Марианна Шаскольская - Фредерик Жолио-Кюри

• Название: Фредерик Жолио-Кюри
• Автор: Марианна Шаскольская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

В книге рассказывается о жизни и деятельности французского физика и химика Жана Фредерика Жолио-Кюри.

---

Пьер Кюри верит людям, он убежден в могуществе науки, и поэтому свой доклад он заканчивает словами:

— Я лично принадлежу к числу людей, думающих, подобно Нобелю, что человечество извлечет из новых открытий больше блага, чем зла.

ОДНА

Радий был открыт в трудных условиях работы. Вокруг сарая, в котором это открытие было сделано, создавалась красивая легенда. Но эта «романтика» подорвала силы Пьера и Марии Кюри и отдалила достижения. При хороших условиях они добились бы тех же результатов не за пять, а за два года и не так бы переутомились.

Получив кафедру и лабораторию в Сорбонне, Пьер Кюри расстался со Школой физики и химии, передав свою должность любимому ученику Полю Ланжевену.

Кафедру, принятую от своего учителя, Ланжевен возглавлял затем бессменно в течение тридцати четырех лет.

В качестве профессора Сорбонны Пьер начал читать курс лекций по радиоактивности. Подготовка курса, строительство и организация новой лаборатории, руководство учениками поглощали его силы и время. Не взяв патентов на свои открытия и опубликовав во всех подробностях технологию переработки радиоактивных руд и добычи радия, супруги Кюри к тому же охотно давали консультации, считая своим долгом отвечать на каждое письмо, каждый запрос, касающийся производства радия во Франции и за границей.

Слава, пришедшая к «родителям радия», имела и оборотную сторону. Репортеры, фотографы, коллекционеры автографов, всевозможные попрошайки и зеваки преследовали ученых, не давая им ни минуты покоя.

Парижские кабаре ставили скетчи из жизни супругов Кюри, репортеры описывали детский лепет их маленькой дочки Ирен, некий экстравагантный американец одолевал их письмами с просьбой разрешить назвать его скаковую лошадь именем Марии Кюри. «Хочется провалиться сквозь землю, чтобы иметь покой!» — воскликнула Мария Кюри в письме к брату.

Рекламная шумиха утомляла и раздражала супругов Кюри, внушала им отвращение. «В науке следует интересоваться явлениями, а не людьми», — резко оборвала Мария Кюри пристававшего к ней репортера.

Тяжелая болезнь изнуряла Пьера Кюри. Но, превозмогая ее, он делил свое время между лекциями в Сорбонне и новой лабораторией, которая строилась для него на улице Кювье и в которой — теперь ведь уже официально — трудилась и его жена.

В лаборатории работали также их ближайшие сотрудники — химик Андре Дебьерн, физик Альбер Лаборд и несколько учеников. Вместе с Лабордом Пьер Кюри исследовал радиоактивность минеральных вод и газов, выделяемых источниками. Мария Кюри продолжала работы по уточнению атомного веса радия.

«Мы, мадам Кюри и я, работаем над точной дозировкой радия», — записал Пьер Кюри в письме 14 апреля 1906 года.

«Мы, мадам Кюри и я, работаем…» — это можно отнести ко всем годам совместного творческого подвижничества супругов Кюри, нелепо и трагически оборвавшегося через пять дней после того, как были написаны эти слова.

В холодный, дождливый день 19 апреля 1906 года Пьер Кюри поскользнулся, переходя через улицу, и был раздавлен насмерть тяжелым фургоном ломовика. Смерть наступила мгновенно. Он умер в расцвете сил, не достигнув еще сорока семи лет.

Кто заменит профессора Пьера Кюри на кафедре Парижского университета? Кто возглавит его лабораторию и продолжит его работу? Ответ один: это может сделать только его вдова. Но это недопустимо: по традиции, женщина не может быть преподавателем университета, женщина не имеет права возглавлять лабораторию. Никогда еще женщина не вступала на кафедру Парижского университета.

Однако было настолько очевидно, что никто, кроме вдовы Пьера Кюри, не может продолжить их общую работу, что французский парламент вынес специальное постановление, разрешавшее нарушить традицию. Впервые в истории Франции женщина назначается преподавателем высшей школы — Мария Кюри возглавила кафедру и лабораторию, так внезапно покинутые Пьером Кюри. Она вернулась в лабораторию через три дня после смерти Пьера Кюри, чтобы окончить прерванный опыт, для которого несколько измерений они успели сделать вместе.

Тяжелые задачи легли на плечи вдовы Пьера Кюри. Не сгибаясь, она все приняла на себя: заботу о воспитании двух дочерей — восьмилетней Ирен и годовалой Евы; руководство работой учеников и сотрудников в лаборатории Кюри; продолжение совместно с Андре Дебьерном работ по приготовлению чистого радия и определению его атомного веса; чтение лекций в Сорбонне — а ведь ей надо было не просто читать лекции, но читать их блестяще, талантливо и абсолютно безупречно, чтобы победить предрассудки и доказать, что женщина по праву может быть профессором Парижского — и любого другого — университета. Она читала первый и в то время единственный в мире курс радиоактивности.

Вдова собрала и опубликовала все труды Пьера Кюри, а в 1910 году издала свой монументальный «Курс радиоактивности» в 900 страниц. В рецензии на эту книгу создатель теории радиоактивного распада Резерфорд писал: «В этой замечательной работе очень мало можно критиковать и очень многим можно восхищаться».

В письме к матери в октябре 1910 года тот же Резерфорд писал: «Я вернулся в Брюссель вовремя — к Международному конгрессу по радиологии… Мадам Кюри тоже была там. Она выглядит очень изнуренной и усталой, гораздо старше своих лет. Она работает слишком много для ее здоровья».

Конгресс, о котором пишет Резерфорд, был первым из знаменитых международных физических конгрессов, носивших имя Сольвеевских, в честь бельгийского мецената Сольвея, пожертвовавшего деньги на их организацию. Каждый из Сольвеевских конгрессов посвящался какой-либо одной, особо актуальной проблеме физики. На конгрессы съезжался избранный круг самых выдающихся физиков разных стран: Эрнст Резерфорд, Поль Ланжевен, Альберт Эйнштейн, Макс Планк, Вальтер Нернст, Анри Пуанкаре, Абрам Федорович Иоффе, Мария Кюри… В 1928 году, после смерти первого президента Гендрика Лоренца, постоянным президентом Сольвеевских конгрессов был избран Ланжевен.

На Сольвеевском конгрессе 1910 года обсуждался важный вопрос о мерах и стандартах для измерения радиоактивности. Заслуги супругов Кюри получили всеобщее признание: установив единицу измерения радиоактивности, Конгресс присвоил ей название «кюри»[2].

Далее конгресс принял еще одно важное решение: просить мадам Кюри изготовить интернациональный эталон радия. Решение конгресса было не только данью почета — нет, это было также признанием того, что никто не может превзойти точности измерений Марии Кюри.

Мария Кюри была первой женщиной — лауреатом Нобелевской премии и единственным ученым, получившим эту премию дважды. В 1911 году в том самом зале, где в июне 1905 года, принимая Нобелевскую премию, Пьер Кюри с тревогой и надеждой говорил о будущем науки, Марии Кюри была вручена Нобелевская премия по химии за блестящие работы, выполненные ею после смерти мужа.

«Я хочу напомнить, — говорила Мария Кюри в нобелевском докладе, — что открытие радия и полония было сделано Пьером Кюри совместно со мною. Пьеру Кюри наука обязана целым рядом основополагающих работ в области радиоактивности, сделанных им самим, или же сообща со мной, или же в сотрудничестве со своими учениками.

Химическая работа, имевшая целью выделить радий в виде чистой соли и характеризовать его как элемент, была сделана мной, но тесно связана с нашим совместным творчеством. Мне думается, что я точно истолкую мысль Академии наук, если скажу, что дарование мне высокого отличия обосновывалось этим совместным творчеством и, следовательно, является почетной данью памяти Пьера Кюри».

Делом жизни Марии Кюри был Институт радия в Париже. Еще при жизни Пьера они вместе добивались создания надлежащей радиевой лаборатории. Но лишь через три года после его трагической гибели, в 1909 году, Парижский университет и Пастеровский институт приняли совместное решение о создании Института радия. Институт должен состоять из лаборатории Кюри для физических и химических исследований радиоактивности и лаборатории Пастера для исследований медицинских и биологических. Первую лабораторию возглавит мадам Кюри, вторую — крупный ученый-медик, специалист по радиотерапии Клод Рего. Началась постройка специального здания Института радия.

Строительство длилось более трех лет. Мария Кюри входила во все мелочи, спорила с архитекторами, придирчиво проверяла ход их работы, сама сажала деревья и цветы. Комнаты должны быть светлыми, веселыми; надо, чтобы здесь было приятно работать, требовала она. Она полагала, что этот институт будет лучшим памятником Пьеру Кюри, и хотела «создать когда-либо в его память достойную его лабораторию, которой он сам никогда не имел, но которая помогала бы другим развить его идеи».

Стены Института радия росли, были подведены под крышу. Мария Кюри и ее сотрудники начали понемногу переносить приборы в новые помещения будущей лаборатории Кюри, покидая тесные комнатки на улице Кювье. Веселый гул наполнил новые лаборатории, и мадам Кюри, оживленная, помолодевшая, следила за установкой приборов, давала советы и указания, приступала к продолжению измерений и наблюдений. В широко раскрытые окна нового Института радия щедро лились лучи июльского солнца.