Сергей Кольцов - Тихая разведка

• Название: Тихая разведка
• Автор: Сергей Кольцов
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1995
• ISBN: 5-7509-0180-7

Трагическими, полными опасностей и риска оказываются рейды группы советских войсковых разведчиков по тылам врага. В живых остаются только двое в финальном эпизоде второй части романа. Но события на этом не кончаются… Добытые разведчиками сведения меняют положение на участках фронтов Великой Отечественной войны.

---

— Но она еще пока действует, — то ли спросила, то ли утвердительно сказала Штальберг. И, видно, из-за этой неопределенности Вернер никак не прореагировал на произнесенную фразу.

Штурмбанфюрер спросил о другом:

— Вы не сомневаетесь в успехе контрудара армейской группы «Метеор» по обороне русских?

— Нисколько! Это будет наша победа, Ганс Вернер! Для нее не жалко и самой жизни… Очень признательна в свою очередь, за проявленное беспокойство о моей персоне. Шифровкой, полученной вчера, я информирована о передислокации штаба и обо всем остальном. Но там же было сказано о том, что обергруппенфюрер Кальтенбруннер срочно отзывает меня из штаба генерала Веллера. За какие грехи? Возможно, это кляуза штурмбанфюрера Крюгера? И этим руководствовались там, в Берлине? Что ожидает меня лично? Это сложный вопрос, штурмбанфюрер Вернер. За халатность, безынициативность Фалькенберга в ликвидации русской разведгруппы опала коснулась и меня? Как хочется поскорее возвратиться в Берлин! Неизвестность просто мучает меня.

— В Берлин? Нет ничего проще, — оживился Вернер. — Мне известно, что вчера в сумерках на наш штабной аэродром приземлился транспортник. Он доставил новых командира и начальников штаба танковой дивизии. В обратный рейс уходит завтра, в шесть тридцать утра. Начальник аэродрома, если так можно назвать взлетно-посадочную площадку, — мой давний приятель, обер-лейтенант Фриц Роммель.

— Вот это прекрасно, Вернер. Только штандартенфюреру Фалькенбергу — ни слова. Вы меня не видели…

— Вас проводить на аэродром?

— К чему афишировать нашу крепнущую дружбу? Прошу, позвоните мне через полчаса и подтвердите вылет транспортника и договоренность с этим вашим приятелем…

— Роммелем.

— До аэродрома — четверть часа пути. Я хочу инкогнито покинуть Юдино. Или, как говорят, не прощаясь — по-английски.

— Чувствую, что это наша последняя встреча, фрейлейн Штальберг…

— Будьте оптимистом, штурмбанфюрер! Вы многое для меня сделали. Не забудьте позвонить Роммелю.

— Он о вас слышал и знает, кем вы являетесь при штабе группы «Метеор».

— Послушайте, Вернер! Заберите с собой этих «французских пастырей».

Через пять минут после его ухода Штальберг, предупредив охрану, что будет отсутствовать ровно полчаса, села в машину и уехала в сторону железнодорожной станции.

Глава двадцатая

Коврова пробудилась от дремоты после настойчивого, сдавленного кашля, хриплых звуков. Старик стоял перед ней, возбужденно жестикулируя, видно, так и не решившись раньше дотронуться до ее плеча. Его поведение можно было понять однозначно: там, на улице, что-то происходит, и ей нужно уходить. Но куда? Может быть, Игнат где-то ждет ее, не имея возможности прийти сюда? Или же идет та самая повторная облава, о которой говорил молодой подпольщик?

Коврова поспешно вышла из флигеля. Что оставалось делать, если ты гость, тем более незваный, и хозяин выпроваживает тебя!.. Досадное ощущение неопределенности и одиночества, второй случай за день, когда приходится уходить в силу каких-то неведомых обстоятельств неизвестно куда, вызвали в ней апатию, редкое безволие и безразличие… И только одна мысль заставила ее быть собранной, сосредоточенной: «Видно, им намного труднее здесь, чем нам. В разведке проще и яснее, что к чему. Жить постоянно в окружении врагов, вечном страхе, в зависимости от самых непредвиденных обстоятельств и по крупицам собирать сведения для своих, накапливать их по крохам — вот удел подпольщиков… Как бы там ни было, а приходится выбираться из Юдино, ничего не сделав, добираться до своих и…» И все-таки где-то глубоко внутри теплилась надежда.

Она прошла несколько десятков шагов по тихой и темной улочке и неожиданно вышла в переулок, тесно прижавшийся к станционным строениям. Темной массой высилось перед ней здание вокзала. У скверика припаркованный легковой автомобиль. Из двух крытых брезентом санитарных фургонов солдаты выносили раненых. Серебристый луч прожектора, одиноко и вертляво снующий по плотному вечернему небу, не затрагивал тревожно-серую темноту привокзальной площади. Слышались отрывистые немецкие фразы. Стоящий у станции паровоз, тяжело отдуваясь, пронзительно засвистел, и Коврова невольно сделала шаг в сторону. Она внимательно осмотрелась вокруг. Ей представилось, что еще немного, еще несколько десятков шагов — и она незаметно преодолеет между пакгаузами станционный палисадник, тенью пересечет паутину железнодорожных рельсов и уйдет в лес, к месту условленной встречи. Но тут послышался рокот въезжающих на площадь тяжелых грузовиков, огни их фар осветили часть мостовой, легли на ее фигуру, У входа в вестибюль вокзала, совсем близко от нее, уродливо качаясь, появилась тень. Рослый офицер властно взмахнул рукой. В отсветах блеснула дверца «оппель-капитана». Ковровой показалось, что и огни фар, и луч прожектора зашарили именно по ней, и тогда она бросилась к этой спасительной дверце, дернула ручку и юркнула на заднее сиденье одиноко стоявшего автомобиля.

Один за другим, тормозя перед требовательным жестом руки офицера СС, остановились еще два грузовика. В них, отсвечивая сталью шлемов, рядами сидели солдаты. Гитлеровец бросил равнодушный взгляд на «оппель-капитан» и, обращаясь к кому-то, сдержанно произнес:

— Штурмбанфюрер Штальберг?

— Как видите. Вы удивлены? — ответил ему женский голос.

— Просто завидую вашей вездесущности…

— Женщина более активна в жизни, Крюгер. И если учесть, что завтра к вечеру покидаю, к сожалению, ставку генерала Веллера — причем мне не забыть милого приема, оказанного вами и Фалькенбергом, — то нетрудно объяснить растущий дефицит времени. Кстати, если говорить начистоту, то понимаю обязанности начальника гестапо более широко, нежели вы, штурмбанфюрер.

— Нокаут! Чистый нокаут, госпожа Штальберг.

Коврова внимательно вслушивалась в диалог.

— Нет! Вы просто отделались легким испугом, Крюгер. Думаю, что наша совместная поездка в танковую дивизию внесла бы существенные коррективы в ваше сегодняшнее оптимистическое настроение, — Штальберг открыла переднюю дверцу «оппель-капитана» и остановилась. — Только непонятно, почему вы скрыли от меня сам факт работы юдинской подпольной организации. И это — в ответственный период подготовки «Метеора» к нанесению удара по обороне русских. Как прикажете понимать вас, штурмбанфюрер?

— Езда в автомобиле без охраны… слишком рискованно, — резюмировал Крюгер. — Сегодня, с наступлением вечерних сумерек, бандитами предпринято нападение на патрульный наряд. Очередью из автомата убиты трое. В том числе, офицер гестапо фон Дриккер.

— Я родилась под счастливой звездой, Крюгер. И закатится она, надеюсь, только на склоне моих лет. Очень сожалею, что у меня нет времени для милой беседы с вами. К тому же она происходит в не совсем нормальной обстановке. Все дело в том, что рано или поздно наш разговор будет продолжен в иных инстанциях. Танковая дивизия в результате налета советской авиации в значительной степени потеряла свою боеспособность. Каким образом могли испариться некоторые документы ее штаба? Не унесли же их с собой на хвосте русские самолеты? За все, что произошло в этой дивизии, и кое-что другое, несет свой тяжкий крест штандартенфюрер Фалькенберг. Но и ваша доля вины в этом немалая.

— По долгу службы, — стоя по правую сторону от Штальберг, Крюгер опустил ладонь на крышу автомобиля, — мне бы хотелось напомнить вам, представителю обергруппенфюрера Кальтенбруннера, о некоторых отрицательных аспектах работы войсковой разведки во главе с оберштурмбанфюрером Вагнером…

— Это уже из другой оперы. Во всяком случае, оберштурмбанфюрер Вагнер выглядит на общем фоне наших неурядиц значительно солиднее… В общем, до встречи, штурмбанфюрер…

— Постойте! Всего несколько слов, — решив, что настало время несколько реабилитировать себя, начальник гестапо доверительно произнес — Сотрудники гестапо, а не контрразведчик, заметьте, напали на след советской разведгруппы, а это значит…

Коврова почувствовала, как по ее телу прошел озноб. Она опустилась с сиденья «оппель-капитана» на пол, сжимая в руке браунинг. Что будет дальше, она не могла предположить. Во всяком случае, думала Коврова, Черемушкин поймет, что я сделала все, что смогла… Жаль только, не узнают наши, какие сведения были у меня…

Коврова все-таки увидела снизу эту женщину в форме штурмбанфюрера, но лицо ее лишь мелькнуло, когда она садилась за руль.

«Оппель-капитан» рванулся с места. Машина, миновав привокзальную улицу, вышла на шоссе. Дорога вела куда-то в совсем темную даль. Коврова осторожно поднялась на сиденье, положила на колени браунинг. «Оппель» шел ровно, не встречая никого на пути. Немка включила свет в кабине и поправила зеркало заднего обзора. Коврова вдруг увидела свое лицо, отраженное в этом овальном кусочке стекла, и удивленную физиономию той, что сидела за рулем.