Томас Гублер - Во тьме таится смерть

• Название: Во тьме таится смерть
• Автор: Томас Гублер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-01862-6

Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.

---

Татсуно подтолкнул Сёкея.

— Запиши, — скомандовал ниндзя.

Сёкей посмотрел на него с удивлением, а Татсуно слегка качнул головой.

Неохотно Сёкей достал комплект письма из своего кимоно и подготовил чернила. Крестьянам это показалось убедительным. Вполне вероятно, как догадывался Сёкей, никто из них, кроме лекаря Генко, не умел читать и писать. Для них письменный набор означал то, что Сёкей и Татсуно действительно являются важными людьми. По очереди они все выступали вперед, чтобы рассказать каждый свою историю. Рассказы были аналогичны и различались только деталями.

Но, конечно, молча размышлял юноша, каждая история была личной.

Кто-то назвал имена своих ребятишек, и после этого так стали делать остальные, как будто запись этих имен поможет накормить детей. Другие перечисляли имена членов семьи, умерших от голода или болезни. Один крестьянин даже упомянул кличку лошади, которую вынужден был забить на мясо. Он горько плакал, вспоминая о лошади, и, казалось, страдание его было безутешным.

Сначала Сёкею жаль было использовать драгоценную бумагу, чтобы записывать все это. Но пока он слушал истории бедняков, осознал, насколько важно все услышанное им. Юноша поверил, что благодаря ему кто-то прислушается к простолюдинам. Сёкею это казалось возможным.

12. Схватка

Крестьяне проводили Сёкея и Татсуно до главной дороги. Их настроение теперь улучшилось, как будто, сообщив свои заботы и жалобы Сёкею, они по крайней мере на какое-то время избавились от них.

— Вы дали им надежду, — сказал лекарь Генко, прощаясь с Сёкеем и Татсуно.

— Я постараюсь, чтобы их надежды сбылись, — искренне произнес Сёкей.

Татсуно и лекарь обменялись взглядами.

— Всего лишь ребенок, — напомнил Татсуно лекарю.

Сёкей плотно сжал губы, чтобы ничего не ответить. Они еще увидят!

Дорога вилась к северу, к владениям господина Инабы — городу Канадзава. Около полудня путники прибыли к развилке, от которой вторая дорога вела на запад.

— Нам туда, — сказал Татсуно.

— Нет-нет, — заспорил Сёкей. — В Канадзаву ведет другая дорога, на север.

— Так, конечно, — согласился Татсуно, — но у нас нет ни малейшей причины идти туда.

— Но мы должны! Нам надо представить жалобы крестьян господину Инабе.

— И что ты думаешь, господин Инаба тогда сделает?

— А что… Не знаю. Он должен предпринять какие-то меры, чтобы уменьшить их страдания.

— Имею все основания полагать, что ты редкий дурень, — произнес Татсуно. Он не сердился, просто констатировал факт. — Твой кровный отец, торговец, должно быть, был счастлив избавиться от тебя.

Лицо Сёкея покраснело. Фактически так оно и было.

— Но теперь, — сказал он, — я самурай и изменил бы чести, если бы не сдержал слово.

— Тем крестьянам? Ты принесешь им больше пользы, если выбросишь свои бумаги. Лучше всего сожги их. Когда-нибудь слышал выражение «забить выпирающий гвоздь»? Если господин Инаба узнает их имена, то он приедет сюда и сделает их жизнь еще более тяжелой.

— Но если это правда, — недоумевал Сёкей, — тогда почему ты велел, чтобы я записал все жалобы?

— Поскольку я хотел, чтобы мы покинули то место в безопасности, — терпеливо пояснил Татсуно. — Ты разве не видел этих лопат да мотыг, которые они принесли с собой? А бамбуковые палки? Те крестьяне были как раз настроены опробовать их на ком-нибудь, и мы подходили как нельзя лучше.

— Мы же не работаем на господина Инабу.

— Ты, как я погляжу, не знаешь деревенских жителей. Мы были чужаками. Этого было вполне достаточно.

— Однако, — заметил Сёкей, — они доверились мне, и я их обнадежил. А следовательно, я иду в Канадзаву независимо от того, как намерен поступить ты.

Он решительно зашагал по правому ответвлению дороги. Его не заботило, последовал ли за ним Татсуно или нет. Пока вокруг не было никакой приметной опасности. И вообще, Сёкей когда-то прошел полпути по дороге на Токайдо один. Ладно-ладно, почти один! Надо признать, что Бунзо следовал за ним, переодетый в богомольца. Сейчас даже и сказать нельзя, где находится старина Бунзо.

Сёкей бросил взгляд через плечо — просто из любопытства. Позади, приблизительно в тридцати шагах от него, следовал выглядевший раздраженным Татсуно. Сёкей втайне почувствовал себя свободнее.

Через некоторое время путники увидели всадника. Он двигался быстро, так что они поняли — это самурай. Крестьяне использовали лошадей только для перевозки корзин или тюков.

Когда всадник приблизился, Сёкей различил эмблему на его кимоно. То была камелия — символ клана Инаба. Татсуно подтолкнул Сёкея, который вспомнил, что люди из низших классов должны отходить к обочине дороги, когда мимо проезжает самурай. Для выражения пущего почтения Татсуно опустился на колени, и Сёкей сделал то же самое.

Но всадник, вместо того чтобы проехать мимо, обуздал лошадь и повернулся так, чтобы стоять к ним лицом, будто ожидал нападения.

— Кто вы и куда идете? — грубо спросил он.

— Мы простые паломники, держим путь в Канадзаву, — ответил Татсуно, походивший более на побирушку, чем на человека со святой миссией.

— И у нас имеется сообщение для господина Инабы, — вставил Сёкей. Он почувствовал, что Татсуно съежился.

— Сообщение, да? — произнес самурай. — О чем оно?

Прежде чем Сёкей смог ответить, Татсуно еще более хныкающим голосом промолвил:

— Только наши скромные просьбы относительно его умершего отца, господин.

— Это так? Давайте мне сообщение. Я сам доставлю его господину Инабе.

Сёкей расслышал слабое проклятие Татсуно, произнесенное им на выдохе. Самурай тоже чертыхнулся.

— Что за сообщение? — обозлился всадник.

— Простая просьба, которая вам будет неинтересна, господин, — пропищал Татсуно.

— Я хочу видеть это сообщение, — настойчиво повторил самурай. — Доставайте его немедленно.

Сёкей полез в кимоно, но Татсуно помешал, схватив его за руку.

— Это священно, — объяснил он с отчаянием. — Это нельзя держать под открытым небом.

Рука всадника медленно опустилась на рукоятку длинного меча.

— Думаю, что вы двое — из тех крестьян, что напрашиваются на неприятности, — произнес самурай. — Меня как раз послали сюда разыскивать таких, как вы. Живее показывайте мне это сообщение, а не то…

С жалобным криком Татсуно бросился наземь перед лошадью.

— О, господин! — запричитал он. — Могущественный господин! Простите нас за то, что оскорбили вас, доставляя свое сообщение.

С каждым словом Татсуно продвигался вперед на коленях, подползая поближе к лошади. Лошадь, напуганная его воплями, отступила назад, но самурай направил ее вперед, так что оказался едва ли не над головой Татсуно.

Тогда стремительно, как голова змеи, Татсуно рванулся вперед, схватился за уздечку и изо всей мочи дернул ее вниз. Лошадь заржала от испуга и боли.

Гневно взревев, самурай извлек меч. Как только воин достает оружие, честь обязывает его использовать меч по назначению, так что Сёкей достал свой меч. Хотя тот был сделан всего лишь из дерева, он тоже мог пригодиться. Однако, прежде чем юноша успел шевельнуться, самурай с силой нанес удар по голове Татсуно, но тот внезапно исчез. Сёкей готов был посчитать ниндзя мертвым, но затем понял, что тот увернулся и спрятался под лошадью.

Самурай достал еще и короткий меч, так что в обеих руках у него было по мечу. Но теперь ему стало труднее удерживать равновесие. Татсуно по-прежнему удерживал уздечку и постарался пригнуть голову животного книзу и вбок. Хотя лошадь с силой сопротивлялась, у Татсуно хватило сил удержать ее. Когда Татсуно вынырнул из-под лошадиного брюха, он увернулся от удара копытом и затем, к удивлению Сёкея, отступил в сторону и пнул левую переднюю ногу лошади.

Дорогу покрывал снег, и даже при том, что на копытах лошади имелись соломенные чехлы, она скользила. Когда Татсуно пнул лошадь в ногу, животное потеряло равновесие и все трое — лошадь, самурай и Татсуно — с сильным глухим стуком повалились навзничь. Все так же молниеносно Татсуно первым поднялся на ноги, и это было весьма кстати, поскольку самурай удержал оба меча, хотя одна его нога и оказалась придавленной лошадью. Он попытался поразить ниндзя сначала одним мечом, затем другим. Проворно, точно акробат, Татсуно пригнулся под первым ударом, затем перекувыркнулся высоко в воздухе, уйдя от второго удара. Короткий меч самурая только прошел через кимоно Татсуно, разрезав подол. Татсуно сумел приземлиться, поставив ногу на левую руку самурая, и тем остановил его. Самурай сделал последний отчаянный выпад вторым мечом в направлении Татсуно, но тот придавил и другую руку. Балансируя на корчащемся самурае, ниндзя крикнул Сёкею:

— Давай свой меч!

Сёкей бросил ему оружие без раздумий, хотя самурай никогда не должен бросать свой меч. Татсуно, однако, воспользовался им благородно: схватив меч на лету, он нанес тяжелый удар по голове самурая лезвием плашмя.