой.

— Это ничего не меняет, — сказал он. — Пройдите в зеттан, уважаемые.

Конфликт? Ладно же.

Я хотел было открыть рот и прямым текстом помянуть в довесок к пункту семь-три пункт семь-девять (выполнение приказов и пожеланий со стороны не состоящих в патруле лиц, то есть, говоря проще, служба не столько закону, сколько посторонним, в нашем случае — инквизиторам; в моём родном мире такая служба ещё именовалась коррупцией). Но Айс, умница, вовремя остановил меня.

"Не уведомляй врага о своих планах прежде времени", — посоветовал он мне. "Толку от этого всё равно не будет, а вот вред — да, причём наверняка".

"Полагаешь, Зельбо — именно враг?"

"Да. И ты сказал точно: я бы тоже не потерпел в подчинённом такого… рвения".

Тон, каким сопровождалась эта мысль, однозначно свидетельствовал: во времена, когда Айс был начальником разведки, он не был милостив к грешкам своих подчинённых.

"Так что же теперь — повиноваться?"

"Ты видишь разумную альтернативу? Я, к сожалению, — нет. Но не забывай, что арест без объяснения причин не может быть долгим".

"Только это меня и утешает…"

— Уважаемые? — подозрительно повторил Зельбо.

— Повинуемся, — ответил Айс за всех нас. — Вменяемые маги не спорят с законом.

— Ну да, конечно, — проворчал Зельбо, отворачиваясь. — С законом — никогда.

"Только с отдельными его представителями…"

Зеттан — быстрый транспорт. Куда быстрее бегающих и даже летающих ездовых химер. Из имеющих крылья с ним могут соперничать только твари, использующие дороги Света и Мрака: аггелы, феи, раэмы, Клювожоры, Тенекруты… не потому, что так стремительны. Просто потому, что могут использовать особенности организации пространства вне Середины и потоки "родных" энергий для достижения скоростей, которые немыслимы для использующих только мускулы.

Не прошло и часа, как зеттан доставил всех нас в город-порт Лейкарос. Всё ещё Черноречье, да, но пограничное, соседствующее с двумя другими территориями домена Левварн. После приземления инквизиторы вместе с Ивойл дружно исчезли в направлении ближайшего целителя, а меня, Айса и Ладу Зельбо Шип со своими подчинёнными препроводил в, так сказать, гостевые апартаменты Попутного патруля. А если говорить прямо и просто — в общую камеру, располагавшуюся в полуподвале отдельно стоящего здания. Задавать вопросы о нашей дальнейшей судьбе смысла не имело. Обдумывать планы — тем более. Оставалось ждать.

И надеяться.

18

"Можешь сказать, как именно за нами следят?"

"Могу. Слежка не слишком плотная, но вместе с тем такая, что не очень-то уклонишься или заблокируешь. Всё крыло "щупает" дежурный маг воздуха, непрерывно контролируя состояние запоров, решёток, стен, а заодно — число и состояние пребывающих под арестом. А параллельно всё происходящее в нашей камере, вплоть до простейших ауральных паттернов, фиксируют и отправляют куда-то дальше во-о-он те три штуковины под самым потолком".

"Ты про эти стекляшки в медных сетках?"

"Про них, про них. Умно сделано: взгляд из одной точки можно обмануть даже простой иллюзией, а вот для обхода взгляда из трёх точек требуется на порядок большее мастерство. К тому же сочетание бездушной слежки с живым наблюдением особенно эффективно. И повышает общую надёжность системы ещё на порядок".

"А если эти стекляшки заблокировать?"

"Через одну, максимум две минуты по тревоге прибудут дежурные боевые маги и разъяснят нам, как глубоко мы были не правы. И ещё. Надеюсь, ты обратил внимание на процедуру, которой нас подвергли при оформлении?"

"Ты про снятие слепка? Обратил, ещё как обратил… сам в своё время выполнял такие же точно… процедуры. По отношению к задержанным до выяснения".

"Тем более. Зачем спрашиваешь про систему наблюдения, если заведомо ясно, что бежать успешно не удастся?"

"Так. Нервничаю малость…"

"Ну так сделай что-то такое, чего от тебя не ждут".

"А что?"

В мысленном "тоне" Айса отчётливо запахло юмором:

"Ну, не знаю. Вроде бы некоторым пение помогало…"

Пение? В первый момент я попросту офигел. А потом тоже развеселился — чего Айс от меня и добивался, собственно. Ох… как говорил накушавшийся волк, щас спою! Точно.

Только не про "сижу на нарах, как король на именинах", не "Мурку" и не прочую классику. Меня просили того, чего от меня не ждут? Ну, держитесь. За стенки.

On a dark desert highway

Cool wind in my hair…

"Hotel California" от Eagles я, как оказалось, до сих пор помнил наизусть.

— Это с твоей бывшей родины? — поинтересовался Айс на "финальном проигрыше", воспроизведённом по памяти с помощью заклятия воздуха.

— Ага. А хотите на моём родном?

И, не дожидаясь согласия, затянул:

Светит незнакомая звезда,
Снова мы оторваны от дома.
Снова между нами города,
Взлётные огни аэродрома.
Надо только выучиться ждать,
Надо быть спокойным и упрямым,
Чтоб порой от жизни получать
Радости скупые телеграммы.
Надежда —
Наш компас земной,
А удача — награда за смелость.
А жизни
Довольно одной,
Чтоб только о доме мне пелось…

— Простенькая мелодия, — заметила Лада, чуть хмурясь из-за незнакомых слов, смысл которых моё ламуо не смогло передать во всей полноте. — Но приятная.

— Дыкть. По центральному телевидению во времена моего детства-отрочества что попало гонять бы не стали. Эпоха попсы настала позже.

Подумав секунду, я затянул Высоцкого:

Сто тысяч дорог позади,
Далеко, далеко, далеко.
А что там еще впереди?
Дорога, дорога, дорога.
Ты сердце свое успокой,
Напрасна, напрасна тревога,
У нас просто адрес такой —
Дорога, дорога, дорога.
Я выйду живым из огня,
А если погибну до срока,
Останется после меня
Дорога, дорога, дорога.

Очень в тему пришлось. Опять-таки: сам забыл, что я помню и ЭТО. Странная штука — наша память. Ох, странная…

Где один Высоцкий, там и второй:

Заказана погода нам удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой,
Две синевы у горизонта скрещены.
Неправда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумстве, буйстве, кротости.
Седые гривы волн чисты как снег на пиках гор,
И впадины меж ними словно пропасти.
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведет меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен великий океан.

Айс почему-то морщился. И не дослушал.

— Ну, Рин, — с толикой разочарования заметил он, — такие песни и у нас поют. Ты можешь выдать что-нибудь такое, чего в Пестроте не услышишь?

— Легко.

На меня напало игривое настроение, и я позволил багровым отсветам Мрака плеснуть на дне зрачков. Тревожить Двойника только ради того, чтобы спеть по-настоящему… глупость, просто опасная глупость.

Но такая человеческая!
Рухнул мир, сгорел дотла.
Соблазны рвут тебя на части:
Смертный страх — и жажда зла,
Словно пари.
В темноте рычит зверьё,
Не видно глаз — но всё в их власти.
Стань таким, возьми своё —
Или умри…

Я пел, и эхом моей памяти рычали в камере электрогитары. Рычали, и выли, и плакали — с бессильной горестной злобой. Как там писала одна из моих любимых писательниц — "сперва он смеялся, когда смертные попытались воссоздать музыку Ифэрэни, а потом послушал, и…"