Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)

• Название: Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)
• Автор: Анатолий Нейтак
• Жанр: Фэнтези

Эта книга — про Рина Бродягу. Когда-то он родился на Земле, потом неведомо как оказался в Пестроте, и вот уже лет тридцать как топчет не всегда приветливые земли иных миров, точнее, доменов. Героя до сих пор не убили, и это плюс. То и дело возникают проблемы (чаще всего из-за общения с властями) — и это минус. Но герой оптимист и верит: всё, что его не убьёт, сделает его сильнее. Изгнанный из ордена друидов из-за несчастного случая, одарившего его силой Мрака, Рин пройдёт свою дорогу до самого конца — и ни властительным риллу, ни даже Видящим неведомо, кем он в итоге станет.

---

— Не переборщи с сарказмом.

— Те-арр, я стараюсь, те-арр!

На лицо Сейвела набежало легчайшее облачко неудовольствия. Похоже, я опять вёл себя не так, как он того ждал.

Какая жалость, право слово!

"Но ведь ты не слышишь в моём голосе издёвки, не так ли?"

— Мой подарок сломал ты?

— Те-арр, нет, те-арр! Я окружил ваш подарок защитой, которая отслеживала моё состояние и при утрате мною сознания должна была стереть магические структуры фибулы, те-арр!

— Зачем?

— Те-арр, я не мог позволить, чтобы вашим подарком воспользовались в корыстных целях третьи лица, те-арр!

Сейвел обернулся к какому-то типу в плаще, скрывающему лицо под глубоко надвинутым капюшоном.

— Неужели он говорит так искренне, как мне кажется?

— Я тоже не чувствую фальши, господин.

— Ну-ну. — И снова в мой адрес:

— В каком из Высоких кланов ты прошёл обучение?

— Те-арр, я никогда не состоял ни в одном Высоком клане, те-арр!

— Вот как… почему?

— Те-арр, от меня потребовали бы больше, чем я готов дать, те-арр!

— Тогда каким образом ты приобрёл печать Мрака?

— Те-арр, благодаря случаю и огромным усилиям, те-арр!

— А подробнее?

— Те-арр, я был атакован умирающей вампиршей. Но смог убить её и изменить ход инициации так, чтобы не утратить ни жизни, ни свободы воли, те-арр!

— То есть ты действительно вольный маг, не связанный никакими обязательствами?

— Те-арр, нет, те-арр! В настоящий момент я связан договором попутчиков, заключённым между мною и женщиной хилла по имени Владислава, а также договором обмена опытом, заключённым мною и человеческим магом Айсом Молнией, те-арр!

— Этот энтузиазм начинает меня утомлять, — пробормотал Сейвел. — Значит, хилла… что ты знаешь о ней, Бродяга?

— Те-арр, чуть более чем за сутки до того, как достичь Зубца, я был атакован на тракте охотниками за рабами. Когда я убил их, выяснилось, что они держали в плену хилла. Будучи освобождена мной из заклятых пут, она пожелала странствовать под моей защитой. Затем, когда мы остановились на ночлег, её хотела пленить наёмная команда Дарвана Ореха. Я не позволил им это сделать. В обмен на жизнь и свободу Дарван Орех сообщил мне, что был со своими товарищами нанят одним из сородичей Владиславы в Эббалке. Разыскав трактир "Крылатый меч" и нанимателя, я попытался выяснить у него, что ему нужно от Владиславы, но не преуспел. Это всё, те-арр! Желаете узнать подробности, те-арр?

По мере моего монолога Сейвел всё больше кривился. Я отвечал честно, достаточно полно, не пытаясь утаить важных деталей происходящего, и даже — на армейский манер — уважительно. Но при этом допрашивающий наверняка чувствовал себя всё большим и большим идиотом.

Моё поведение в моём изложении тоже не выглядело особо разумным, но то было одной из целей, которые я преследовал, когда менял себя для этой вынужденной беседы.

— Беркут?

— Он по-прежнему совершенно открыт, господин, — старательно затирая любой намёк на чувство, сообщил тип в плаще с капюшоном — очевидно, ручной менталист Сейвела.

— Ты можешь сказать, почему он так себя ведёт? Может, это маска? Фальшь-эго?

— Нет. Я не чувствую применения магии.

"Разумеется, не чувствуешь — потому что я фактически не могу её использовать! По вашей, между прочим, милости!"

— Бродяга, ты проходил подготовку актёра или аналогичную? Тебя готовили как шпиона?

— Те-арр, нет и нет, те-арр! Я не актёр и не шпион, те-арр!

"Да, я всего лишь друид-недоучка… но это знание будет для вас лишним".

— Тогда объясни, почему ты так легко откровенничаешь?

— Те-арр, потому что не хочу испытывать боль, те-арр!

Сейвела аж перекосило.

— Что ты будешь делать, если тебя освободят, Бродяга?

— Те-арр, продолжу странствия в поисках новых знаний и новой магии, те-арр!

— А что ты скажешь, если я предложу тебе новые знания и новую магию в обмен на службу?

— Те-арр, я соглашусь, те-арр!

— И не попытаешься ускользнуть от исполнения принесённых клятв? Не затаишь зло, не замыслишь предательство?

— Те-арр, нет, те-арр! Нарушения клятв плохо сказываются на способностях магов, те-арр!

— Беркут?

— Мне по должности следует подозревать подвох даже там, где его нет. Мне не нравится этот тип, господин. Я бы на вашем месте просто перерезал ему глотку и сжёг тело.

— Как, Бродяга, хочешь умереть?

— Те-арр, нет, те-арр!

— Тогда принеси вассальную клятву. Знаешь текст?

— Те-арр, я помню тексты разных вассальных клятв, но не знаю, как именно клянутся вассалы в Черноречье, те-арр!

— Ничего, Беркут подскажет правильные слова.

Сковавшая меня Сила отступила, позволяя вздохнуть привольнее. Причинить серьёзные неприятности пленившим меня я бы не успел, но для того, чтобы клятва правильно легла на мою магию и мою душу, должно было хватить даже такой, урезанной свободы.

Не сопротивляясь ни в одном из возможных смыслов, я послушно повторил выверенную веками формулу. И глубоко внутри вздохнул с облегчением, когда ритуал окончился на втором ярусе. Попасть в число не простых тарритов, а кровных вассалов правителей Черноречья мне бы не хотелось: уж слишком тесная вышла бы привязка. Но Сейвел, судя по всему, полагал, что для какого-то там Бродяги без роду и племени даже клятва второго яруса — большая честь.

— Теперь ты можешь выбрать себе новое, более подобающее прозвище, — сказал те-арр, пока мне помогали извлечь бренное тело из-под ослабевших ремней.

— Те-арр, полагаюсь на ваш мудрый выбор, те-арр!

— Тогда дарую тебе прозвище Капрал.

— Те-арр, благодарю, те-арр!

— И кстати, отныне я запрещаю тебе обращаться ко мне и всем членам моей семьи в этом радостно-армейском стиле.

— Какой стиль предпочитает те-арр?

— Стиль наёмного мага, старающегося демонстрировать независимость, а не преданность.

— Я учту ваше пожелание, господин.

Брови Сейвела дрогнули, норовя взлететь вверх. Я снова удивил его, последовав указанию слишком уж быстро и слишком успешно.

— Беркут, поручаю Капрала твоим заботам. Найди его способностям полезное применение.

Покинув сумрачную камеру для допросов, я зашагал за типом в плаще по длинному, освещённому ещё хуже, чем камера, коридору. Беркут ступал почти беззвучно, шуршание ткани его плаща можно было различить только из-за прекрасной акустики. Почему бы ей быть иной? Пол, стены, потолок — всюду сплошной камень. А вот я при ходьбе не издавал звуков вообще. Босому проще добиться беззвучия, чем обутому.

— Ты принёс клятву нашему господину, и это хорошо, — вдруг прошелестел, не оборачиваясь, Беркут. — Но это не значит, что теперь ты нравишься мне больше, чем раньше.

— Мне следует затрепетать при столь скверном известии?

Маг остановился и обернулся.

— Послушай-ка, ты! Я не потерплю от тебя никаких фанаберий! Если я сочту, что ты ведёшь себя неправильно, ты быстро окажешься на том свете, и пепел твоего трупа развеют над бегучей водой! Усвоил или повторить?

— А теперь ты послушай. Я принёс клятву вассала, и принёс её вовсе не тебе. Если я сочту, что ты ведёшь себя неправильно, я в момент сдам тебя с потрохами господину Сейвелу или кому-нибудь ещё из сеньоров Черноречья. Это если будет возможность сделать всё правильно. Если же такой возможности не будет, я выпью тебя до последней капли эши, а душу поймаю и заточу в какой-нибудь полезный, покорный, но главное — бессловесный артефакт. Усвоил или повторить?

Беркут постоял с полминуты, потом, не говоря ни слова, развернулся и пошёл дальше.

Из обширных, расположенных невесть где подвалов он меня так и не вывел. Отодвинув засов на массивной двери и толкнув её, менталист жестом показал мне войти. Я послушался и оказался в помещении без окон, освещённом единственным простеньким, тусклым от недостатка энергии магическим светильником. По-прежнему храня молчание, Беркут закрыл за мной дверь и задвинул засов, предоставляя мне заниматься чем вздумается — в четырёх стенах.

Моя камера (на комнату это никак не тянуло) имела шагов десять в длину, чуть меньше в ширину и полукруглый сводчатый потолок, в самом высоком месте отстоявший от пола на расстояние моего удвоенного роста. У дальней от входа стены в левом углу располагался сбитый из досок лежак, накрытый тощеватым дерюжным тюфяком, в котором явно давненько не меняли солому. Рядом с лежаком стояли сандалии, а на тюфяке лежало свёрнутое бельё и некое подобие грубой рясы. И обувь, и одежда пришлись мне почти впору. Во втором дальнем углу стоял стол с принадлежностями для письма и подносом, на который чья-то рука поставила глиняную кружку, кувшин с подслащённым травяным отваром, деревянную ложку и тарелку с холодным тармешевым пюре. Возле стола стояла короткая скамья. В ближнем от входа левом углу располагались совок, веник, половая тряпка и накрытое крышкой ведро для отправления естественных надобностей. Последний угол был пуст, как и остальное пространство сего аскетичного приюта.