Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

• Название: Авария или В ожидании чуда
• Автор: Лавр Сивер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010

Представленное произведение – одно из немногих в современной литературе, в какой-то мере отражающих российскую действительность 90-х – начала 2000-х годов. Но не ту откровенно криминальную действительность, которая широко представлена в детективных романах, а жизнь обычного человека, далекого от политики, от криминала - то, как он пытается выжить в новых реалиях современности. Это и поиск работы, и участие в войне по контракту. Рассказу сопутствует лирическая тема, позволяющая глубже раскрыть внутренний мир главного героя.

 Однако развитие сюжета, которому автор видел немало подтверждений в реальности, все же столкнуло главного героя повести с миром, о существовании которого он если и догадывался, то не представлял во всей полноте, какие силы управляют его собственной жизнью. И с момента этого столкновения события принимают особую динамику, свойственную произведениям детективного жанра.

 Еще одной особенностью представленного произведения является попытка автора спрогнозировать один из вариантов возможного развития событий в стране в ближайшие годы, что не является характерным для мира беллетристики. И потому содержание повести, её близость к документализму, вызывает живой читательский интерес, желание прочесть все до конца.

 Лишь несколько сугубо оптимистических строк завершают долгую череду приключений, испытаний, выпавших на долю главного героя и его товарищей, но строки эти оставляют читателя в ощущении, что неизбежно и в его собственной жизни движение к лучшему.

---

- Вам надо затаиться, а лучше вообще исчезнуть, - повторил Палыч, - ни к знакомым, ни к родственникам вам нельзя. Всю электронику - долой.

Марина, спохватившись, выразительно посмотрела на Виктора, который тут же вытащил из кармана свой телефон.

- Это все, - сказала она, - у меня ничего нет.

Палыч взял трубку, разобрал и, выйдя из сарая, с размаху забросил подальше за дорогу.

- Надеюсь, больше у вас ничего нет? - спросил он, закрыв дверь. Палыч присел на табурет и внимательно посмотрел на Виктора, голос у Володи стал тихим, но жестким, - теперь дальше. Я вам помогу переждать некоторое время, а там, ребята, видно будет. Есть у меня на примете одно местечко.

* * *

У Палыча никого не было, родители и друзья умерли, жена ушла, прожив с ним год и не выдержав его постоянного отсутствия. С Виктором они были знакомы давно, а подружились только после смерти его деда, когда Храмов переехал в Калинине. Подружились на почве одиночества, сдобренного тотальным недоверием к людям. Может быть, с точки зрения Палыча, недостаточно решительного Виктора и было за что критиковать, но в нем чувствовался какой-то скрытый стержень. Он помнил, как прошлой весной Храмов примчался на всех парах, когда его машина застряла в ручье. Как он в холодной воде цеплял трос, наотрез отказавшись пускать туда Палыча с его биопротезом. Он всегда видел в Викторе черты характера его деда, которого Палыч очень уважал.

Пожарным Палыч, на самом деле, не был, хотя и окончил когда-то институт МЧС. А ногу потерял в ходе неудачного поиска. Тогда его группа возвращалась на базу. Просидев напрасно ночь в засаде, они вымокли до нитки. Парни очень замерзли и мечтали поскорее оказаться дома. Было досадно, ведь до места засады добирались несколько часов, пешком. Но что поделать, работа есть работа. Теперь предстоял обратный путь.

Группа тогда вошла в лощину, решили выйти на гребень соседней сопки и по нему пройти до реки. Лощина была не хоженая, шли осторожно, но это их не спасло. Древняя, наверное, еще с первой чеченской войны, мина подпрыгнула над землей и жахнула, портя разведчикам настроение и обмундирование. Так случилось, что никто особенно не пострадал, кроме Палыча. Он отнесся к ранению не серьезно, но медицина ногу спасти не смогла. Полгода Палыч провалялся в госпитале, потом еще полгода его мучили, приучая к биопротезу. Некоторое время он тешил себя надеждами, что ему найдут работу, хоть какую-нибудь, и оставят на службе. Но его выкинули, правда, назначив пенсию и повесив на грудь еще одну медаль.

- Самый вероятный путь - к морю, - сказал Палыч, - горами. Так легче укрыться, если что. А там морем, куда решите. Но придется ехать автостопом и автобусами, - Палыч посмотрел на Марину, - а потом идти пешком, примерно через недельку будем на месте. По другому никак нельзя, засекут через систему наблюдения, как пить дать.

- Точно, - согласился Виктор. - Там друг мой живет, Соловей, он поможет.

* * *

Конца и края их путешествию видно не было. На пятые сутки пути они сошли посреди заснеженной трассы, попросив водителя остановить автобус. До места оставалось еще больше семидесяти километров, и теперь приходилось идти пешком, здешние дороги были заброшены, и население уже давно отсутствовало -результат ликвидации бесперспективных городов и сел, которые попервоначалу власти переименовали в поселения. Местные деревни скончались еще в начале века, вместе со стариками.

Заночевать они решили, забравшись в древний, поросший кустами коровник, разрушенный еще при царе Горохе. В коровнике и развели костерок. Неподалеку были развалины села, домов совсем не осталось, какие разобрали и растащили, какие рухнули сами. Сохранились лишь постройки фермы и старый домишко из почерневших от времени бревен, криво вросший в землю по самые окна.

- Знать бы, кто за нами охотится, и чем это нам грозит, - сказала Марина. - Я бы могла как-то попытаться, через сеть но, боюсь, они нас засекут. Ума не приложу, что делать.

- Что делать... - Палыч посмотрел на Виктора хитрым взглядом, - вот придем в Боровой, обоснуетесь и будете жить как люди, никого и ничего не боясь, пока не случится оказия выйти к морю. Там отличные места, холодновато бывает, правда.

- А ты? - спросил Виктор. - Он приоткрыл банку с тушенкой и поставил ее на почти прогоревшее полено.

- А я домой поеду, - ответил Палыч, - не волнуйтесь, ни одна собака вас не найдет.

Палыч сосредоточенно ковырял в костре веточкой, устроившись на перевернутом ржавом ведре. Все молчали, думая каждый о своем. Марина не могла понять, почему эти совершенно чужие ей мужчины сломали свою жизнь, спасая ее. В чем была их выгода? На дураков вроде не очень смахивают. Ну, ладно еще, Виктор, ему деваться было некуда. Случайно попал в поле зрения этих уродов, когда пришел к ней домой, а Палыч? С какой стати он? Марина решила спросить напрямую.

- Палыч, скажи пожалуйста, зачем ты нам помогаешь? Тебя же наверняка уже ищут.

- Не факт. Скорее всего, никто меня не ищет, я следов не оставлял. Вероятность имеется, но маленькая. Ты Мариночка за меня не волнуйся. Посмотри на Витю - Храмов сидел с опущенной головой и смотрел на языки пламени, вырывающиеся из уже почти прогоревшего полена - как ты думаешь, могу я бросить на погибель своего друга?

Марина подперла голову ладонями и тоже уставилась на огонь. Друга? - недоумевала она, тоже мне придумали. Ну, друг, ну и что? Голову что ли подставлять за него? Откуда взялись эти люди, с такой вывернутой психологией?

Жизнь еще с её детства была такова, что надеяться приходилось только на себя. И Марина строго следовала этому правилу. Даже родители, с тех пор как она стала работать и уехала от них, вспоминали о дочери раз в год. А если бы эти ребята повели себя по-другому - сдали бы ее с потрохами? Марине было о чем подумать на досуге.

Виктор тоже думал о том, как им жить дальше. Он оглядывал свою прежнюю жизнь и ужасался, насколько убогой она была. Чего он хотел, к чему стремился? - Все пустое. Забытое ощущение полноты жизни вдруг проснулось в нем и переполнило его сознание. Ощущение конкретной ее цели, и предвкушения радости от осознания своей полезности, отбитое у него в первые же годы после войны людьми, убогими умом и духом. Теперь, несмотря на весь бедлам, творившийся вокруг, он был счастлив, Несмотря на то, что сидел в полуразрушенном коровнике, в сотне километров от цивилизации, без гроша в кармане, без дома, без имущества, преследуемый людьми, жаждущими его смерти.

У него было дело. Он спасал Марину, он решил, что она достойна спасения и теперь готов был на все ради этого. И у него был друг.

* * *

В те дни беглецы поневоле еще не знали, что там, куда они стремились, в порту, уже было пусто. Совсем пусто. Не было кораблей. Вообще ни одного, даже захудалого катерка не осталось. Здание морского вокзала стояло без стекол, с высаженными дверьми. Из окон верхнего этажа к крыше тянулись закопченные полосы, а вниз - связанные узлами шторы. Вывалившийся из окна диспетчерской стул, зацепился за раму и теперь чужеродно висел. Видимо, какой-то буйный тип метнул его в одно из должностных лиц порта.

На пирсах образовалась свалка из брошенного барахла, которое еще не успели прибрать к рукам местные бомжи, периодически шастающие по портовой территории. Скорее всего, они просто боялись. Между кучами мусора, а то и прямо на них лежали трупы. На поверхности воды плавал мусор, куски мебели и пожитки. Люди, оставшиеся в городе, преимущественно сидели по домам, они приняли решение остаться, несмотря на жуткие слухи, появившиеся накануне. Озираясь и шарахаясь от любого шума, перебежками передвигались редкие прохожие, делающие вид, что они вовсе не торопятся и ничего не боятся.

Как оказалось, за несколько дней до этого власть бежала первой, нажав на спусковой крючок стартового пистолета паники. Проснувшиеся в субботу горожане обнаружили, что местные телеканалы и радиостанции, последнюю неделю смаковавшие слухи о планируемой спецоперации, прекратили вещание. Полиция исчезла, транспорт встал. Здания госучреждений с утра оказались пустыми, работали только больницы, врачебная клятва, по всей видимости, еще не для всех стала пустым звуком. Свет пока был, но воду подавать уже перестали. К обеду магазины были либо закрыты, либо грабились, откуда ни возьмись образовавшимися бандами и проснувшимися от спячки потомственными мародерами.

На выездах из города гудели и пучились пробки, на железнодорожном вокзале скопилось несколько тысяч человек. Сообразившие, что уехать не на чем, покидали вокзал и шли вдоль путей, потому что протиснуться через площадь было уже невозможно. А желающие все прибывали. Остальной народ рвался в порт, администрация которого безуспешно пыталась навести хоть какой-то порядок. Толпы, орущие и волокущие скарб, ищущие потерявшихся детей, штурмовали суда. На причалах лежали затоптанные, на них не обращали внимания, пинали, наступали. Даже военных в городе не было, уже много лет как их выселили в отдаленные гарнизоны. Тогда власти посчитали, что земля в олимпийском городе слишком дорогая, чтобы использовать ее так бездарно.