Дмитрий Липскеров - Последний сон разума

• Название: Последний сон разума
• Автор: Дмитрий Липскеров
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00179-0

Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…

Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов. Однако роман Липскерова – вовсе не модная «чернуха». Потому что главная тема в нем – любовь. А любовь, как и жизнь, никогда не кончается. И значит, впереди – свет.

---

– Нет, – отозвался Семен. – Я дерево – хлебное…

– А-а, – протяжно зевнул Михалыч. – Помирать мне скоро!..

В уголках глаз его загорелись лукавые искорки.

– Хитер ты, старик, – улыбнулся Семен. – Спи, у тебя будет очень долгий последний сон.

– Вот и ладно, – успокоился Михалыч, еще раз зевнул и заснул по-детски быстро…

На следующий день в Ботаническом саду перебывала почти половина города, и у каждого был свой вопрос. Что самое интересное – подавляющее большинство не интересовалось у человека-дерева продолжительностью своей жизни, а обходилось более спокойными вопросами, касающимися в основном здоровья, материального благосостояния и т. д.

В два часа дня очередь дошла до майора Погосяна, который пришел в штатском костюме, дабы не привлекать внимания возможных знакомых. Лицо его было бледно, щеки впали, как будто он перестал кушать долму и хошлому.

– Я – армянин!

– Ну и что?

– Армянам тоже можно задавать вопросы? – поинтересовался милиционер.

– Конечно, – ответил Семен. – Я тоже не русский.

– А говорят, вы новый русский пророк! – Майор погладил живот.

– Глупости! Что вы хотите узнать?

– Я уже знаю. Я хочу, чтобы вы подтвердили мое знание.

– Говорите.

Погосян помялся.

– Я боюсь умирать.

– Понимаю.

– Это произойдет до Нового года?

– Вы целиком проживете этот год, – ответил Семен. – До последней секунды. Но ни секунды в следующем. Вы умрете в тот самый короткий миг паузы между годами.

Майор стоял, поникнув головой. Он пожимал плечами и облизывал губы, собираясь что-то сказать еще.

– Я знал это. Спасибо.

– Время в состоянии растягиваться беспредельно, а также беспредельно сжиматься. Время – понятие субъективное. Пауза между годами для вас может растянуться на тысячелетие. Идите спокойно!..

Лицо Семена искривилось, как будто от боли.

– Что такое? – участливо поинтересовался Погосян.

Человек-дерево приподнял рубашку, и майор разглядел, как кора захватывает человеческую грудь, сжимая ее тисками, сочась какой-то бурой жидкостью.

– У меня тоже так случается! – посочувствовал милиционер и приподнял свитер, обнажая свой круглый, как шар, живот, который отливал неестественным синюшным цветом. – Вот, комок моих невров заболел… И из пупка какая-то гадость по вечерам вытекает.

Он растерянно смотрел на человека-дерево, стоя с голым животом, и во взоре его была робкая надежда хотя бы на что-то чудесное, но Семен лишь помотал головой в ответ и закрыл свои черные глаза.

– Я могу только сказать. Но ничего не могу сделать, – произнес человек-дерево. – Время мое тоже сочтено.

– Понимаю, – ответил Погосян, и во взгляде у него погасло. – Я пойду?..

Семен кивнул…

К пяти часам возле человека-дерева появилась женщина.

– Меня зовут Василиса Никоновна, – представилась она.

– Рассказывайте, – предложил человек-дерево.

– Удобно ли… – женщина закраснела лицом, как китайский фонарик. – У меня вот какие проблемы… – Она все никак не могла собраться, а потому переминалась с ноги на ногу, как будто ей срочно нужно было в туалет.

– Я вас слушаю…

Наконец женщина собралась с духом и, утирая с височков пот шелковым платком, начала:

– Вы такой молодой… Впрочем, ладно… Видите ли, мой муж очень страстный человек. Сначала я не была такой страстной, но он во мне разбудил невероятный огонь… Но, конечно, со временем… Понимаете?

– Нет, – честно признался Семен.

– Я боюсь, что его страсть, ну страсть моего мужа, со временем истощится…

– У всех у нас есть дно. Надо надеяться, что дно вашего мужчины, как впадина дна морского.

– А что делать мне, если оно окажется дном какого-нибудь ручья? С моим огнем?.. Женщины по-другому устроены, нежели мужчины…

– Через девять месяцев вы родите ребенка, и весь ваш огонь пойдет на него… Это не та причина, по которой стоит волноваться.

– А мой муж станет генералом? – вдруг спросила Василиса Никоновна.

Семен опешил от такого вопроса и ответил с внезапной страстью, что прапорщик Зубов никогда не станет генералом, более того, он не дослужится и до капитана, а ждет его совершенно другая карьера.

– Какая? – удивилась Василиса Никоновна.

– Он станет священником в маленьком армянском городе.

– Я не поеду в Армению! – вскричала женщина.

– Нужно следовать за мужем!

– Да?

– Да! – твердо ответил человек-дерево.

– Но если вы такого мнения…

– Да, я такого мнения.

Василиса Никоновна открыла сумочку, вытащила из нее горсть чего-то и бросила на землю, к самым корням нового русского пророка.

– Что это? – вскрикнул от неожиданности Семен.

– Вы не волнуйтесь! Это хлебные крошки! Хорошо, когда возле хлебного дерева курлыкают голуби.

– Здесь нет голубей! – удивился человек-дерево. – Здесь Ботанический сад!

– Жаль, – развела руками женщина и пошла своей дорогой, совершенно удовлетворенная.

А еще Семена посетил бывший и.о. начальника военного госпиталя, бывший ассистент недавно скончавшегося профессора. И.о. оглянулся на Василису Никоновну и подумал, что внешность этой женщины ему знакома, но где и когда он мог видеть ее – ничего этого врач припомнить не мог.

– Мне обязательно верить в Бога, чтобы разговаривать с вами?

– Совсем нет.

– Сколько у меня есть времени? – поинтересовался медик.

– Смотря о чем вы хотите спросить.

Бывший и.о. задумался на мгновение, а потом спросил с важным выражением лица:

– Будет ли война?

Семен удивился:

– В какой перспективе вы ставите вопрос?

– В ближайшей, естественно.

Человек-дерево задумался и ответил, что война будет, но она случится вдалеке от важных русских городов и будет столь краткосрочна, а жертвы в ней будут столь малы, что только одна-две газеты про нее напишут, да и то – заметки.

– Вот и я думаю, что война должна случиться! – с героическим запалом произнес и.о.

– Вам в ней нечего будет делать. Боевые действия продлятся всего три минуты.

– Ха-ха! В современных условиях трех минут будет достаточно, чтобы уничтожить половину планеты! Я-то знаю, я – военный врач!

– В войне погибнут три человека. Так что успокойтесь!

– С чьей стороны будут потери?

– С обеих. Погибнут двое русских.

– Значит, мы войну проиграем… – медик задумался. – Как вам удается перерабатывать земельные соки? Ведь вы же человек!

– Это неподконтрольно мне, – ответил Семен. Видно, что вопрос был ему не совсем приятен.

– Значит, есть то, что вам не удается контролировать?

– Мне многое недоступно.

– Это радует, что вы столь критичны по отношению к себе. – Бывший и.о. потер ладони, словно они у него замерзли. – А кто, простите великодушно, позволил вам говорить людям то, в чем никто не может быть уверен?! Вы программируете людей! И не удивительно, если с ними случится то, что вы беретесь предсказывать! Я буду непременно ходатайствовать, чтобы вам запретили эту практику!

– Я – не практикую!

Семена позабавил такой напор незнакомого человека и странная злоба, черпающаяся неизвестно из каких сокровищниц организма. А потому он сказал, чтобы умерить ее:

– Вы же в сущности добрый человек! Если бы ваша мать, когда вам было двенадцать лет, не дала вам пощечину во дворе на глазах друзей и девочки, которая вам нравилась, то, вероятно, вы бы выросли в прекрасного человека. А медик вы и так превосходный! Так что, когда выйдете из сада, то посмотрите на небо, вдохните поглубже воздуха и улыбнитесь всему миру! И произойдет чудо! Вы зацветете заново!.. И сходите на могилу к нянечке Петровне, ведь она столько лет проработала в вашем госпитале!

– А что, разве она умерла? – вздернулся и.о.

– Несколько дней назад.

Бывший и.о. вдруг сел на землю, взял в руки свою голову и заплакал. Он заплакал так горько, что Михалыч, дежуривший неподалеку, удивился глубине такого переживания. Еще садовник подумал, что так плакать могут только от чужого горя, совсем не от сообщения о близкой смерти самого плакальщика – в таких случаях обычно льют слезки тихо и обреченно. Этот же рыдал в голос, открыв рот настежь, словно ворота!

А слезы-то как брызжут! – подивился Михалыч. – Как из шланга дырявого!

Семен не мешал и.о., пока тот выплачется. Он даже не охнул, когда на плечах треснула рубаха, показывая в прорехе образование из коры.

Наконец, всхлипывания медика прекратились. Он встал на ноги, посмотрел по сторонам, как будто пьяный, и пошел неровно прочь.

– Чего это он? – полюбопытствовал Михалыч. – Как баба какая!

– Нарыв прорвался, – объяснил Семен. – Зрел, зрел всю жизнь, а теперь вот прорвался. А мог и не прорваться вовсе!

– Ты всяк нарыв прорвешь! – полизоблюдствовал садовник. – Водички подлить? – Он услужливо поднял тяжелую лейку и приблизился к человеку-дереву.

– Знаешь, Михалыч, как бывает интересно! – вдруг сказал Семен.